накомился в один прием. Они-таки порядочные нахалы, немножко я от них этого и ждал, но не в такой степени.
Слава создателю, больше с ними дела иметь не предстоит.
Так сказать, образ жизни моей с женитьбой мало изменился. Пишу портрет. Когда-то его кончу?..
До свиданья, надеюсь довольно скорого, твой приятель В. Серов.
Нет, в самом деле, Илья Семенович, ты ведь заедешь ко мне? Сделай одолжение, не стесняйся, так сказать, в том смысле, что, мол, я женат. Заезжай, когда вздумаешь. Всегда буду рад тебя видеть.
Илья Семеныч,
Я женился,
Будь деликатен ты и мил,
– Я б чрезвычайно восхитился
Когда б меня ты посетил.
Я доложить имею честь,
Что у меня и адрес есть:
Михайловская пл. 11, кв. шесть.
Вот уже неделю, как обженился(А.С. Мамонтову)
…Я теперь человек солидный, женатый, да-с. Вот уже неделю, как обженился. Сергей ‹Мамонтов›, конечно, шаферствовал. Он, вероятно, сам отписал как сие произошло, для него весьма, впрочем, неожиданно, накануне узнал он, что на завтра предстоит ему быть у меня шафером. А, может быть, он вам и ничего не писал.
Проклятые попы, вот народец – признаюсь, не ожидал, т. е. такие грубияны, нахалы и корыстные, продажные души – одно безобразие – и это пастыри духовные, перед которыми, так сказать, нужно исповедывать свои грехи, одним словом, выкладывать свою душу – покорно благодарю. Намыкался я с ними, за последнее время штук восемь перевидал и за исключеньем двух-трех, что помоложе – остальные пренепривлекательные туши.
Ну, да черт с ними, с ними больше дел пока иметь не придется.
Пожалей меня(О. Ф. Серовой)
Девочка моя,
Получила ли ты мое письмо последнее, я и адресовал весьма рискованным манером, хотя, отчего бы ему не дойти до тебя. Жаль, если оно пропало. Адресовал я на имя, т. е. не на имя, а прямо г. начальнику полустанции Чуприяновка, для передачи тебе, когда ты приедешь с 4-х часовым поездом.
Ох, Лёлюшка, тяжело мне с моими работами, вот что я тебе доложу. Ей-богу, не могу сказать, что они у меня выходят или не выходят. А когда подумаешь, что всю зиму провозился, так и совсем скверно становится. Вообще, должен заметить, что искусства – вещи весьма трудные-с. Сколько себе крови поиспортишь. Да, а хорошо теперь в деревне. Хотя, если начнешь работать – опять каторга и опять-таки, – не работать еще того хуже – вот тут и того…
Как-то ты поживаешь? Хорошо ли доехала в Домотканово? Напиши-ка мне скорее…
Здесь все одно и то же, до отвратительности. Нескончаемые конки, прелестный звук. Варшавская кофейня с проклятым тихоходом, я его-таки встречаю частенько – экая мерзость, видеть не могу. На сон грядущий почитываю «Пошехонскую старину» и прочел – очень хорошо.
Репин уже изволил уехать. Из Москвы ни от кого известий не имею, хотя писал туда. Семеныч ‹Остроухов› молчит – завертелся со своей свадьбой. Сергей говорит (сам он на свадьбе не был) что народу было за 100 человек – каково, нас только еще не хватало.
Прощай, моя дорогая, целую тебя крепко. Пожалей меня Антона-горемыку, одинокого. Чем черт не шутит, может быть, скоро и приеду. Целую тебя еще и еще раз бедная, покинутая моя супруга.
Твой на веки вечные – В. Серов.
Видишь, какой я умник(О. Ф. Серовой)
Милая Лёлюшка, как ты, голубчик мой, поживаешь? Хочется мне к тебе очень…
Мы с Врубелем в данное время находимся всецело у Саввы Ивановича, т. е. днюем и ночуем из-за декораций к его постановке[33]. Сав‹ва› Ив‹анович› и Ел‹изавета› Гр‹игорьевна› чрезвычайно милы с нами, и я рад, что они так ласковы с Врубелем.
Вчера открылась выставка. В газетах пока еще ничего нет. Скоро должен быть уже отзыв. Я убежден, что меня проберут и довольно сильно. Вообще, думается мне, портрет этот не понравится. Сегодня зашел на выставку. Зрителей он не привлекает, мнений подслушать никаких не удалось, да под конец немножко совестно стало таковое мое поведение, и я уехал. В гостях я бываю мало, если, Конечно, не считать того, что я здесь у Мамонтовых. Везде порядочная скука. С Врубелем мне интереснее.
Видишь, какой я умник: сегодня в Леонтьевском бал, Парашино ‹Мамонтовой› рожденье, я приглашен, и мне хотелось поехать, хотя мысль, что, приехав, я все-таки заскучаю, меня останавливала, и потом я решил, что буду писать тебе письмо. Все-таки как-никак, а я становлюсь солиднее, хотя и немного, но все-таки. Поцелуй меня, моя девочка.
Что у Вас в Домотканове творится, весело или нет? Как проводите праздники или не проводите их никак?
Редко вижусь с Семенычем ‹Остроуховым›, какая-то неловкость установилась между нами, хотя и принимаем друг перед другом тон непринужденности. Нет-с, обстановка и все такое много значат. Прежде я искал его сообщества, теперь нет. Не знаю, что будет потом. Притом его теперешняя, всегдашняя забота об устройстве дома как можно комфортабельнее и роскошнее положительно наводит на меня тоску. А дом, действительно, комфортабелен до неприятности.
Я по-прежнему абсолютно здоров и чувствую себя хорошо, но почему-то не нахожу, не чувствую себя способным сделать что-нибудь художественно хорошее. Положим, самоощущение – вещь преходящая, день так, другой иначе, и теперь еще некоторая опасливость насчет моих произведений, что они вообще мало кому нравятся.
Что ты поделываешь Лёлюшка? Как ты проводишь и заполняешь время? Читаете? или, быть может, шьете?
Прощай, мой дорогая, целую тебя очень, очень много раз.
Твой В. Серов.
Хочу обнять тебя, девочка моя(О. Ф. Серовой)
Лёлюшка дорогая, как я тебя хочу видеть. Еще предстоит два сеанса: во вторник, и, должно быть, в среду окончательный. Уезжать, не кончив, было бы не совсем хорошо, да и денег не было бы. Портрет идет, если не вышел, недурен, т. е. похож и так вообще, немного сама живопись мне не особенно что-то, цвета не свободные. Всем нравится, начиная с самого Мазини[34], весьма милого в общежитии кавалера.
Предупредителен и любезен на удивление, подымает упавшие кисти (вроде Карла V и Тициана). Но что приятнее всего – это то, что он сидит аккуратно часа самым старательным образом и когда его спрашивают, откуда у него терпение, он заявляет: отчего же бы не посидеть, если портрет хорош, если б ничего не выходило, он прогнал бы меня уже давно (мило, мне нравится).
Оказывается, обо мне все-таки есть что-то за последнее время в «Русских в‹едомостях›» и «Новом времени» – значит, знает.
Как-то ты, Лёлюшка? Хочу обнять тебя, девочка моя. Подождать необходимо денька 2–3. Купил тебе башмаки, не знаю, понравятся ли.
Прощай, до свиданья, голубчик мой. Целую тебя и девочку[35].
Всем поклон. Твой В. Серов.
Благодарю за участие(Из писем В.А. Серова – И.С. Остроухову)
Дорогой Илья Семенович.
Иван Иванович ‹Трояновский› посоветовал обратиться к тебе – что ты будто бы знаешь, как найти сиделку для Ольги Федоровны ‹Серовой› на сегодняшнюю же ночь.
Положение больной, кажется, получше. Известная припадочность у нее всегда была. На этот раз в силу истощения – очень острая.
Твой В. Серов.
Дорогой Илья Семенович!
Благодарю тебя за участие к нам. Ольге Федоровне ‹Серовой› намного лучше. Припадков нет, болей головы (отчаянных) теперь нет совсем. Настроение и самочувствие и сознание совсем хорошее. Можно надеяться, что так пойдет и дальше.
Александра Васильевна[36] действительно отлично влияет на Ольгу Федоровну успокаивающим образом. Иван Иванович ‹Трояновский› – доволен.
Еще раз спасибо за нее. Температура нормальная.
Твой В. Серов.
Спасибо за доброе сожительство(О. Ф. Серовой)
Лёлюшка милая, спасибо за письмо и за 22-хлетнее доброе сожительство.
Олюшку поздравляю[37].
Ты посылаешь меня по хозяйству в Финляндию, а знаешь ли, каковы здесь, между прочим, морозы? Каждый день по 20 градусов (а у вас как?) – ведь я сморожусь – и ты сама будешь жалеть…
Выставка, кажется, состоится в Москве. Мне говорят – Бенуа и гр‹аф› Толстой, что я сделал Орлову шедевром, так называемым – серьезно. Пора кончать портрет, хотя Орлова теперь сидит даже охотно. Толстого мнение, что это лучшая моя работа и, шутя, просил в Музей; хочет он Рубинштейн, между прочим.
От Цетлин получил письмо, она собирается в Москву и просит меня ехать с ней в Рим вместе, ибо она одна ехать боится – ей-богу…
Твой В. С.