— Ужасное произношение, — поморщился Картуз, когда рок-бабка скрылась за лесом. — Ну что, коллега, вперед!
Мерцая стеклами противогаза в свете луны друзья остановились перед задним забором с зарослями крапивы и репейника.
Лейтенант глухо осведомился из противогаза: — Через крапиву полезем?
— А мы легких путей не ищем, Ведеркин, — ответил задыхаясь шеф. Потом сдвинул противогаз и сказал: — Запомни, нормальные герои всегда идут в обход. — Поправил маску и двинулся дальше.
При перелазе через забор лейтенант порвал штаны, а Картуз лишился башмака.
В сарае была найдена метла, которую гражданка Покрышкина выдавала за средство передвижения.
— Возьми-ка ее с собой, — велел Картуз. — Пригодится.
Сыщики пыхтя подобрались к дому. Лейтенант подсадил Картуза к окну, и тот с грохотом скрылся в недрах дома.
Избушка сонно заворочалась.
— Ух-ты! — донеслось изнутри. — Ой-ты! — послышалось снова, — Ах-ты!
Лейтенант засуетился, беспокоясь. Привстал на цыпочки, несколько раз подпрыгнул, но ничего не увидел.
— А я? А меня? — бормотал он.
Наконец его глаза за стеклами противогаза осветились решимостью. Он взял метлу на изготовку, как спортсмен-шестовик. Отошел, разбежался, воткнул метлу в сыру землю. Та согнулась луком под тяжестью блюстителя порядка. Пружинно разогнулась. Потенциальная энергия перешла в кинетическую, и Ведеркин со скоростью ядра просвистел над инспектором, влетел в печку, пронесся сквозь трубу, скатился по крыше и упал перед окном, точно в том месте, откуда затеял свое мероприятие. Противогаз, на секунды застрявший по дороге, догнал наконец хозяина, стукнув по голове.
— Лейтенант, — из окна высунулся довольный Картуз, — знаете, зачем у нее звездочки на метле? Это судимости. Я тут ее документы нашел. Интересная личность. Причем два раза судима за мелкие пакости, один за крупные: пыталась в самолет зайти на высоте 10 тысяч метров. А также привлекалась за торговлю радиоактивными отходами, добываемыми через некоего Горыныча Адольфа Иогановича. За что пятая звездочка — пока не ясно, в деле ничего нет.
— Может, она заранее сообразила, что мы не зря зарплату получаем, ну и представила свое скорое будущее во всей очевидности?
— Лейтенант, запомните, — строго сказал шеф, — это нелогично. Все преступники всегда уверены в полной безнаказанности. Ну вот вы, Ведеркин, пойдете на улицу, где вам на голову упадет кирпич? Так вот и колдунья не станет заниматься мелко-крупными экологическими пакостями, если будет знать, сколько у нас паутины на участке.
— А причем тут паутина?
— Ну убирать-то её ей придется! Шарман, Ведеркин? А теперь слушайте меня внимательно… — и две тени перешли на шифрованный шепот.
Тамара Ильчибеевна вернулась домой под самое утро, темным силуэтом на восходящем солнце нырнула в трубу.
Колдунья явно была недовольна прошедшей ночью. Она швырнула метлу в угол, сплюнула на грязный пол, засыпанный высохшими лягушачьими лапками вперемешку с насекомыми, и ворча что-то на рокерско-деревенском жаргоне Кисляевского диалекта, легла на печь, бряцая молниями с заклепками.
Когда храп наполнил избу, из-за пестрой занавески с веселыми роджерами высунулась рука в черной перчатке и вместо супер-современной самонаводящейся метлы с ручным управлением поставила обычную — подметательно-собирательное приспособление.
На участке Картуз предложил подчиненному полетать на метле вокруг дома, чтоб замерить уровень загазованности, создаваемый метлой. Он прикрепил датчик к выхлопному отверстию и дал добро.
Ведеркин сказал: «Поехали!», махнул рукой и скрылся в зарослях смородины, прилегающих к левой стене участка.
Несмотря на повреждения, полученные экипажем метлы при полете и приземлении, уровень удалось замерить. Он значительно превышал норму содержания углекислого газа, что не могло не отразиться на Кисляевской экологии.
Инспектор, забинтовывая Ведеркина, пообещал дать ему звание летчика-испытателя и при первой возможности послать в космос. Лейтенант поморщился, но козырнул и сказал:
— Всегда готов!
Вечерело. Друзья обсуждали положение дел.
— Ну что, — спросил Ведеркин, — будем брать?
— Незачем, — хитро улыбнулся инспектор, — нам ее на блюдечке принесут, с голубой каемочкой.
— Кто? — удивился молодой лейтенант.
— Сидоров и «Скорая помощь».
— Кто? — остолбенел помощник инспектора.
Зазвенел телефон.
Трубку, после некоторой неразберихи, взяли оба.
— Это Сидоров! — раздалось там. — У меня соседка на метле с трубы спрыгнула. Ногу сломала. «Скорая» спрашивает, ее сразу в больницу или сперва к вам?
— К нам, к нам. У нас к ней дело.
Колдунья выглядела плохо. На носилках ее поддерживали два крепких санитара.
— Ну что, — спросил Картуз, — заклинание забыли?
— Да какое там заклинание, — проскрипела пострадавшая, — я завожу, а она никак, я по газам, а она ни в какую. Ну, думаю, может, с разгону осилит. Вылезла на трубу, разбежалась, ручку до отказа, и в крапиву — в пике.
— Это все потому, что без номеров, — осведомил Тамару Ильчибеевну лейтенант.
— Вы сейчас выздоравливайте, а потом к нам. На пятнадцать суток. Здесь все запаутинилось — прямо Алибаба какая-то с сорока разбойниками. Так что ваше метелка пригодится. Нога у вас костяная, срастется быстро. Да, кстати, на метле можете еще две звездочки добавить.
— Как две? — удивился Ведеркин. — Еще и за ночные хулиганства. Это ведь она ночью звонила.
— Ну все, — сказала бабка, — кранты. Окончательно ухожу в народную медицину.
Глава четвертаяДело о синих баклажанах,или Галактическая история
На дворе ярко сияло свежее солнце, умытое летним дождем. Погоды стояли отменные. Деньки чудесные. Звонков не было.
— А что, — спросил Ведеркин, не сходить ли нам по грибы?
— Можно, — ответил начальник, — грибы дело хорошее, я бы даже сказал вкусное. Дождик был, солнце есть, грибы будут. Собирайтесь.
Ведеркин экипировался, как и положено, за 45 секунд. Картуз на две с половиной секунды быстрее.
— Рядовой Кукушка, остаетесь на часах, — скомандовал Картуз.
— Всегда на них, — ответил рядовой Кукушка.
— Вот и ладно, — подытожил инспектор. — Но знаете, Ведеркин, по закону вероятности со следствием «падающего бутерброда» именно сейчас кому-то мы должны срочно понадобиться.
Зазвонил телефон. Трубку взял рядовой Кукушка.
— Инспектура ВАГОНа, — сказал он.
В трубке что-то возмущенно запищало. Кукушка повернулся к грибникам:
— Инопланетяне безобразничают.
— Где именно они этим занимаются? — спросил Картуз.
Трубка выслушала Кукушкина и снова заверещала.
— В Охломоново, за версту отсюда, — ответил часовой.
— А грибы у них есть?
— А грибы у вас есть? — эхом прореагировал Кукушка.
Трубка удовлетворенно ухнула.
— С дом, — перевел часовой.
— Выезжаем немедленно. И запишите вызов в журнал, — напомнил инспектор выходя.
Охламоново было обычной деревней средней полосы России, с колодцем и сельсоветом. Друзья вышли из электрички и осмотрелись. Мимо них пробегал мальчик с кастрюлей на голове, в кирзовых сапогах и с фонариком, привязанным к животу.
Картуз, любивший малышей, подошел к замаскированному дитяте и спросил:
— Во что играете? В Мойдодыра?
— Какого Мойдодыра, — возмутился из-под посудины ребенок. — Инопланетное вторжение, марсиане атакуют, но наши не сдаются. Ур-ра-а!
Кастрюльный мальчик, бултыхаясь в кирзовых сапогах и мигая фонариком, помчался дальше.
В сельсовете дело уточнилось.
Год назад под Охломоновым потерпела крушение летающая тарелка без опознавательных знаков. Экипаж в составе одного сиреневого слизнеобразно-безобразного существа с рожками принялся за ремонт. А пока суд да дело пошел в трактористы. Так и жил при колхозе. Неделю пашет, в выходные ремонтирует свою тарелку. А еще занялся он садоводством. Построил чудной аппарат, от которого счетчики Гейгера зашкаливают, и начал выращивать призовые баклажаны. Но постепенно и все вокруг пошло в рост — ромашка аж по плечо, земляничины с голову. Елки соответственно выше облаков. Ходили слухи, что один местный преступник, скрывающийся от милиции, по ним на Луну ушел.
Сперва удивлялись, потом привыкли.
Но когда в деревне появилась корова с шестью ногами и с хвостом на месте вымени, запахло межпланетным скандалом.
— Как же я их доить буду, клятых, — вопрошал председатель, размахивая руками перед невозмутимым Картузым, — Сколько за хвост ни дергай, молоко не течет. У меня план, у меня график, а мне вместо молока, понимаешь, хвосты подсовывают! Это ж просто хвастовство какое-то!
— И как нам его найти? — спросил Ведеркин.
— А по грибам! Чем ближе к нему, тем больше грибы.
— Спасибо.
Сыщики вышли из сельсовета и направились пыльным проселком в лес. Охломоновцы провожали их как на войну.
Чем дальше они забирались в чащу, тем больше все становилось. Небо постепенно исчезло в вышине. Стволы деревьев уходили в недосягаемую высь. Кусты с четырехэтажный дом нависали над головами. Под десятиметровой шапкой пятиметрового гриба стояла небольшая голубая тарелка.
Из-под нее торчали два кирзовых сапога. Картуз прокашлялся.
Появилась симпатичная зеленая штука с глазом.
— Наверное, голова, — вслух подумал Картуз и обратился к ней:
— Это что ж, гражданин инопланетянин, делается? Цветы с человека, кусты с дом! Непорядок.
— А что? — удивленно спросил зеленый кисель, вываливаясь из-под машины и принимая форму обычного тракториста. — По-моему хорошо, — сказал он, оглядываясь, — продуктивность повышенная.
— Да вы только посмотрите, до чего его продуктивность довела! Кисель в сапогах!
— Насчет киселя я бы попросил… рагу в фуражке…
— Спокойней, граждане, спокойней. Это дело расследовать надо, а не ругаться. На вас, уважаемый пришелец, заявление поступило: в селе шестиногие коровы без вымени появились. Молока нет. Что делать? Придется с производством призовых баклажанов завязывать.