— Есть у нас специалист. Марк Кофман. Я скажу, сильно в этом деле шарит…
— И все? Весь штат — пять человек! И такое классное радио!
— Ну, если быть точным, то приходит еще, конечно, уборщица, — вынужден был признаться польщенный капитан Грант. — Девочка-студентка.
А как же Юра, которого в «Евдокии» все любили?
— А это, значит, у вас аппаратная, — уточнил я, заглядывая в окно.
— Совершенно верно.
Кроме аппаратуры и желтоволосой девушки диджея, через окно была видна еще одна железная дверь.
— А там что? — спросил я.
— Пока ничего. Будем еще одну аппаратную делать, но это, наверное, не скоро — с финансами проблема.
Я скорбно покивал: дескать, ничего удивительного, с финансами всегда проблемы, и предложил:
— Может быть, я еще за пивом схожу? Или винишка по чуть-чуть?..
— Спасибо. Сегодня еще работать надо. А это так, — Андрей небрежно кивнул в сторону «Бендера», — похмельный синдром снять.
— …Ах да, насчет пластинок из Индии, — вспомнил я перед уходом. — У меня с собой-то их нет, а в течение дня, может быть под вечер, я завезу…
Радушный капитан Грант ничего не имел против такого расклада.
Я в задумчивости вышел в коридор. Если за железной дверью еще не скоро они собираются оборудовать еще одну аппаратную, зачем перед ней лежит протертый коврик, вырезанный из ковровой дорожки? И если в штате «Лотоса» пять-шесть человек, которые работают посменно, почему из банки на кухне торчит такой густой букет вилок? Ох, я наблюдательный!
Теперь понятно, что таинственное помещение имеет еще один выход в коридор — железная дверь плотно закрыта. За нею — тишина.
В кухне продолжала манипуляции над похлебкой давешняя круглоголовая бурятка.
— Как мне найти девушку, которая в студии пол моет? — ревизорским тоном поинтересовался я.
— Это Валя.
— Какая Валя? — еще строже спросил я.
— Ломбоцыренова. Мы с ней в одной комнате живем. Только ее сейчас нет. А вам зачем?
— Не понял. Ломбоцыренова — это фамилия такая?
— Да.
— Тогда почему Валя Ломбоцыренова не все комнаты моет? Вот там, где будет еще одна аппаратная, как будто неделю уже не убирали.
— Какую аппаратную? Вы имеете в виду ту комнату, за железной дверью?
— Вот именно.
— А ее и не надо убирать.
— Как это не надо?
— С самого начала сказали, мыть только две комнаты, а дальше не надо.
— А ты откуда знаешь про железную дверь?
— Я Валю подменяла, когда она уезжала, но Андрей, это самый главный у них, был в курсе и не возражал.
— А что там за дверью?
— Я не была там и не видела. Видела только, что какие-то мужчины туда ходят.
— Через какой вход ходят — отсюда или через радиостудию?
— И так, и так…
— Каждый день ходят?
— Похоже.
— Много мужчин?
Круглоголовая пожала плечами.
— Плохо! — огорчился я. — Считать надо!
Круглоголовая совсем растерялась, не в силах понять, за что на нее наезжает незнакомый начальник, и с какой стати она должна кого-то считать. А если действительно должна?
…Круто развернувшись, я вернулся в студию, где в прихожей нос к носу столкнулся с Андреем…
Вообще-то, конечно, по-хорошему, стоило наведаться сюда попозже в сопровождении хотя бы одного боевика, но, опять же, боевика искать, деньги платить… Что, я с какими-то мужчинами сам не справлюсь? Тем более, раз уж пришел…
…Вздрогнув от неожиданности, Андрей пояснил:
— А я дверь хотел закрыть.
— Правильно. На ключ запираете?
В красивых глазах капитана Гранта зажглись огоньки нехорошего предчувствия.
Быстро повернув в двери тяжелый сейфовский ключ и сунув его в карман, я втолкнул растерявшегося Андрея в комнату на диван: Кажется, капитан готов, к дополнительным средствам психологического воздействия прибегать не придется.
— Та дверь не заперта? — кивнул я в аппаратную.
— Наверное, заперта.
— Ключ есть?
— Точно нет! Точно.
— А там, собственно, что находится?
— А вы, собственно, кто? — Андрей сделал робкую попытку выправить положение.
— Повторяю: что за дверью?
— Не знаю. Просто люди работают. Сказали, что это какой-то тоже радиоотдел. Вроде нашего. Но засекреченный.
— Сколько там сейчас человек?
— Трое.
— Вооружены?
— Не знаю.
— Ну, а допустим, как вы их зовете чай пить?
Хозяину сильно не хотелось отвечать на этот вопрос, но пока голосовые связки сомневались, глаза опять сработали автоматически. На канцелярском столе под сенью «Рубина» стояли два детских телефона без дисков. Во техника! Впрочем, вполне удобно и к тому же минимум затрат. Интересно, кто додумался? Один, значит, связан с вахтершей внизу, а второй с соседней комнатой.
Желтоволосая девушка в аппаратной продолжала увлеченно работать, не замечая происходящего за стеной. То есть меня она видела, но не предполагала во мне дурных намерений — ничего особенного, к редактору зашел знакомый…
— Звони, — велел я главному редактору. — Уж я не знаю, что ты скажешь, но только та дверь должна открыться. Понятно?
Редактор кивнул.
Я дал ему еще несколько мгновений, чтобы он придумал нужные слова.
…Он протянул руку к одному из телефончиков…
— Стоп!
Я достал ствол и медленно поводил перед аристократическим гасконским носом..
— Точно все понятно?
Если у редактора и оставались сомнения, то последний аргумент их убил окончательно.
— Вась, ты? — спросил Андрей в игрушечную трубку. — …Ага… Загляни к нам на пару минут… Для консультации…
— Теперь сиди смирно! — велел я главному редактору. — Не дай бог тебе сойти с этого дивана!
Я шагнул в аппаратную.
Желтоволосая Дуда вскинула на меня вопрошающие глаза, потом теми же глазами через окно бросила «косяка» на начальника и сняла наушники, как видно, ожидая объяснений.
Начальник, согласно достигнутой договоренности, сидел, непричастностью к внешним событиям напоминая диванную подушку.
Из невидимого динамика тем временем доносился оптимистичный женский голос, читающий новости: «В минувшую субботу не повезло известному городскому политику, яростному критику областной администрации, Сергею Феодосьевичу Кибиреву, поэту и депутату. Он выпал из самолета на высоте две с половиной тысячи метров и ударился о землю, получив множественные переломы и значительную кровопотерю. Сейчас состоянию его здоровья ничто больше не угрожает».
У них это называется: не повезло! На высоте две тысячи метров выпасть из самолета и остаться живым! Что же тогда — повезло?
Как же это он выпал из самолета? Из какого самолета? Скинули, что ли? И даже на высоте две с половиной тысячи метров его достала грозная рука областной администрации?
— Здравствуйте, Жанна, — сказал я, включив галантность на полную мощность.
Между тем, ствол 9,2 продолжал укреплять мою правую руку.
— А я не Жанна, — растерялась девушка, заметив 9,2…
Я не успел разобраться с желтоволосой, и необязательные мысленные вопросы насчет депутата повисли без ответа, потому что моим вниманием завладел язычок замка, оживший в двери перед истертым ковриком.
Ступивший в комнату Вася оказался ростом немногим выше сидящей овчарки. Можно считать, что первый готов, или второй с учетом главного редактора. Помаячив стволом, указательным пальцем я коснулся своих губ, после чего крепко ухватил Васю за ворот клетчатой китайской рубашки и заглянул в соседнее помещение.
Вот тут денег не пожалели — светлые панели, встроенные светильники, ровное тепло… По подвесному потолку ползают бледные тени от крутящихся магнитофонных бобин. Вдоль стен как раз и выстроились ленточные магнитофоны — не меньше дюжины, три или четыре крутятся.
За одним из двух компьютеров работает девушка в джинсах и зеленых домашних тапочках, с хвостиком на затылке. Миловидная, если судить по прямой спине. На диване, скрестив ноги, под темными солнцезащитными очками лежит мужчина в наушниках веселенького перламутрового цвета — то ли музыку слушает, то ли дремлет.
— Всем к стене! — скомандовал я негромко.
То получился глас вопиющего в стране глухих или тупых. Девушка в тапочках хотя бы еще обернулась, оторвавшись от клавиатуры, а очкастый даже не вздрогнул. А я через очки понять не мог, то ли картину гонит, то ли взаправду не слышит.
Если это подпольный подслушивающий центр, должна же здесь быть хотя бы минимальная охрана хотя бы с одним стволом… Кто первым откроет огонь — карлик, девушка или очкастый? Карлик затих в моей левой руке, девушка смотрела такими же интеллигентными, прозрачными глазами, какие иногда бывают у Николь Кидман. Значит, слепой? В брюках оружие не просматривается, подмышками тоже не видать? Под голову что ли, подложил?
— Я говорю, к стене встаньте, — повторил я специально для Николь Кидман. — И вы, Жанна…
Через стекло я поманил пистолетом и главного редактора.
Очкастый по-прежнему не подавал признаков жизни.
— Дуб, у тебя конспекты есть? — произнес я знаменитую фразу из «Операции «Ы» и похлопал слепого по плечу.
Тот вздрогнул почти так же, как Виктор Павлов в молодости, сдернул с ушей перламутровые раковины и начал постепенно осознавать ситуацию.
Пистолета рядом с ним тоже не наблюдалось.
— Есть оружие? — спросил я. — Лучше сразу отдайте.
Выяснилось, что ничего подобного здесь сроду не водилось. Действительно, зачем оружие, если объект законспирированный?
Девушка с хвостом и глазами Николь Кидман оказалась оператором электронного набора, а коротышка — специалистом по аппаратуре. Главную ценность в этом заведении для меня представлял слепой по фамилии Кириенко, дежурный аналитик информационного центра.
— Ты что — слепой? — спросил я, имея в виду очки.
— Нет. Просто в очках лучше думается.
А я раньше думал, что от очков это не зависит, я думал, надо больше фосфора есть или сахара. Надо будет тоже как-нибудь попробовать.
Кириенко не пришлось уговаривать насчет показаний. Мы с н