Между тем курс Москвы, директивы которой становились всё более радикальными, объективно вёл уже к разрыву уханьских гоминьдановцев с коммунистами. Гоминьдановскому руководству предписывалось «обязательно поддержать аграрную революцию и крестьян» (с. 268; с. 280), несмотря на явное недовольство армии, в значительной степени состоявшей из землевладельцев (см. с. 260; с. 272). Одновременно советским представителям в Китае и лидерам КПК руководство пеняло на невыполнение решений Коминтерна относительно «аграрной революции, вооружения рабочих и крестьян, демократизации состава Гоминьдана» (с. 269; с. 280). По мнению А. И. Картуновой, «Москва оказалась заложницей радикальных решений Ⅶ пленума ИККИ, от которых она не могла отступить в условиях непредусмотренного развития событий в Китае» (с. 269; с. 281). Причинами невозможности такого отступления автор считает давление троцкистско-зиновьевской оппозиции, которое готово было обвинить руководство ВКП(б) и Коминтерна в оппортунизме, а также «надежды международного плана», возлагавшиеся в Москве на китайскую революцию как средство ослабления системы мирового империализма. Москва, заинтересованная в переходе китайской революции на социалистический путь, «не только политически, но и психологически» (с. 270; с. 281) не могла отказаться от этого курса. Таким образом, автор даёт все основания сделать вывод о том, что политика, от которой зависели судьбы целых народов, во многом определялась не только принятыми на веру не вполне адекватными теоретическими схемами, но и текущей конъюнктурой внутренней борьбы в руководстве ВКП(б) и Коминтерна.
По мнению автора, осуществить предлагавшийся Москвой курс при сложившемся «на территории освобождённых НРА провинций соотношении сил после 12 и 18 апреля 1927 г. (т. е. после антикоммунистических акций сначала в Шанхае, потом в Гуанчжоу и других крупных городах.— А. Ю.), а затем и состоявшегося военно-политического соглашения Фэн Юйсяна с Чан Кайши в июне того года» (с. 283; с. 295) было невозможно.
Заключительные выводы А. И. Картуновой выглядят вполне традиционно. Она резонно заключает, что комплекс мероприятий по осуществлению военной политики Москвы в Китае, прежде всего снабжение китайских союзников вооружением и техникой, помощь в реформировании войск, руководстве военными действиями и подготовке военных кадров, «явились огромным стимулом в подъеме национальной революции», а истоки последующего развития Китая «лежат в опыте национально-революционного движения 20‑х годов, в развитие которого весомый вклад внесли ВКП(б) и Коминтерн» (с. 283—284; с. 295—296). Отсутствие принципиальной новизны в этих выводах тем не менее не делает их излишними. Они вполне доказательны, а в зарубежной научной литературе, затрагивающей аналогичные сюжеты, нет недостатка в попытках преуменьшить советский вклад в развитие национальной китайской революции, акцентировать негативные стороны советского вмешательства в планы и судьбы той или иной из сторон, участвовавших в политических и военных баталиях.
Осторожность автора, которая избегает политизированных и морализующих выводов относительно главных субъектов рассматриваемых ею исторических событий, ни в коей мере не мешает ей отчетливо выражать свою позиции по ключевым проблемам рассматриваемой темы. Другое дело, что А. И. Картунова принципиально избегает широких теоретических обобщений. Действия и мнения целого ряда лиц она оценивает прежде всего с точки зрения их соответствия конкретным целям и реальной ситуации, а содержание тех или иных планов и директив — с точки зрения их адекватности моменту и осуществимости. При этом все свои оценки она стремится подкрепить документально.
К сожалению, во 2‑м издании книги сохранились опечатки и оговорки, допущенные в 1‑м издании. В частности, утверждается, что предложения Маринга Сунь Ятсену относительно организации политической партии и создания военной школы были высказаны в декабре 1922 г. (с. 26; с. 27), тогда как это было в декабре 1921 г.— в материале, на который ссылается А. И. Картунова, стоит именно последняя дата. Однако и неизбежные, к сожалению, при современной постановке редакционного и издательского процесса погрешности, и объективная дискуссионность некоторых заключений автора не умаляют достоинств монографии. Она не только представляет собой весомый вклад в исследование проблем военной политики Москвы в Китае, но и может служить для молодых историков образцом научной добросовестности и последовательности в отстаивании собственных научных позиций.
А. Юркевич, кандидат исторических наук.