– Интересный, однако, человек, – поддакнул Артем.
– Ну дак!
– А как его отыскать?
– Да очень просто. Как на пристани сойдете, дорога вверх пойдет. Там будет церква. Белая такая. Колокольня, как ракета, в космос смотрит. От ее – влево. Это главная улица. Раньше называлась Дворянская, теперь Ленина. Если по ей идти, будет райисполком. Сразу увидите. Все дома красивые, а этот как чирей на заду. Противоречит… А дале, по той же стороне, такое трехэтажное здание в стиле «ампир».
– В каком стиле?! – изумился Артем осведомленности бородача.
– «Ампир». Империя, значить. Бывшая усадьба князей Дундуковых-Плодомасовых. Вот в ем и будет школа. А на задах, во флигеле, проживает Петр Ильич с супружницей своей Ольгой Юрьевной. Непременно навестите. Он гостям завсегда рад.
– Извините, как вас звать? – поинтересовался у собеседника Артем.
– Иваном Ивановичем, – отозвался бородач. – Так что, дорогой товарищ корреспондент, и в нашей глухомани есть кой-чего интересное. Как говорится, в каждой избушке свои погремушки.
– А остановиться в вашем городе где можно?
– Имеется постоялый двор, ныне Дом колхозника. Только я вам не советую. Клопы да пьянь всякая… А заночевать лучше у самого Соболева. Я же говорю, он мужик гостеприимный.
– Неудобно как-то… Да и напрашиваться не привык.
– Не тушуйтесь, он сам предложит…
На этом разговор с плутаевским аборигеном завершился. Катер повернул к берегу.
– Прибываем, – сообщил Иван Иванович. – Ну, мне пора. Прощевайте, дорогой товарищ корреспондент. Рад знакомству. Обязательно зайдите к Соболеву!
Артем обещал непременно.
Судно причалило к небольшому дебаркадеру, украшенному кокетливой башенкой, стукнулось кепмбортом о кранцы из старых автомобильных покрышек, матрос опустил сходни. И народ повалил на берег.
Мощенная булыжником дорога вела круто вверх. Артем двинулся вслед за остальными пассажирами, но, поднявшись на косогор, приотстал и огляделся. Городок Плутаев, несомненно, знавал лучшие времена. Об этом свидетельствовала пара трехэтажных зданий действительно ампирного вида, с колоннами на фронтонах и небольшими арками посередине. Вокруг теснились дома попроще, в которых некогда обитали мещане и купчишки средней руки. Но строения эти обветшали настолько, что стена одного дома снаружи была подперта бревнами. Однако выглядело все отнюдь не убого, а скорее живописно и напоминало декорацию к фильму из старинной жизни. Чудилось: вот сейчас из арки выйдет длинноволосый оборванный старик с шарманкой и попугаем на плече, крутанет ручку, и инструмент заиграет «Среди долины ровныя…»
Вокруг руинообразных строений буйствовала среднерусская растительность. Разросшиеся кусты сирени скрывали укромные полянки, поросшие полынью и лопухами невероятных размеров. Громадные тополя шелестели уже начавшей облетать листвой. Под стать им были и медноствольные сосны, посаженные невесть когда.
Выглянуло солнце. Окрестности и вовсе похорошели. В нашем герое проснулся архитектор-реставратор. Артем шел по улице и с интересом разглядывал ветхие особнячки, затейливые навесы над крыльцами, водосточные трубы, решетки… «На Западе из всего этого сделали бы туристский аттракцион, – размышлял он, – а у нас все гниет и превращается в труху».
Над городом высилась белая, почему-то округлая стрела колокольни, больше похожая на минарет и впрямь напоминающая космический корабль. Ориентируясь на нее, наш герой направился на поиски Соболева. В принципе неплохо было бы пообедать, однако он не знал, где находится ближайшая харчевня. А посему запасливый Артем достал из сумы бутерброд с колбасой и, не обращая внимания на проходящих мимо плутаевцев, принялся его есть. Потом напился прямо из водозаборной колонки, умылся и отправился дальше. Возле колокольни он, следуя указаниям бородатого кузнеца, свернул налево и оказался на главной улице городка. Все те же допотопные домишки… А вот и школа.
Артем прошел через арку и оказался во дворике с небольшим флигелем, крыльцо которого мыла миловидная женщина лет сорока в высоко подоткнутом халате. Увидев Артема, она бросила тряпку в ведро, оправила халат и вопросительно взглянула на него. Поздоровавшись, Артем поинтересовался, где можно найти Петра Ильича.
– В школе Петя, – пояснила женщина. – А зачем он вам?
– Видите ли, я из газеты… Хочу написать о нем материал…
– Из Костромы?
– Нет, из Москвы.
При упоминании о столице глаза женщины округлились и на лице появилась растерянная улыбка:
– К нам? А вы не шутите?
Артем достал из внутреннего кармана куртки удостоверение сотрудника «Вечерней Москвы» и, не открывая, продемонстрировал женщине.
– Конечно, конечно… Пойдемте… – заспешила женщина.
В школе пахло краской и свежей побелкой. Артем вспомнил, что до начала учебного года осталась пара дней. Незабываемый запах первого сентября вмиг вытащил из памяти собственное детство. Школьный барак… шум и гам, царящий в маленьком классе с железной печкой. Печь часто коптила, и легкий угарец дурманил голову, нагонял сон…
– Петр Ильич! – громко позвала женщина.
– Тут я, Оля! – послышалось откуда-то сверху.
– Пойдемте к нему.
По шикарной мраморной лестнице с затейливой решеткой, вид которой несколько удивил Артема, они поднялись на второй этаж и очутились в просторном круглом зале, куда выходило несколько дверей. Перед одной стоял высокий одноногий человек в сатиновых шароварах и линялой майке. Левой рукой он опирался на костыль, а в правой держал малярную кисть. Рядом стоял мальчик с ведерком краски.
– Тут к тебе корреспондент, – словно стесняясь, скороговоркой сообщила женщина.
Нисколько не удивившись этому обстоятельству, человек отдал кисть мальчику:
– Давай, Василий, докрашивай. Только аккуратно.
– Ты бы переоделся, – заметила женщина.
– Ничего, пусть корреспондент видит, как я самостоятельно ремонт заканчиваю, поскольку последнего маляра вчера забрали. Пойдемте, дорогой товарищ, ко мне в кабинет. Вы из «Костромской правды»?
– Нет, из «Вечерней Москвы».
– Каким же ветром вас сюда занесло? – удивился Петр Ильич. – Проходите, садитесь. Вы ведь только что приехали? Возможно, желаете перекусить, да и я не против. Так что давайте пообедаем вместе. Оля, покорми нас, – сказал он женщине, семенившей следом. И только тогда представил: – Ольга Юрьевна, моя жена.
– Артем Иванович Костриков. Корреспондент.
– Так что вас привело в наши палестины? Откровенно говоря, первый раз вижу в Плутаеве журналиста из Москвы.
– Дело в том, что редакция поручила мне написать серию материалов о старинных городах России. Я побывал в Ярославле, затем в Костроме… – Артем запнулся, словно подбирая слова. – Одним словом, решил залезть куда-нибудь поглубже…
– В самую глухомань? – с легкой насмешкой договорил за него Соболев.
– Вроде того. Почему-то в памяти всплыл Плутаев…
– Ну да. В некотором смысле, с легкой руки классиков отечественной литературы, название нашего городка стало нарицательным понятием, вроде Пошехонья. Мол, дыра и глушь. Впрочем, так оно и есть. Вы же, наверное, составили впечатление, прогулявшись по улицам?
– …И вот когда я плыл сюда на катере, – продолжил Артем, не вдаваясь в критические оценки, – то познакомился с одним человеком, который порекомендовал вас как самую замечательную личность в Плутаеве.
– Кто же, интересно, у нас такой болтливый? – с деланым раздражением поинтересовался Соболев. Чувствовалось, что ему приятно мнение земляка.
– Бородатый человек по имени Иван Иванович. Очень почтительно о вас отзывался…
– А, кузнец. Он вообще разговорчивый малый, особенно когда подопьет.
– Конечно, – продолжал делиться впечатлениями Артем, – особых достопримечательностей у вас нет…
– Как это нет! – перебил его Соболев.
– Погодите. Моя задумка в следующем. Красоты – красотами, старина – стариной, но главное – советские люди! Короче, я решил написать очерк, в котором через вашу судьбу постараюсь составить обобщенный портрет нашего современника, живущего в таких вот маленьких городах, однако неразрывно связанного с судьбами и насущным днем родины.
«А лихо я ввернул!» – мысленно восхитился собственными словами Артем.
– Несколько высокопарно звучит, но в целом – мысль здравая, – одобрил Соболев. – Ведь действительно мало пишут о нашей глубинке. Раз в год, а то и реже, завернет корреспондент из «Костромской правды»… Промышленности у нас, считай, нет. Сельхозтехника только да артель народных промыслов – деревянную посуду делают. Казалось бы, о чем тут писать? Но ведь история Плутаева богатейшая. И Левитан здесь бывал, и Шишкин. Из писателей Салтыков-Щедрин, Полежаев и Пришвин… Из наших мест жена знаменитого русского флотоводца адмирала Ушакова. В Плутаеве родился Герой Советского Союза Дормидонт Крутояров, ныне – генерал, живет в Москве… – Похоже, Соболев сел на любимого конька.
«Мужик весьма разговорчив, что, конечно, хорошо, но утомительно, – подумал Артем. – А интересно, генерал Дормидонт не мой ли сосед?»
При воспоминании о стычках двух отставных военачальников Артем невольно усмехнулся. Его неправильно истолкованная усмешка прервала поток речей.
– Думаете, заливаю?! – с деланой обидой в голосе спросил Соболев.
– Нет, почему же! Извините, но вы неверно поняли мою реакцию. Просто я вспомнил одного… нет, даже двух знакомых генералов. К тому же на меня обрушился такой поток информации, что я не успеваю записывать. Давайте сядем где-нибудь…
– Петр Ильич, товарищ Костриков, идите обедать, – раздался снизу голос жены Соболева.
– О! Прошу прощения за резкость! Действительно, я несколько увлекся. Столь редко удается потолковать с понимающим человеком. Пойдемте перекусим.
– Охотно, – отозвался Артем.
Обстановка во флигеле напоминала дом Колычева, только выглядела несколько бедней. Те же пожелтевшие фотографии по стенам, основательная, но безнадежно устаревшая мебель девятнадцатого века, шелковый абажур над круглым столом. Сам же стол застелен белоснежной скатертью. Из супницы поднимался ароматный парок. На столе были расставлены различные закуски: соленые рыжики, маринованные белые грибы, каждая шляпка не более пятака, копченая стерлядка, огурчики и помидорчики, моченая брусника, мраморное сальце. Простая, но вкуснейшая снедь. Имелся здесь и запотевший графинчик с некой жидкостью коньячного оттенка.