Как и Жак, Геквад ценил искусство и классический дизайн. Его дом, в четыре раза превышающий Букингемский дворец, имел широкие коридоры, просторные внутренние дворики, сложные каменные резные орнаменты и открытую решетку, через которую проходил свет. Внутри все было подобрано с пониманием гармонии. Пышные зеленые растения окружали прохладные бассейны, в углах стояли мраморные статуи и старинные часы, а стены украшали портреты махараджей.
В своем дневнике Жак сделал прекрасные зарисовки украшений Бароды в натуральную величину. Гекваду было всего двенадцать лет, когда он принял свою царственную роль, он носил эти украшения во время государственного визита в Индию Эдуарда, принца Уэльского (позже Эдуарда VII), в 1875 году. Тогда «Маленький Геквад из Бароды», как вспоминал принц, ослепил своих зрителей: «Он был увешан: голова, шея, грудь и руки, пальцы и лодыжки – таким количеством чудесных огромных бриллиантов, изумрудов, рубинов и жемчуга, что это могло бы составить состояние богатого города». Теперь Жака попросили сделать опись этих сказочных драгоценных камней, чтобы он предложил, как переставить их в современные платиновые оправы. Ошеломленный качеством камней, он делал заметки вместе с набросками: «У него есть красивый бриллиант «Звезда Юга». Он используется в качестве подвески на колье, состоящем из трех рядов алмазов, каждый камень весом от тридцати до сорока карат. Все это стоит 250 000 фунтов стерлингов. У него также есть ожерелье, состоящее из пяти рядов жемчужин, которые по размеру и цвету абсолютно бесподобны».
Жак впервые посетил дворец Лакшми Вилас в княжестве Барода (вверху) в 1911 году. Геквад попросил его сделать наброски для переделки своих украшений, и Жак нарисовал их, чтобы иметь образцы по возвращении в Европу. Это его быстрый карандашный набросок бриллиантового эгрета
Несмотря на то, что Жак проводил дни и ночи, дорабатывая дизайн для переделки коронных драгоценностей Бароды, он так и не смог получить заветный заказ в этой поездке. Повторилось то же, что с Луи в России годом ранее: подозрительные местные бизнесмены на каждом шагу осложняли жизнь. Даже Геквад не ожидал такой силы негативных чувств от придворных ювелиров. Они были настолько напуганы, что этот европеец украдет их бизнес, что спровоцировали скандал, фактически вытеснив Жака из своего штата. Жак, который очень хорошо понимал ситуацию, решил не жаловаться и оставаться максимально нейтральным. «Как и при всех дворах, здесь есть свои группировки… Каждый раз, когда со мной консультируются, я соглашаюсь со всеми, в то же время – держу сторону махарани, которая является главой… Именно она дергает за веревочки в этом спектакле канатоходцев».
Подход Жака оказался правильным. Перед тем как он покинул Бароду, махарани Чимнабай II доверила ему самое большое ожерелье и несколько других предметов для переделки. Это был не большой заказ, о котором он мечтал, но и 30 000 франков совсем не помешали. Покидая Бароду, Жак был рад, что ему удалось провести время с королевской парой, которую очень ценил. Их союз и уважение друг к другу напомнили ему о Нелли, о том, как сильно он скучает. Однако прежде, чем вернуться в Париж, предстояла еще одна важная миссия.
После четырех месяцев в Индии Жак и Ришар отправились к Персидскому заливу. «Мой дорогой Луи, – писал Жак домой, – если я правильно понял, самая важная миссия, возложенная на меня в этой поездке на Восток, состоит в том, чтобы исследовать рынок жемчуга и сообщить о наиболее эффективном для нас пути его покупки». Как хорошо знали Картье, натуральный жемчуг был настоящим магнитом для самых богатых женщин мира. Со времени открытия алмазных рудников в Южной Африке цены на жемчуг сильно выросли. В первое десятилетие XX века одна жемчужина хорошего качества, ценившаяся за круглую форму больше, чем за блеск, стоила в четыре раза дороже, чем бриллиант; жемчужное ожерелье оценивалось выше, чем картина Рембрандта. Совершенные жемчужины было практически невозможно найти; лучшие, полагали Картье, были из Персидского залива.
За двадцать пять лет объемы экспорта жемчуга из Персидского залива увеличились в четыре раза. (За десять лет – с 1894 по 1904 год – экспорт жемчуга из Бахрейна вырос с 3,7 миллиона до 10,3 миллиона рупий.) И все же основную прибыль получали не шейхи, а посредники. Они покупали жемчуг в Персидском заливе, отправляли его в Бомбей, сортировали и измеряли, а затем продавали международным ювелирам, включая Cartier, с огромной наценкой. До сих пор только один парижский ювелир, Rosenthal Freres, сумел исключить посредников из процесса, покупая напрямую в странах Персидского залива; в результате он стал чрезвычайно богатым человеком. The New York Times оценила состояние Леонарда Розенталя в 1914 году в 100 миллионов долларов (около $2,6 миллиарда сегодня). С завистью наблюдая за Розенталями со стороны, Луи, Пьер и Жак решили, что тоже хотят принять участие в битве.
Как и в семье Картье, сила Розенталей заключалась в том, что они были братьями, способными находиться в нескольких местах одновременно. В 1905 году младший брат Виктор отправился в Персидский залив и вернулся с жемчугом на сумму 187 000 рупий (около $1 миллиона сегодня). В следующем году сумма удвоилась. Это производило впечатление, но казалось недостаточным его старшему брату. У Леонарда был хваткий деловой ум, и он хотел доминировать на рынке. С помощью знаний Виктора о жемчужных шейхах и их стремлении к безопасности он придумал план, чтобы они всегда продавали ему самые лучшие жемчужины.
В 1907 году, наряду с финансовым спадом, который отложил экспансию Cartier в Америке, произошел и жемчужный кризис. В то время, когда большинство ювелиров боялись вносить авансовые платежи, Леонард Розенталь ухватился за эту возможность. Убедив банкира одолжить ему несколько миллионов франков, он перевел всю сумму в миллионы серебряных монет по полфранка. Затем отправил их за моря к брату, ждавшему в Персидском заливе. В день прибытия корабля ошеломленные арабы наблюдали, как бесконечная процессия ослов, нагруженных мешками с блестящими монетами, везла деньги из порта в дом Виктора. Диковинная схема убедила жемчужных шейхов в том, что Розентали несравненно богаты. С тех пор все лучшие жемчужины были их! И, как выяснил Жак, было нелегко убедить их переключиться на сотрудничество с Cartier.
Жак провел в Персидском заливе с дилерами жемчуга несколько дней, ел с ними «съедобные, но не аппетитные» блюда, сидя на больших персидских коврах и обсуждая торговлю жемчугом. Они общались через парса Сетну, специалиста по жемчужинам, которого Жак нанял в качестве переводчика в Индии: «Разговор был не очень быстрым, потому что я говорил фразу на английском языке, Сетна переводил его на хиндустани, слегка усилив, затем шейх Юсеф переводил ее на арабский язык для главного шейха, также добавив свои комментарии. Таким образом, обсуждение пятидесяти слов занимало полчаса. Ответ шел по той же цепочке, поэтому беседа продолжалась довольно долго».
Жак в Персидском заливе в 1912 году с дилерами жемчуга. На верхнем снимке (слева направо): Абдулрахман аль-Ибрагим, Мугбил бин-Абдулрахман аль-Тукаир, Жак Картье, Салман бин-Хуссейн Маттар и Юсиф бин-Ахмед Каноо. Более поздние снимки этого путешествия, включая выезд Жака на лодке с ловцами жемчуга, дадут возможность братьям Картье заявить о фирме как о крупнейшем импортере жемчуга (внизу)
Жак хотел сам увидеть процесс сбора жемчуга. Не каждый европейский ювелир побывал в Персидском заливе, и братья хотели показать клиентам, что Cartier знает процесс изнутри. Отправляясь в путешествие на рыбацкой лодке с ловцами жемчуга, он с тревогой наблюдал, как дайверы нагружают себя ведрами с камнями, чтобы иметь возможность оставаться на морском дне как можно дольше, собирая раковины. Позднее Картье использовал изображение ловца жемчуга как часть своей рекламы, а подпись утверждала, что это была лодка «Cartier». Все это помогло укрепить репутацию фирмы как «поставщика жемчуга» – так Картье называл себя на бланке и счетах. Реальность, однако, состояла в том, что Жак так и не смог заключить специального соглашения о торговле жемчугом напрямую с шейхами. Розентали добрались туда первыми, и было бы слишком сложно выбить их с лидерской позиции.
Из разговоров с Жан-Жаком Картье
Отец рассказывал нам истории о ловцах жемчуга. Ужасная работа – невероятно опасная и почти неоплачиваемая. Однажды отец провел на лодке все утро под палящим солнцем, они подняли около ста раковин – и ни одной жемчужины в них не оказалось! Даже плохой. Можете себе представить? Такая работа – и никаких результатов. Вот почему натуральный жемчуг был так дорог.
Сидя в парижском офисе Луи в апреле 1912 года, Жак рассказывал брату и отцу подробности своего путешествия и показывал индийские сокровища. Он с оптимизмом смотрел на будущие отношения с индийскими клиентами, даже если заказы пока не были значительными. Индия – это страна, где потребуется время, чтобы завоевать доверие. Например, Геквад из Бароды хотел оставаться на связи и даже попросил Жака помочь ему лучше понять европейский ювелирный рынок. Ему было интересно все: от «заработной платы мастеров» до «изготовления и восстановления ювелирных изделий» – чтобы учиться у лучших. Луи был доволен. Он спросил, было ли знаменитое ожерелье Бароды столь же чудесным, как гласит легенда. Да, ответил Жак, оно действительно выдающееся. Семь рядов идеально подобранного жемчуга. Но он видел столько фантастических драгоценностей! Когда дело дошло до жемчуга, который был любимым камнем в Индии, понял, что одной из лучших была коллекция махараджи Дхольпура. У него было ожерелье, доходившее почти до колен, и состояло из пяти жемчужных нитей, в которых через промежутки были вставлены жемчужины огромных размеров.
Альфред хотел знать о новом низаме Хайдарабада. Будет ли он столь же хорошим клиентом, как его отец, который сделал состояние многих людей? Жак рассказал отцу о долгой поездке, которую он совершил в Хайдарабад, где его игнорировали в течение пяти дней. Он встретил низама лишь во время Дурбара. В отличие от других правителей, низам решил арендовать дом, а также лагерь, чтобы разместить свой огромный гарем. И при этом захотел только два самых маленьких предмета, которые привез Жак: карманные часы и портсигар. Альфред был разочарован. Он считал предыдущего низама лучшим покупателем ювелирных изделий в мире: «Когда он заходил в магазин, не нужно было ничего показывать или говорить. Своей тростью он указывал на целую стену витрин и говорил: «