После сиесты, пока дамы пили чай под зонтиками в саду, мужчины позировали для общего фото. Они были счастливы быть вместе, им было легко в обществе друг друга, и они были благодарны за то, что темные годы остались позади. С тех пор как братья присоединились к отцу в семейной фирме, они стали свидетелями огромных перемен в мире. Четыре года войны нарушили баланс общества, а вместе с ним и ключевых клиентов Cartier. Франция, еще недавно считавшаяся чуть ли не центром мира, хотя и одержала победу над Германией, теперь была отягощена государственным долгом, инфляцией и высоким уровнем безработицы. Россия, где раньше жили лучшие клиенты Cartier, теперь стала коммунистической. Другие царствующие семьи, наряду с Романовыми, лишились своих тронов, включая Габсбургов в Австро-Венгрии и Гогенцоллернов в Германии. Османская империя была разрушена, что привело к концу исторической власти султанов. А европейские короли и королевы, которые все еще оставались, оказались, как метко выразился король Испании Альфонсо XIII, «новыми бедными». Вместо них американские нувориши по ту сторону Атлантики с каждым днем становились все более влиятельными.
Альфред и его сыновья давно знали, как важно для Cartier расширяться географически, и их решение открыть американское отделение задолго до парижских конкурентов было прозорливым. После войны, когда стало очевидно, что европейская фирма роскоши должна следовать за деньгами через Атлантику, были и другие, кто пытался открыть магазин в Нью-Йорке, но к тому времени Cartier уже имел впечатляющую фору. И, конечно же, связи Cartier с Америкой и американской элитой к этому времени еще более укрепились благодаря двум очень выгодным и счастливым бракам.
Нелли и Эльма болтали за чаем и наблюдали за своими мужчинами, которые находились в свете прожекторов. Фотография Луи, Пьера, Жака и Альфреда, сделанная в тот день, вошла в бесчисленное число книг о Cartier на десятилетия вперед. И все же женщины, которые годами тихо поддерживали мужчин Картье, оставались в тени. Алиса, покойная жена Альфреда, предоставила средства для расширения фирмы в девятнадцатом веке. Андре-Каролина позволила Луи присоседиться к гигантскому успеху Ворта, чтобы примкнуть к высшей лиге в Париже и Лондоне. А теперь Нелли и Эльма спокойно играли свою роль. Если они действительно хотят преуспеть, в чем всегда был уверен Альфред, Картье должны быть прагматичными. Удачный брак был почти частью бизнес-плана.
Когда фотосессия закончилась, Альфред попросил фотографа сделать снимок с его единственным внуком. Служанку послали в огород, чтобы оторвать трехлетнего Жан-Жака от игры в прятки с сестрами. Его привели к деду, который улыбнулся юному кудрявому светловолосому наследнику. Жак вошел в кадр и осторожно повернул сына в сторону камеры. Но вокруг было слишком много всего, и Жан-Жак отвлекся на мать и тетю. Альфред указал на камеру, показывая, куда должен смотреть его внук. Под большим черным куском ткани разгоряченный фотограф запечатлел этот момент. Три поколения семьи были увековечены.
В тот жаркий день 1922 года возникло ощущение, что вся семья собралась вместе, чтобы заглянуть вперед. Ощущение, что пришло время старшему поколению освободить место для младших на фотографии. Мужчины недавно обновили структуру компании, чтобы она могла выжить после них. Первоначально лондонский и нью-йоркский филиалы были задуманы как небольшие аванпосты, и поэтому подчинялись головному бизнесу Cartier Frères, базирующемуся во Франции. С тех пор они были официально зарегистрированы как отдельные компании: Cartier Ltd. и Cartier Inc.; а Cartier Frères в 1921 году заменена на Cartier S.A. (фактически Cartier Paris).
Тот факт, что каждый брат имел финансовую долю в других филиалах, был мощным стимулом. Каждый из них помогал другим продать важный драгоценный камень или часы, потому что все они выигрывали от комиссионных. Братья также делили имя и репутацию поровну, так что блестящий репортаж в прессе, скажем, о выставке Cartier в Нью-Йорке или благотворительном мероприятии Cartier в Лондоне тоже положительно отразился бы на парижской фирме. Как говорил Альфред, их сила – в их связи. Чтобы осуществить свою мечту и стать ведущей ювелирной фирмой в мире, они должны были работать вместе.
Из разговоров с Жан-Жаком Картье
Соглашение, которое семья заключила после Первой мировой войны, чтобы официально разделить филиалы на отдельные компании, но сохранить для каждого брата финансовую долю в других филиалах, было исключительно важным для их успеха. Это означало, что каждый брат мог быть королем в своем собственном королевстве, но они также были объединены. И не только потому, что они любили друг друга, но и потому, что в случае успеха компаний других братьев им полагалось материальное вознаграждение.
Когда братья разъезжались, как это часто бывало, они поддерживали связь письмами и телеграммами. Телеграммы были испещрены шифрами, начиная с имен братьев: Луи – Лутье, Пьер – Капикар, Жак – Жактье, заканчивая названиями филиалов: Париж – Камни, Нью-Йорк – Мой Картье, Лондон – Драгоценный. В 20-е – 30-е годы телеграммы были намного дешевле, чем междугородние телефонные звонки, и намного быстрее, чем почтовая служба, но им не хватало секретности. Братья должны были делиться информацией о клиентах, драгоценностях и ценах между собой и несколькими старшими сотрудниками, не допуская утечки информации. К примеру, если конкуренты поймут, что Cartier планирует новый сезон украшений с сапфирами, тут же начнут скупать сапфиры, завышая цену и не давая Дому собрать коллекцию. Коды также были способом защиты частной жизни клиентов. Компания вполне могла быть посвящена в очень личную информацию, например когда важный джентльмен собирался сделать предложение руки и сердца, или завел новую любовницу, или был вынужден продать фамильные ценности из-за финансовых трудностей. Для бизнеса, который гордился своей осмотрительностью и тактичностью, было крайне важно, чтобы это было абсолютно скрыто от внешнего мира.
Фирма Cartier росла быстрее, чем Альфред мог себе представить, но он продолжал настаивать на том, что не должно быть никаких дополнительных филиалов, если ими не управляет член семьи. Они просто не могут доверять чужакам настолько. Хотя он и его сыновья пересмотрели юридическую структуру, чтобы фирма могла жить и после третьего поколения, ни у кого из них не было сомнений, что она должна остаться в семье после их смерти. До сих пор только Жак подарил Альфреду внука, но были и другие способы сохранить фамильный бизнес. Анна-Мария недавно вышла замуж, и Луи возлагал большие надежды на своего нового зятя.
Анна-Мария впервые встретилась с Рене Ревийоном на обеде, устроенном ее дядей Пьером и тетей Эльмой в их доме в Нейи-сюр-Сен на окраине Парижа. Это было летом 1920 года, ей было девятнадцать лет, и она была взволнована открывающимися перспективами. Сидя рядом с красивым и уверенным в себе Рене, она оживленно болтала, излучая почти детский энтузиазм к жизни. Рене, который был старше ее на двенадцать лет, был сражен наповал. «Ее необыкновенная живость духа, ее простота и тонкость чувств таковы, как вы мне описали», – писал он с восторгом Пьеру после обеда.
На самом деле званый обед был подстроен. В течение нескольких лет Рене работал в Нью-Йорке в американском филиале семейной фирмы Revillon Frères. Точно так же, как Ворт был известен во всем мире своими платьями, так и Revillon почитался за свои меха – в то время торговля мехами означала большой, глобальный бизнес. Основанная в 1723 году, она была одной из немногих семейных фирм, которыми Картье искренне восхищались. Молодой Рене, вице-президент Revillon Frères, был тем, на кого, по мнению Пьера, определенно стоило потратить время. Приглашая его в гости на обед, Картье приняли Рене в свою семью, и вскоре Пьер стал чем-то вроде наставника для молодого человека. Как в бизнесе роскоши, так и по части общих клиентов они будут информировать друг друга о соответствующих событиях в своем секторе. Тем временем Эльма взяла на себя роль радушной тетушки, а Марион – младшей сестренки, чья «милая натура и восхитительные прелестные манеры покорили меня навсегда». Нью-Йоркские Картье фактически заменяли ему опекунов вне дома. «Благодарю вас за то, что вы помогли мне, – писал он в одном из писем к Эльме в июле 1920 года, – вы были больше, чем доверенным лицом».
Картье и Ревийоны действовали в одних и тех же кругах, но не было сомнений, кто одержал верх: Ревийон намного опередил Картье. Фирма существовала дольше, была более известна и имела более широкий международный охват. Отчасти это было результатом генетики. В то время как Картье пришлось ждать третьего поколения, чтобы появились три брата, у основателя Revillon, Луи Виктора Ревийона, были брат и четверо сыновей, которые смогли начать распространять свою фамилию по миру с середины XIX века.
К 1871 году Revillon расширился за пределы Парижа, открыв бутик на Риджент-стрит в Лондоне, а к 1880 году и в Нью-Йорке. В 1889 году, когда Луи-Франсуа и Альфред сочли Cartier слишком маленькой фирмой, чтобы выставляться на Всемирной выставке в Париже, Revillon был удостоен ее знаменитого главного приза выставки. К 1900 году Revillon Frères была крупнейшей меховой торговой компанией в мире с капиталом в 30 миллионов франков (около $150 миллионов сегодня), офисами в Монреале и Москве и тремя тысячами сотрудников на своих парижских фабриках.
Но это было еще не все. Ревийоны также обладали аристократическим происхождением, вызывающим зависть: Рене Ревийон происходил от графа Ревийона д’Апреваля, который был министром при Людовике XV. Неудивительно, что Картье смотрели на Ревийонов так же, как и на Вортов, видя в них многообещающий материал для брака. А поскольку его собственная дочь была еще слишком молода для замужества, Пьер решил выдать замуж племянницу Анну-Марию, что было вполне уместно. Они с Жаком были очень близки с девочкой с самого ее детства, так как Луи не всегда относился к своей роли отца настолько серьезно, как мог бы. Во время войны, например, именно Эльма предложила присмотреть за Анной-Марией и увезти ее в безопасное место в Овернь, когда Луи был слишком занят «жизнью с другой женщиной» в Бордо. Точно так же Жак и Нелли, видя, как Анне-Марии нравится быть частью большой семьи, и беспокоясь, что ей может быть одиноко, регулярно приглашали ее погостить.