– Как тебя сюда везли?
– Я не помню. Накололи чем-то, и в аут. Не хотели, чтобы я дорогу запомнила.
– Значит, боялись, что сбежишь.
– Ну, не боялись, а предполагали… И правильно делали. Я с самого начала искала выход, хотя бежать не собиралась. А потом ты появился…
– И что?
– Я не знаю, где мы, – ушла от ответа Вика. – Но где-то ближе к северу. И август здесь не очень жаркий, и темнеет поздно. Белых ночей уже нет, но что-то еще осталось. А потом, где у нас на севере скалы?
– В Карелии?
– Вот и я о том же…
– И что нам теперь делать?
– Ты мужчина, ты и решай.
Вика произнесла это таким тоном, что у Егора сразу возник вопрос:
– Чей мужчина?
– Мой мужчина. Или ты возражаешь?
– Да нет.
– Просто у тебя есть сомнения на мой счет?
– Да нет, в общем-то…
– Если в общем-то, значит, есть… Ну да, в любовь ты не веришь. И правильно делаешь. Расслабься, любовь здесь ни при чем. А то еще правда поверишь…
– Тогда в чем дело?
– Пистолет. Куда ты дел пистолет, из которого убил Тимофея?
– Пистолет?! – Егор даже рот открыл от удивления. Ну да, он застрелил Козинцева из пистолета, на рукоять которого наложил ее пальчики. Так вот для чего она хотела вытащить его на волю? Пистолет ей нужен. Но ведь это несерьезно.
– Где он?
– Ну, есть место…
– В какой реке? Москва-река, Яуза? – усмехнулась Вика.
– А ты думаешь, я его выбросил?
– Уверена. Ты же просто страховался, да? Ты же не мог сдать меня ментам?
– Нет.
– Ну, вот, что и требовалось доказать, – расслабленно выдохнула Вика и легла на спину.
– Но я ствол не выбросил.
– Плевать! Но все-таки ты такой урод… Ушел и оставил меня с трупом. Думаешь, мне весело было?
– Ну, ты же не сама его закапывала?
– Нет, конечно. Подъехали люди, увезли Тима. Сказали, что пулю из него выковыряют.
– Пулю?
– Ну да, теперь ты понимаешь, что мне плевать, куда ты дел пистолет?
– Зачем же тогда меня грузишь?
– Я тебя не гружу! Я тебя пробить пытаюсь! А ты такой непробиваемый!
Вика вдруг резко повернулась к нему, руками обняла его за шею и с жадностью поцеловала в губы. Ей хотелось любви, той любви, о которой слагают стихи…
Что ж, раз такое дело, он готов ей подыграть. И совсем не страшно, что этой игрой можно увлечься.
Лодка причалила к берегу, мужик вышел из нее и с озабоченным видом быстро направился к дому.
– Может, все-таки уведем шаланду? – спросила Вика.
Мотор остался на лодке, искушая беглецов.
– Ты же сама сказала, что не надо.
– Ну, может, я передумала… Ну, так что?
– Не надо. Мужик торопится, может, он сейчас вернется.
И точно, мужик вскоре вернулся к лодке, и на этот раз у него на плече был вещмешок, уж не провизия ли в нем?
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Егор, глядя, как лодка набирает ход.
– Что-то не очень.
– Сначала спецназ появился, потом этот мужик с лодкой. Где он был? Кому хабар повез?
– Карголу?
– А вдруг?
– Он что, знает, где Каргол прячется?
– Ну а кому он харчи повез?
– А как он узнал? Он ведь с утра на лодке не выходил.
– Может, пешком ходил? Может, на Каргола нарвался? Может, у Каргола деньги есть, и он мужика этого с потрохами купил… Хотя какие деньги? Он в халате был.
– Ты что, ничего не помнишь?
– А что я должен помнить?
– Лестница в комнату выходила, откуда подземный ход начинался. А в комнате картина была, а за этой картиной – сейф. Картина на полу валялась, сейф открыт был… Он, кстати, простой, а вот в комнату так просто не попасть…
– Но мы же попали.
– Так потому, что Каргол очень спешил. И охрана в штаны навалила… В сейфе и деньги могли быть, и одежда…
– Сколько? Денег сколько?
– Без понятия… Ну да, деньги бы нам не помешали…
– А если там «лимон» зеленый? А если два? Для Каргола и «десятка» не деньги…
– Ну, десять «лимонов» ему не унести.
– Да нам бы и «лимона» хватило.
– Нам?
– Ну, ты же не думаешь, что я тебя брошу?
Вика нежно улыбнулась и прильнула к нему. Но тут же отстранилась и приподнялась, опираясь на вытянутую руку. Она смотрела вслед уходящей лодке, словно пыталась увидеть Каргола, стоящего на противоположном берегу озера.
Уже начинало темнеть, когда лодочник наконец-то вернулся.
– Ты ничего не заметила? – спросил Егор, когда он исчез из виду.
– Заметила. Домой он пошел. Довольный как слон.
– А мотор на лодке оставил.
– Думаешь, снова поплывет?
– Может, и так, а может, плевать ему на мотор. Он теперь, наверное, сто таких моторов сможет купить.
– Думаешь, Каргол ему все-таки забашлял?
– А мы проверим…
Егор не торопился. Он дождался, когда деревня уснет, и только после этого подошел к дому, в котором скрылся лодочник. Тихонько постучал в окошко. Вскоре приоткрылась дверь. Егор напрягся, что, если сейчас в него шмальнут сразу из двух стволов?
– Тебе чего? – послышался женский голос.
– Хозяйка, мне бы воды попить. А то так есть хочется, что переночевать негде.
– Ты что делаешь, дура? В дом пошла!
Вот и лодочник показался. Видно, деньги у него действительно появились, потому и страшно случайного гостя в дом пускать.
Он попытался закрыть дверь, но Егор подставил ногу и с силой потянул на себя ручку, настежь раскрыв дверь. Лодочник едва не вывалился вслед за ней в его объятия.
– Слышь, друг, помоги, а? Заблудились мы.
К Егору подошла Вика, с жалобным видом глядя на растерянного лодочника.
– Ну, заходите, черт с вами! – отсекая сомнения, махнул рукой мужик.
Егор первым зашел в избу. Мало ли, вдруг там кто-то прячется с карабином на изготовку. Потом вошла Вика. Лодочник закрыл за ней дверь, выглянув перед этим во двор. Тревожно, видимо, у него на душе.
– Чего боишься, хозяин? – усмехнулся Егор. – Думаешь, черт за нами запрыгнет? Так он уже с нами, твоими молитвами.
– Какой черт? – еще больше напрягся мужик.
– Ну, ты же сказал, что черт с нами.
– Так это присказка такая.
– Нельзя черта всуе поминать…
В сенях горел свет. Слева дверь в летние клети, справа – в зимнюю половину, отапливаемую русской печью. Дверь низкая, чтобы тепло из дома в холодные сени не уходило.
Прохладно в сенях, зато на теплой половине жара стоит. Видно, печь на ночь протопили. После ночной прохлады приятно было попасть в тепло.
Хозяйка усадила гостей за стол, принесла с маленькой кухоньки блюдо с остатками рыбного пирога. Пирог свежий. Может, хозяйка потому и натопила печь, что пироги пекла.
– А чего так мало? – спросил Егор.
Лодочник удивленно глянул на него – дескать, дареному коню в рот не смотрят.
– Да ладно, мужик, нормально все. Чем богаты, тем и рады, да?
– Я сейчас яичницу пожарю, – засуетилась хозяйка.
В годах она уже, лет пятьдесят, не меньше. Лицо изрыто морщинами, тусклый взгляд, но движения быстрые, ловкие. И мужик уже в годах. Потому и детей в доме нет. Разъехались дети, только фотографии на стенах остались.
– Яичница – это хорошо, – кивнул Егор. – Если яйца остались…
– А чего им не остаться? – покосился на него лодочник.
– Как зовут тебя, хозяин?
– Сергей Макарович, а что?
– Не рад ты гостям, Макарыч.
– А кто вас знает, кто вы такие?
– Мы что, на разбойников похожи? – Егор обнял Вику за плечи, привлек к себе. – Разве такая красавица может быть разбойницей?
– Ну, оно-то да! – Сергей Макарович пригладил бороду, приосанился.
Ну не могла Вика не произвести впечатление на мужчину. Зажигательная в ней начинка, что ни говори. И хорошо, если впредь гореть она будет только для Егора.
– Говорят, здесь где-то стреляли недалеко?
– Не знаю, – нахмурился мужик.
– Потом спецназ подъехал, да?
– И что?
– Потом ты, Сергей Макарович, на лодке куда-то поплыл. Или пошел. Как правильно?
– Куда я поплыл?
– Не знаю. Знаю только, что жена твоя пирогов напекла, а ты их кому-то свез. Обратно с деньгами приплыл. Конкретно приплыл.
– Какие деньги? – Мужик резко вскочил с табуретки, но Егор поставил ему подножку, и он упал.
В комнату вбежала напуганная хозяйка. Вика поймала ее за руку, взяла на прием. Не очень ловко это у нее получилось, но ведь получилось.
– Да ты не бойся, Макарыч, деньги твои мы не возьмем. И жену твою не тронем… А вот тебя тронуть можем… Кому ты пироги возил, а?
Мужик попытался встать, но Макар снова уложил его на пол.
– Я не понял, ты что, из-за какого-то урода жизни лишиться хочешь? Ты о жене своей подумай! Ну, кому пироги возил?
– Сергей, скажи! – чуть ли не взмолилась хозяйка дома.
– Слушай, что жена говорит. Она дурного не посоветует… Ну!
– Я не знаю, кто он такой, – сломался лодочник.
– Так, уже хорошо… Он один?
– Да. В левый бок он ранен. Пуля навылет прошла, но он крови много потерял. И температура поднялась. Я ему бинты возил…
– Как зовут этого человека?
– Сказал, что Алексей Михайлович.
– Как выглядит?
Сергей Макарович обрисовал человека, в котором Егор узнал Каргола.
– В бок, говоришь, ранен… И где ты его нашел?
– За грибами к Сыпной балке ходил, смотрю, мужик какой-то. Карабин у него был. Я думал, он меня убить хочет, а он спрятать попросил…
– Ты его спрятал?
– Ну, шалаш ему поставил, это я быстро умею. И быстро, и так, что не увидишь…
– А чего ментам не сдал? Они ж его искали, да?
– Ну…
– Сколько тебе заплатил этот Алексей Михайлович?
– Да это… Э-э…
– Значит, были при нем деньги?
– Ну, был рюкзак за спиной…
– Большой?
– Ну да.
– Давай собирайся. Покажешь, где Разлив этот.
– Какой еще разлив?
– Ну, не винно-водочный же, темнота. Картина такая есть, «Ленин в Разливе», шалаш там…
И еще Ленин на этой картине был один, без охраны. И очень хорошо, если Каргол находится в такой же ситуации.