Наконец наш герой оставил тщетные попытки отыскать пропажу, уселся прямо на пол и вытер пот с лица. Все кончено. Средства, добытые ценой неимоверных трудов, да к тому же с опасностью для жизни, исчезли! Но куда?! Кто мог их взять? Мать? Полностью исключено. Грабители? Тогда почему они не забрали все, что находилось в тайнике? Ведь пропали только те ценности, которые были получены за последние две недели.
Пес подошел к Артему и вопросительно взглянул на него.
– Кто это сделал? – спросил Артем.
Сенбернар если и знал ответ, то доходчиво изложить его никак не мог.
– Кто это сделал!!! – заорал наш герой с такой силой, что у самого зазвенело в ушах.
Животное вздрогнуло и попятилось.
– Извини, брат, – опомнился Артем. – Это я не на тебя. – Он успокаивающе погладил собаку по лобастой башке. – Но куда же делись деньги и ценности?
Его не было дома… сколько? Считай, три дня. Мать, должно быть, на даче. Но кто кормил пса? Видимо, она приезжает вечером… То есть ночует дома. Значит, воры залезли днем. И не побоялись собаки? Но сколько она здесь? Возможно, пришла только вчера… Он вновь склонился над тайником и внимательно осмотрел верхнюю панель. Потом принес карманный фонарь и стал искать свежие царапины. Чтобы убрать крышку, следует нажать на две удерживающие ее планки. Если не знаешь, что нажимать нужно одновременно, придется долго мучиться или применить инструменты. Но ни царапин, ни отщепов не наблюдалось.
А если это «сломанный нос»? – кольнула догадка. Он знает, где живет Артем и сколько у него примерно имеется денег. Знает он также, что Артем в милицию не побежит. Но почему он не взял все? Н-да. Что теперь делать? Какая тут Ялта! Давай-ка подумаем. Сведениями о его приблизительных недавних доходах располагают профессорша, Трофим Петрович, его подручный Иван Николаевич и шофер последнего – «сломанный нос». Хотя Ладейниковой известно только, что он получил какие-то деньги. Вряд ли она будет связываться с ограблением. Зачем ей это? Другие двое… Трофим Петрович? Маловероятно. Иван Николаевич? Тоже сомнительно. Остается «сломанный нос». Круг замкнулся. И опять же возникает очевидный вопрос. В тайнике осталось пять тысяч его собственных денег… старинные ордена, бриллиантовое кольцо… Чем же эти вещи не понравились?
Взгляд Артема рассеянно пробежал по комнате. На тахте валялась холщовая сума, о которой он в последнее время совсем забыл. В ней должна лежать византийская эмаль с изображением Иоанна Предтечи. Неужто и ее украли?
Он залез в суму. Эмаль оказалась на месте. Она по-прежнему была завернута в кусок красного бархата, который дала ему мать. Артем развернул материю. И вновь он поразился необъяснимому оптическому явлению. Комната внезапно озарилась. Стал ли тому причиной одинокий луч солнца, пробившийся из-за туч, или подобный эффект создавал свет, отразившийся от эмали? Артем поймал себя на мысли, что от иконы Иоанна Предтечи невозможно отвести взгляд. На нее хотелось смотреть и смотреть. Он сдул с нее несуществующие пылинки, потом протер поверхность рукавом рубашки. Разноцветные вкрапления заиграли еще ярче.
Так, что же делать дальше? Нужно разобраться во всем и поставить наконец точку. А посему нужно отправиться к профессорше и допросить ее с пристрастием. А если она окажется ни при чем, нагрянуть к Трофиму Петровичу… Может, все-таки он замешан в исчезновении денег? Артем повертел в руках эмаль. Оставлять ее дома он, конечно же, не собирался. Взять с собой? Но куда положить? Во внутренний карман куртки она не влезет, а в наружных будет мешать. Ага, вот что он сделает! Нужно пришить к подкладке куртки временный карман.
Полчаса он осваивал новое для себя портняжное искусство. Наконец, пусть вкривь и вкось, но потайной карман был пришит. Артем затолкал туда эмаль. Затем он перекусил, накормил собаку и лег спать, а проснувшись, наскоро умылся и стал собираться к Ладейниковой.
Вот и знакомая дверь. Все та же латунная табличка, повествующая, что тут некогда проживал профессор медицины Эраст Богданович Ладейников. Табличка – своего рода мемориальная доска. Человека давно нет на свете, а она поблескивает в полумраке лестничной клетки, напоминая о суетности бытия. Какая разница, был ли он профессором или, скажем, простым водопроводчиком? Тлен ждет обоих. Правда, водопроводчики не украшают своих дверей подобными знаками собственной значимости. Но кто знает, чей вклад в цивилизацию значительней. Без теплого сортира в наше время невозможна подлинная духовность.
Подобные мысли пришли в голову Артему, когда он крутил винт механического звонка. Как обычно, дверь долго не открывали. Артем было подумал, что вообще не отворят никогда – ведь Манефы больше нет, а способна ли Ладейникова на столь героический поступок?
– Кто там? – послышалось наконец откуда-то из небытия.
– Ваш преданный слуга, – отозвался Артем.
Защелкали замки, дверь, придерживаемая цепочкой, чуть отворилась, и в проеме показалась закутанная полотенцем голова.
– Только я не один, – заметил Артем, указывая на стоящего рядом пса.
– Собака? Откуда? Впрочем, какая разница.
Звякнула цепочка, и Артем, а вслед за ним пес прошли в прихожую.
– Громадная какая! – удивилась профессорша. Она была облачена в банный халат, и Артем почувствовал – от нее попахивает алкоголем. – Где ты ее взял?
– Не спрашивай, дорогая. Это мой верный друг и защитник. Выручал в труднейшие минуты. Возможно, и сейчас пригодится.
Профессорша оценивающе оглядела пса.
– Возможно. Хотя у меня собственная метода. Проходите оба. Одна я теперь… – она вздохнула. – Манефа бы вас, наверное, не пустила. Собак она не любила. Ну да ничего… Скоро она будет отомщена. Высокопарно звучит, но я своего добьюсь. Представляешь, приехала, стою у двери и только тут вспомнила: ключи от квартиры тоже остались в сумочке. Хорошо, у соседки всегда хранились запасные. Вошла… Пустота, как в безвоздушном пространстве. Словно со смертью Манефы и моя жизнь кончилась…
– Что же собираешься предпринять?
– Увидишь. Ты на чем приехал?
– На машине.
– Отлично! Вечером отправимся к Трофиму. Последняя, так сказать, схватка.
– Но я не представляю, где он живет.
– Ничего, я знаю.
Артем с интересом взглянул на хозяйку:
– Бывала, что ли, у него? Чем же вы занимались?
– Не тем, про что ты думаешь! – отрезала Ладейникова. – Разувайся, снимай куртку, а собака пускай остается здесь.
Сенбернар, казалось, понял слова хозяйки дома. Он послушно лег на пол, положив голову на передние лапы.
– Умница, – похвалила Ладейникова. – Иди за мной, – позвала она Артема.
Наш герой прошел по знакомому коридору, но не в гостиную, на стенах которой висели полотна старых мастеров, и не в будуар хозяйки, а куда-то еще дальше, в глубь квартиры. «Сколько же здесь комнат? – размышлял он. – Просто дворец, да и только». Она открыла перед ним дверь:
– Входи.
Когда Артему случалось бывать в профессорской квартире, он постоянно поражался запахам, присутствовавшим в ней. Нигде больше не приходилось обонять столь необычные ароматы: смесь пряных восточных курений и одновременно странных, гнилостных, отвратительных, но если принюхаться, весьма притягательных, возбуждающих запахов. Правда, нужно отметить, что присутствие их было ненавязчиво, словно слабый ветерок доносил издалека тяжелый дух цветущей черемухи. Но как только Артем переступил порог комнаты, в нос ему ударила такая вонь, что он чуть не пошатнулся. В комнате оказалось почти темно, лишь поодаль, видно, у стены, теплилась пара синих огоньков.
– Откуда такое жуткое амбре? – спросил наш герой у хозяйки чуть ли не с испугом. – Вы тут трупы храните?
– Ты о запахе? А я почти и не чувствую.
– Как это не чувствуешь? Да в свинарнике дух легче!
– Чепуху несешь, – сердито заявила Ладейникова. – Манефа была очень чистоплотной.
– Так это ее обиталище?
Вместо ответа профессорша щелкнула выключателем. Небольшая комнатка, узенькая кровать, комод, заставленный какими-то предметами, назначение которых на первый взгляд было совершенно непонятно. Большой шкаф типа книжного, за его стеклянными дверцами, кроме пары десятков объемистых томов древнего обличья, громоздились банки и бутыли, глиняные горшки и даже небольшой перегонный куб из меди. На стенах висели пучки засушенных трав, какие-то непонятные цветные схемы… Имелись здесь еще более странные вещи: прибитые к стене громадные распростертые крылья, вроде совиных, висящая тут же маска, изображающая некое чудище. Артем приблизился к комоду. Прямо над ним висела большая, сделанная из черного дерева рогатая голова с двумя лицами, смотрящими в разные стороны. Работа была весьма искусной и, видимо, очень старинной. Оба лица были вырезаны с величайшим тщанием, причем одно из них было наполнено какой-то зловещей скорбью, а другое, напротив, являло сатанинскую усмешку.
– Кто это? – спросил Артем, указывая на голову.
– Леонард, – ответила Ладейникова. Но кто такой этот Леонард, чем он известен и почему у него два лица – не объяснила.
Прямо перед головой на комоде возвышалась огромная стеклянная чаша, даже скорее ваза на ножке, наполненная какой-то темной жидкостью. Тут же имелся большой железный котел, вроде чугуна… На комоде, помимо перечисленных вещей, находились несколько черных свечей, большой кинжал, две наполненные водой плошки синего стекла, в которых плавали горящие свечи, пара искусственных человеческих глаз и прочие странные штуковины, например большой хрустальный шар, внутри которого мерцал огонек, и два корня какого-то растения, удивительно похожие на фигурки мужчины и женщины.
Артем сунул руку в котел и извлек предмет, который он тоже сначала принял за черный узловатый корень, однако, присмотревшись, в ужасе разжал ладонь, и предмет упал бы на пол, не подхвати его Ладейникова. Это была высушенная кисть руки, скорее всего человеческая, хотя, возможно, и обезьянья.
– Осторожно, – укоризненно произнесла профессорша. – Здесь все очень хрупкое.