С 16 января для донских казаков наступило затишье…
В начале февраля японцы закопошились в окопах. Далеко в тылу у нас, между Харбином и Мукденом, небольшой японский конный отряд пытался взорвать железнодорожный мост. Опасаясь за тыл нашей армии, генерал Куропаткин 4 февраля отправил донцов в глубокий тыл на станцию Гунжулин.
Затем на донцов была возложена тяжелая и ответственная задача проверить слухи о движении громадной партии японо-хунхузов через Монголию на Харбин, где находились наши главные склады. И вот, донские полки рассеялись по всей Монголии, внимательно наблюдая за ее населением.
Там, в глухих китайских деревнях, гоняясь за шайками разбойников-хунхузов, простояли донцы до окончания войны. Там же услыхали они о страшном сражении, длившемся без перерыва 12 дней под городом Мукденом, услыхали и о том, что наша армия, потеряв около 50000 человек, отступила к Сыпингайским холмам. Тяжело было слышать это казакам. Не одна горючая слеза скатилась тогда из глаз, не одно проклятие сорвалось с уст казачьих; не верилось казакам, что и тут обошел, и тут победил ненавистный враг…
Жаждой подвигов горели донцы. Им не верилось, что русская армия побеждена, чуяли они простыми своими казачьими сердцами, что можно победить японцев, и не хотелось и стыдно было идти в родные хутора и станицы, не победивши желтолицего врага.
Да пришлось!.. Тяжелая година выпала на долю России. Внутри поднималась измена. Все подлое, гадкое, все изменническое, отвратительное и гнусное зашевелилось и подняло голову. Жид задумал править Россией. Тайные враги России спаивали народ, посылали бумаги в войска, научая солдат измене. Наступило смутное время на Руси. Рабочие, готовившие снаряды для пушек, вдруг бастовали и не делали того, что нужно. Пьяные запасные солдаты громили станции и не шли на войну. Пьяный угар, безумная одурь охватили Россию, и трудно стало воевать. Несчастья преследовали нас. Громадный флот наш, бывший под командой адмирала Рожественского, погиб в мае месяце 1905 года под Цусимой…
В такие тяжелые времена наш Государь согласился на предложения переговорить о мире, которые нам делал глава американского государства президент Рузвельт.
В августе 1905 года начались переговоры о мире в американском городе Портсмуте. Мы отдали японцам половину острова Сахалин и город Порт-Артур, прославившийся своей восьмимесячной обороной. Кроме того, мы предоставили им право занимать Корейское государство.
А между тем, наши войска горели желанием сразиться с японцами, мы верили в победу, и мы могли победить, японцы же падали духом, испытавши на себе во время Мукдена необыкновенную стойкость наших войск.
Но мы должны были заключить тяжелый для славы России Портсмутский мир, к этому вынуждали нас внутренние события в России…
Собравшаяся в Харбине армия усиленно развращалась врагами России. Сотнями тысяч привозили из России гадкие листки, возмущая солдат. И во многих полках были жалкие, дряблые людишки, которые не понимали, что неудачи наши произошли от того, что война за 10000 верст оказалась нам не под силу, что много было солдат, плохо обученных военному делу, что забыли мы заветы Суворова и вместо того, чтобы наступать, отступали. Им казалось, что эта война не тяжелое испытание, посланное нам от Господа Бога, на прихоть начальства, и они волновались. К стыду нашему, нужно признаться, что нашлись среди призванных из запаса офицеров такие, которые не сумели сдержать свои части, и смута проникла в полки Маньчжурской армии. Жутко и неспокойно было в Харбине, переполненном распущенными, озлобленными запасными солдатами. И осень, и часть зимы 1905 года провели донцы в Харбине, охраняя покой и порядок. Донские сотни славной 4-й дивизии в это жуткое смутное время явились единственною стойкой, надежной частью, которой не коснулось гнилое учение революционеров. Свято исполняли донские казаки присягу в боях против японцев, свято исполнили они ее и в Харбине, оставаясь непоколебимо верными своему природному Государю и матери своей - России.
На Дону во время японской войны
Грустно и печально жилось на Дону во время русско-японской войны. Ждали по станицам и хуторам известий о победах, о славных делах, жадно читали телеграммы и газеты и с ужасом узнавали, что маленький японец бьет нашего солдата, и мы отступаем. - Господи, что же это такое! - говорили старые казаки… Ждали побед, не верили, что их не будет.
Вот отошли от Ляояна, вот отстоялись на Шахе, даже захватили японские пушки, но вслед за этим пришло ужасное известие о гибели Порт-Артура, о том, что наши войска сдались в плен и пошли в Японию, и печально и тихо стало на Дону… Отступили от Мукдена, потеряли флот, наконец, заключили мир в Портсмуте. Много тяжелых испытаний вынесла Россия за свою более чем тысячелетнюю жизнь, но такого не было. Старые казаки плакали и не понимали, что же сделалось с нашими войсками, что погубило нас. И в эту тяжелую и печальную годину не утешило донцов и освящение дивного войскового Воскресенского собора, состоявшееся в 1905 году при атамане генерале от кавалерии Константине Клавдисвиче Максимовиче.
Почти сто лет ожидали казаки этого собора. Первый войсковой собор был заложен при атамане Платове в 1805 году, работы по его постройке начались в 1811 году. В 1846 году начали сводить уже главный купол, когда внезапно собор рухнул и вместо почти готового храма осталась только одна стена да груда камней В 1852 году приступили снова к постройке собора, и когда начали, в 1863 году, сводить купола, он опять развалился. На этот раз осыпались только купола, и собор можно было бы достроить, но после долгого совещания решили разобрать этот второй собор и на том же месте заложить третий собор. Уже около трех миллионов рублей затратило войско на устройство первых двух соборов, когда, в 1891 году, наконец, приступили к постройке третьего собора.
Первым строителем его был академик Ященко. Он проработал около двух лет когда скончался, оставив только начало работ Продолжал работы архитектор Злобин, и 17-го октября 1893 года, при атамане князе Святополке-Мирском, была совершена торжественная закладка этого собора. В 1896 году достраивать собор был назначен инженер-полковник Лимаренко, который и закончил постройку к 1905 году.
Дивный храм со своими громадными золотыми куполами виден со всех сторон Новочеркасска. Долго строили его донские казаки, но построили на славу и украсили им свой родной город, показавши всему свету усердие к вере. Дивные иконы и роскошная позолота украшают войсковой собор внутри, много света в нем и много воздуха. В верхнем ярусе устроены хоры и залы для бесед. Эти залы расписаны картинами, изображающими прошлое донских казаков.
30 июля 1904 года, в утешение русскому народу, Господь Бог даровал Государю Императору сына и наследника престола, нареченного при святом крещении Алексеем. В тот же день Его Императорское Высочество Государь Наследник Цесаревич Алексей Николаевич был назначен Атаманом всех казачьих войск.
Радость в Царской семье разделила и вся Русь, и особенно радовался и ликовал Дон, получивший себе Атамана. Горячо молились донцы за своего новорожденного Атамана, клялись и обещали служить Государю и Ему поголовно, как служили их отцы и деды, и не думали донцы в ту пору, что скоро придется им исполнить свое клятвенное обещание и поголовно встать на защиту России от врага внутреннего.
Это поголовное ополчение войска Донского - мобилизация всех трех очередей - случилась уже при преемнике атамана Максимовича, князе Одоевском-Маслове.
Участие донцов в подавлении революционной смуты 1905-1907 гг.
Неудачная далекая война, известия о наших поражениях, болью отзывавшиеся в сердцах русских людей, придавили тяжелым бременем всех хороших и честных русских. У них опустились руки… И вот, снизу, враги России, не русские, а евреи, поляки и другие народы, покоренные силою нашего оружия, стали смущать народ. Отзывчивая на все молодежь охотно слушала тяжкие обвинения правительству, волновалась и шумела. Давно не испытывала таких тяжелых дней Россия. Там, на Дальнем Востоке, нужно было готовиться к страшной развязке войны, надо было воспламениться всем до последнего солдата горячей любовью к родине, как воспламенялись в тяжелую годину нашествия Наполеона, как воспламенялись в смутное время, когда шведы и ляхи шайками бродили по Руси, как грудью стояли во время страшного татарского ига, а вместо этого, солдатам армии посылали газеты, в которых описывалось, будто в России полная смута, будто во всех городах избивают родителей, жен и детей этих солдат. В армию ехали молодые люди, подстрекатели, они рассказывали ужасные вещи о том, что делается в России, они всячески смущали солдат.
В то же время шло развращение молодежи в учебных заведениях, чиновников на почте, телеграфе и железной дороге. Те самые гимназисты, которые год тому назад ходили с русскими флагами и портретами Государя и пели священный русский гимн, которые убегали в армию, чтобы пролить кровь за Родину и Царя, теперь с бессмысленными красными тряпками, навязанными им врагами Россия, бродили по городам, крича: «Долой самодержавие, долой царя! Да здравствует свобода!»
К сожалению, и на Дону нашлось несколько презренных людей, которые смущали молодежь донскую, и она волновалась. По евангельскому изречению, лучше было бы для них, если бы им навесили жернов на шею и потопили в морской пучине, нежели совратить детей, как делали они…
Портсмутский мир, окончательно придавивший благоразумных русских людей, дал возможность врагам России со страшною силою ударить на пораженное отечество наше.
Началась смута и бунты. Бастовали, т.е. не работали, железнодорожники, почта, телеграф. Никто не знал, что делается на Руси, распространялись самые страшные и нелепые известия о том, что уже нет Государя, что в Москве заседает новое правительство и отдает приказ грабить и уничтожать помещиков.
В Лифляндской губернии бунтовали латыши, объявившие свою самостоятельную от России латышскую республику, в Сибири бунтовали ссыльные, шли мятежи на флоте и среди солдат. В Одессе народилась южно-русская еврейская республика.