ту у казаков была сложена песня:
Под славным было городом под Гутштадтом,
Протекала там речушка, речка слезовая,
А на речушке струя бежит, струя кровавая;
Но над речушкой сады цветут, сады зеленые,
В зеленом-то саду не кукушечка, она куковала,
Жалко, жалобно голосочек свой она выносила,
Она всю-то нашу армеюшку прослезила…
Ну вы стойте, наши казаченьки, стойте, не робейте,
Государева свинцу, пороху не жалейте,
Как заутра будет вам, казаченьки, награжденье:
Будет жаловать Государь, жаловать крестами,
Еще жаловать своим Царским знаменем.
Но молодые тут малолеточки не испугались,
По темным лесам они разъезжали.
В эту войну с французами, наряду с молодыми казаками, пошло много донских стариков. Платов охотно брал их с собою. Он знал, что старики воодушевят молодежь, и не ошибся.
Вместе с урядником Тропиным на войне был- и его отец. В схватке казаков у деревни Едвабно вдруг сын узнал, что его отец захвачен французами в плен. Велико было горе сына. Любовь и жалость к родному отцу закипели в нем. Он решил или погибнуть, или выручить своего отца. Он знал, что французы поведут пленника в тыл. И вот, он бросил свой полк и один помчался обскакивать фланги французского войска. Когда он был сзади, он увидал, что два француза ведут его отца. Живо скинул Тропин с себя ружье, застрелил одного из французов, другого свалил пикой - и освободил отца. Отец сел на французскую лошадь, сын поймал и другую, и они прискакали к своим. Платов собственноруч1ф навесил молодому Тропину Георгиевский крест за его подвиг.
Пошел с полками Платова и Березовской станицы урядник Евсей Селезнев, бывший ординарец Суворова, тридцать лет прослуживший в казачьих полках. Своими рассказами про Суворова и про то, как он бил французов в Италии, он вдохновлял молодежь. Он возил за Платовым войсковое знамя. С ним ездил и другой семидесятилетний старик, казак Усть-Белокалитвенской станицы Обухов. Он участвовал в Семилетней войне, в первой и второй турецких войнах, был под Измаилом, а теперь пошел за сына.
Пошел на войну вместе с сыном и поручик Гаврилов. Одиннадцать ран было на его теле. Он давно считался в отставке; но стал собираться на войну его сын, и загорелось сердце старого воина. Он стал проситься в полк. Напрасно друзья его отговаривали, говорили ему, что он стар, что где ему воевать, - старик не слушал никого.
- Друзья мои, - говорил он, - я иду на войну, чтобы научить моего сына, как разить врагов отечества, хочу видеть, как он будет следовать по стопам отцов своих. Рука моя, конечно, слаба и не в состоянии сбить всадника дротиком, но я буду при сыне и укажу ему, как управляться с врагом.
И старик так и сделал. В ночных партиях, пикетах, говоря по-теперешнему, на заставах, Гаврилов нигде не отходил от сына и передавал ему свои знания. 24 мая 1807 года на реке Алле он был убит…
Грозные для врага, донцы были внимательны и добры к мирным жителям. Немцы скоро их полюбили. При приближении отряда Платова к какому-нибудь городку или местечку, все школьники выбегали навстречу к казакам и пели сложенные ими песни, подражая казачьим. Во время битвы под Пассенгеймом все школьники вышли из города и наблюдали, кто победит. И когда казаки возвратились победителями, мальчики пошли с песнями им навстречу. В это время в город шли женщины и несли на продажу молоко. Школьники с казачьим гиком атаковали их, отняли молоко и отдали его утомленным боем казакам.
Кончилась война, и друзья немцев - донские казаки - пошли с полками. Одни шли на север, где была война со Швецией, другие на юг, где требовалась помощь в войне с турками…
Домой, на тихий Дон, казакам не скоро пришлось вернуться.
Донские казаки в Финляндии 1808 и 1809 гг.
В 1808 и 1809 годах Россия вела войну со Швецией. В русскую армию, бывшую под начальством генерала Буксгевдена, было назначено два донских казачьих полка: л.-гв. Казачий Его Величества полк и полк Киселева. Казаки с Прусской границы пошли сначала в Петербург, а потом, зимой 1808 года, начался тяжелый поход в Финляндию. За какие-нибудь 10 лет донцы повидали заоблачные выси Альпийских гор, страдали от жары в Италии, испытывали голод и холод в степях у Оренбурга, вязли и тонули в болотистых речках Пруссии. Теперь их ожидала борьба не только со злым и упорным врагом, но и с жестокими морозами и снегами. Как только казаки перешли нашу границу, началась для них тяжелая, полная опасностей служба. Вся Финляндия лежала под толстым снеговым покровом, жестокие морозы обмораживали лица и руки. Узкая, тесная дорожка вилась среди лесов, между полей, отгороженных жердяными наборами, среди гор и скал. Один шаг с этой дорожки - и лошадь проваливалась в снег по брюхо и нельзя было идти, нечего было и думать об атаках. Враг разделился на маленькие отряды. За каждым деревом, за всякой скалой можно было ожидать засады. Много требовалось внимания и искусства от казаков, чтобы не погибнуть. На жителей - финнов надежда была плоха. Они готовы были не только выдать расположение русских войск шведам, но и сами прирезывали заспавшихся казаков. Но завоевание Финляндии шло, хотя и медленно, но верно. По глубокому снегу, казалось, невозможно было атаковать, но казаки атаковали. 12 февраля 1808 года лейб-казаки под командой генерала Орлова-Денисова, идя между скал, в снежную бурю и жестокий мороз гнали перед собой шведский отряд. У деревни Ильби, в большой теснине шведы выставили пушки и остановили казаков. Дорога была узкая, кругом снежные сугробы, никуда не свернешь. Тогда казаки быстро спешились, и пешком, с пиками в руках ударили на батарею. Шведы не выдержали стремительного натиска казачьего и поспешно отступили к городу Борго, казаки преследовали их и захватили и сам город. Прошла зима, наступило бледное, хмурое северное лето, а война продолжалась. Нашим войскам приходилось брать с боя едва ли не каждое местечко. Вся Финляндия обагрена была русскою кровью, и не одно казачье тело покоилось под мхом в угрюмом сосновом лесу. Зимой 1809 года решено было перенести войну в самую Швецию, и для этого русским войскам предстояло совершить небывалый подвиг. С обозами и пушками нужно было перейти по льду через море, разделявшее наши владения от владений шведских. Разведать путь через море были вызваны донцы полка Киселева. В марте 1809 г. казаки вошли на лед Ботнического залива и потянулись по ледяной пустыне. Местами лед лежал гладкий и ровный, и люди и лошади падали на нем; в других местах бури нагромоздили целые горы льдин; там метели намели глубокие сугробы, в которых вязли и тонули лошади; там были глубокие проруби. Но лед держал людей, и наш отряд с пушками и обозами прошел на шведский берег. На обратном пути бушевала вьюга. Ничего не было видно, пехотные солдаты падали и замерзали, лошади отказывались везти по снеговым сугробам поставленные на санки пушки. Казаки полка Киселева отдавали своих лошадей пехотным солдатам, спасая этим замерзавших, припрягали коней своих к пушкам, и, благодаря казакам, отряд благополучно достиг берегов Финляндии. Осенью 1809 года был заключен мир со Швецией, и по этому миру завоеванная нами Финляндия отошла к России и составила часть Русского государства. Долгое время, охраняя покой и порядок, в Финляндии стояли донские казаки. В воспоминание финляндской службы во многих полках казачьих и в станицах на Дону и теперь еще поется следующая красивая песня, сочиненная малороссийским сочинителем Гребенкой:
Поехал казак далеко на чужбину
На добром коне вороном,
Свою он навеки покинул краину,
Ему не вернуться в отеческий дом
Напрасно казачка его молодая
И утро и вечер на север глядит,
Все ждет, поджидает, с далекого края
Когда же к ней милый казак прилетит
А там, за горами, где вьются метели
И страшны морозы зимою трещат,
Где сдвинулись дружно и сосны и ели, -
Там кости казачьи под снегом лежат.
Казак и молил и просил, умирая,
Насыпать курганчик ему в головах
«И пусть на кургане калина родная
Растет и красуется в пышных цветах
Пусть вольная пташка на этой калине
Порой пропоет эту песенку мне,
Как жил-был казак далеко на чужбине
И помнил про Дон на чужой стороне».
Война с Турцией 1806-1812 гг.
В те тяжелые годы, когда Россия воевала одновременно и со шведами и с турками, сложилась на Дону песня:
Пишет, пишет султан турецкий Царю Белому,
И хочет султан турецкий Русскую землю взять:
«Отберу я всю Русскую землю,
В кременну Москву стоять пойду,
Поставлю своих благоверов по купеческим домам,
А сам я, султан, стану в Николаевском дворце!»
Затужился, загоревался Александрушка,
И пошел в кручине по кременной Москве,
И стал спрашивать посланца, турецкого майорина:
«Ты скажи, скажи, майорина, всю правду,
Много ли вашей силушки турецкой собралося?»
«Сорок тысяч батальонов, эскадронов сметы нет!»
Тут Матвей Иванович Платов приподнялся,
И возговорил он своим громким голосом:
«Врешь ты, врешь, майорин, облыгаешься,
Ты, майорин, дюже выхваляешься;
Я вашей силушки не боюся
И во славный Царьград уберуся!»
«Ты не бойся, наш православный Царь!
Встречать его пошли гренадерушков,
Потчевать его заставь канонерушков,
Стол поставь из медных пушечек,
А скатерти постели все лафетушки,
Закусочки им поставь мелкие пулечки,
А провожать их пошли донских казаков».
Война с турками началась еще в 1806 году. Но до 1809 года наши войска действовали медленно. Главные наши силы, лучшие генералы находились в это время в войне с Наполеоном. Только после заключения мира с французами войска наши были усилены, и мы начали быстро подходить к Дунаю и осадили Силистрию. Во время наших действий на Дунае туда пришли и донские казачьи полки под командой атамана Платова: Атаманский, Денисова 4-го, Денисова 7-го, Карпова, Гордеева, Иловайского 8-го и Иловайского 11-го и донская артиллерия. Казаки были распределены по отрядам; часть находилась при войсках, осаждавших крепость Силистрию, оберегая осадный корпус, часть - при войсках, действовавших в поле. И в эту войну казакам пришлось воевать небольшими частями: сотнями, разъездами, маленькими партиями. Отличались офицеры, урядники, казаки. История этой войны пестрит подвигами казачьими.