…Наутро мы с Марией уже ехали в Бэйдайхэ. 5 часов пути — и перед глазами синеет Жёлтое море. Палящее солнце, очень солёная вода…
31 августа. Из письма мамы от 13 августа:
«…Папа в больнице, у него сильно запущенный плеврит, кашель… Исследования ничего страшного не показали, но т. к. пенициллин за неделю не снял температуры, его положили в больницу (очень хорошую, кремлёвскую) для более глубокого обследования. Мается, что стоит работа, но, кажется, смирился — лечение плеврита требует терпения…»
1 сентября. Пока что у «большого скачка» доминировали эмоционально-образные ориентиры — «перегнать Англию», «не верить фетишам» «смело дерзать» и прочее — экономика словно бы вырвалась из оков плана с его педантизмом и назойливой цифирью.[28] Сегодня оглашена директива политбюро ЦК КПК — получить в 1958 г. 10,7 млн т. стали. Вдвое против 1957‑го! Но простор импровизациям открыт, Славный Друг доверительно поведал: в 1959 г. Китай мог бы выплавить… 60 млн т. Или даже 100 млн! «Это,— возражаю,— невозможно». «Невозможно… В том смысле, что столько не нужно. А понадобится — выплавим!» Мне это показалось неправдоподобным. Хотел возразить, но в душу вдруг вкралось сомнение: что если он прав? Куда ни глянь — всё у китайцев получается!
11 сентября. Неделю пролежал в госпитале с подозрением на аппендицит — именно в этот период на Китай пахнуло дыханьем атомной войны. 23 августа из провинции Фуцзянь был начат шквальный обстрел островов Мацзу и Цзиньмэнь[29]. США тут же подтянули группировку 7‑го флота с атомным оружием.
7‑го Хрущёв написал Эйзенхауэру: «Нападение на Китайскую Народную Республику, которая является великим другом, союзником и соседом нашей страны,— это нападение на Советский Союз»[30]. В городах КНР прошли антиамериканские демонстрации (в Пекине — 3 млн человек, в Шанхае — 2,5 млн). Неужто сбываются предчувствия парнишки-шофёра?
14 сентября. США уже не в состоянии снабжать острова провиантом и боеприпасами. Грозят ради прорыва артблокады применить всё, вплоть до атомной бомбы. КНР нашла компромисс: объявила, что переходит к системе обстрела «по нечётным дням». США поняли, что по «чётным» снабжать можно и успокоились.
15 сентября. С докладом о большом скачке и народных коммунах в Посольстве СССР выступил замзав отделом пропаганды ЦК КПК Чжоу Ян. Трактует то и другое как «великий вклад Мао Цзэдуна в сокровищницу марксизма-ленинизма». «Теперь у нас не город поведёт деревню,— сказал он,— а деревня поведёт город к коммунизму».
16 сентября. В «Хунци» — статья «Приветствуем бурный подъём коммунизации» и проект Устава 1‑ой в КНР народной коммуны. Возникла в пров. Хэбэй в апреле (объединив 9639 дворов). В Бэйдайхэ (как раз когда мы там купались) Политбюро постановило: распространить почин на весь Китай. «Мы должны активно использовать форму народной коммуны и через неё найти конкретный путь перехода к коммунизму»,— гласит документ. На 27‑е августа в Хэбэе было 200 коммун, через 2 недели — 951. «Сплошная коммунизация»! На истфаке, помнится, писал курсовую об аграрных отношениях при династии Цин. Не взяться ли за реферат по землепользованию в КНР?
17 сентября. Вчера (т. е. сразу же после визита Чжоу Яна в Посольство) «Правда» дала полный текст Решения ЦК КПК по «народным коммунам».
24 сентября. Прошёл испытания «Бэйцзин‑1», шестиместный самолёт, построенный в Пекинском авиационном институте. «Китайский Чкалов» Пань Годинь (1‑м в истории пролетел из Пекина в Лхасу) сделал на самолёте круг и сел под бурю оваций. «Бэйцзин» рассчитан на 6 пассажиров, дальность полёта — 1000 км. Строили 1400 студентов и преподавателей.
Вот пример умного использования энтузиазма (что начался с абсурда, правильно раскритикованного их преподавателем, советским специалистом)…
27 сентября. Сопровождал советника посольства по культуре Сударикова на церемонии пуска первого в Китае тяжеловодного атомного реактора и циклотрона. В церемонии участвовали Не Жунчжэнь и Чэнь И — заместители премьера Госсовета[31].
30 сентября. Месяц минул после решения ЦК о коммунах, а их уже 26.76, объединили 90,4 % всех крест. дворов — сообщила «Жэньминь жибао».
3 октября. 1‑го КНР отметила своё девятилетие. Торжества наблюдали с гостевой трибуны. Парад принимал министр обороны, маршал Пэн Дэхуай. Прошли пехотинцы, парашютисты, моряки. Прогремели по брусчатке танки и пушки. Более всего впечатлило то, чего прежде не видывал: казавшееся бесконечным шествие крестьян-ополченцев.
5 октября. Синьхуа: «Небольшие доменные печи традиционного типа растут в стране как весенние грибы после дождя. К 10 сентября завершено строительство более 350 тыс. домен традиционного типа и небольших домен».
Итак, установки на развитие «малой металлургии», что провозглашались в начале лета, превышены на порядок. Утверждают, что плавкой чугуна и стали здесь сейчас занято около 100 млн человек! Впечатляющая «картина на чистом листе»: едешь вечером на поезде вдали вдоль горизонта — огни, огни… Воочию я познакомился с малой металлургией в местечке Чжоукоудянь (том самом, где археологи обнаружили стоянку синантропа, жившего полмиллиона лет назад). Здесь не было музыки, знамён — ничего приподнято-праздничного как на Шисаньлине. Площадка под открытым небом. Два десятка кирпичных башенок по 2,5—3 метра высотой: домны. На деревянные козлы у одной из них взобрался рабочий. Принял корзины с рудой и углем, опорожнил в «жерло». Подвозят то и другое на ослах (неподалёку — залежи, но бедные, для нормальной разработки негодные). Потом парни лет по 16 выкопали перед печью канавку-«форму». Открыли дверцу, и потёк красный шипящий ручеёк: чугун.
6 октября. Видел «Правду» за 1‑е октября: более 90 % текстов — про Китай! Не припомню, чтобы так отмечались юбилеи каких-либо держав. 39 публикаций! О новой генеральной линии и большом скачке, о борьбе за удвоение выпуска стали и кустарных домнах, о рекордах хлеборобов и народных коммунах. Редакция «Правды» выложилась, чтобы понравиться китайцам — постаралась показать то, чем они гордятся.
7 октября. Оглашено «Послание к тайваньским соотечественникам». Освобождение Цзиньмэнь и Мацзу, сказано в нём, временно откладывается. До освобождения Тайваня.
10 октября. 250 млн т.— таков нынешний урожай зерновых[32], по данным зам. премьера Госсовета Дэн Цзыхуэя, что оглашены в «Дружбе». Т. е., почти на треть меньше, нежели в памятных прогнозах Мао Цзэдуна (на зерновом фронте — отступление?). Но всё-таки рекорд налицо: это на 81 млн т. больше, чем в 1957‑м.
11 октября. Из письма мамы от 3‑го октября:
«Бедный мой мальчик, у нас очень плохо с папой. Когда я тебе последний раз писала, он был дома. Отпустили из больницы с диагнозом „Плеврит на почве туберкулёза“. И вот он перед врачом-туберкулёзником. И его немедленно, на другой день кладут в больницу. Я зашла к врачу, и она, показав рентгеновский снимок, сказала: берут его с диагнозом активного процесса туберкулёза с распадом лёгкого и с сильным подозрением, что это не туберкулёз, а рак. И что я ни в коем случае не должна папе об этом говорить. Это было в тот четверг. А в этот, т. е. вчера, лечащий врач сказала, что туберкулёз абсолютно исключён, и они кладут его в Боткинскую больницу с раком лёгкого.
Вот я остановилась и не знаю, что писать дальше. Как выразить всю тяжесть горя? Как рассказать о прошедшей неделе, когда я ещё надеялась на туберкулёз? Надеялась! Туберкулёз — это 2 мес. в больнице и 2 — в санатории. Долгое, терпеливое лечение, но всё же жизнь. А рак лёгкого неизлечим. Вот она, беда…»
18 октября. В печати — кампания за отмену сдельной платы за труд (как «не отвечающей уровню производительных сил»). Газеты славят коммунизацию, требуют расширить её на города. В коммунах уничтожают домашние очаги (чтобы крестьяне не уклонялись от питания в общественных столовых). Зато кормят бесплатно — подчас без ограничений. «Как при коммунизме!» — радуется Славный Друг.
В г. Дальнем (Даляне), рассказывает он, изобретено лекарство от рака: наше китайское начальство постарается выхлопотать для моего отца…
22 октября. Из письма мамы: «С помощью редакции 4‑го перевезла папу не в Боткинскую, а в Кремлёвскую больницу под Москвой, бывшую когда-то дачу Сталина. Папа с удовольствием оглядывался вокруг, наслаждаясь свежим солнечным крепким воздухом. В воскресенье была у него одна. Последние дни он хорошо себя чувствовал. Ему стали выносить кресло к обрыву, и он сидел, наслаждаясь красотой осени. Узнал место, написанное в картине „Утро нашей Родины“… Когда я отправилась домой, в аллее встретила зав. хирургией Лушникова. „Ему стало лучше“,— робко сказала профессору. „Да! У меня явилась безумная мысль — сделать операцию, пойти ва-банк, пользуясь временным улучшением…“ Напиши в письме о возможности командировки, чтобы подготовить его на случай твоего приезда».
Предлог у нас с Марией давно наготове: забрать в Пекин сына Андрея. Пошёл к начальству — китайскому и посольскому, отнеслись с пониманием. Завтра отбываю.
2 ноября. Из моего письма — Марии: «23‑го, в день моего отъезда из Пекина, была операция. По словам мамы, она с трудом поверила, что это он, когда её пустили в палату после операции. От ноги тянулся шланг, через который в организм поступал питательный раствор. Вокруг головы — приспособление для подачи кислорода. Жизнь поддерживалась лишь благодаря механической энергии. Хирург, вскрыв грудную полость, удивился, как ещё может жить этот человек. Раком поражена и диафрагма. Вырезал ядро опухоли размером с яйцо и заилил разрез. Операция длилась более 3‑х часов, стоила отцу невероятных страданий, но оказалась бесполезной».