Протиснув голову сквозь изгородь, он сначала подозрительно принюхался, а потом радостно завилял хвостом и залаял.
«Мы еще не знакомы с вами, но я вижу, вы умете ладить с собаками».
— Умный песик, — похвалил его я.
— Гав! — приветливо отозвался он.
— Итак, Пуаро? — обратился я к своему другу, поговорив с собакой.
Выражение лица у Пуаро было каким-то странным, непонятным. Я бы сказал, напряженным от сдерживаемого возбуждения.
— «Замешан собачий мячик», — пробормотал он. — Так, значит, собака действительно существует.
— Гав! — подтвердил наш новый приятель. Потом сел, широко зевнул и с надеждой поглядел на нас.
— Что дальше? — спросил я.
Пес, по-моему, задавал тот же вопрос.
— Parbleu, откуда эти «Геблер и Стретчер»?
— Да, интересно, — согласился я.
Мы повернулись и пошли по улице. Наш приятель разочарованно протявкал вслед.
Помещение, которое занимала контора «Геблер и Стретчер», находилась здесь же на площади. Мы вошли в сумеречную приемную и увидели молодую женщину с тусклыми глазами.
— Доброе утро, — учтиво поздоровался с ней Пуаро.
Молодая женщина, говорившая в это время по телефону гнусавым голосом, жестом указала на стул, и Пуаро сел. Я нашел еще один стул и уселся рядом.
— Не могу вам сказать, — гундосила молодая женщина в телефонную трубку. — Нет, не знаю, каковы будут расценки… О, извините. По-моему, центральное водоснабжение, но твердо сказать не могу… Очень сожалею, очень… Да… восемь-один-три-пять? Боюсь, у меня этого нет. Да, да… восемь-девять-три-пять… три-девять?.. Ах, пять-один-три-пять?.. Да, я попрошу его вам позвонить… после шести… Ах, извините, до шести… Благодарю вас.
Она положила трубку, написала на промокательной бумаге 5319 и с некоторым любопытством, но отнюдь не заинтересованно взглянула на Пуаро.
— Я увидел, что почти на окраине города, — живо начал Пуаро, — продается усадьба под названием «Литлгрин-хаус», так кажется.
— Что, простите?
— Сдается или продается усадьба, — медленно, чеканя слова, повторил Пуаро. — «Литлгрин-хаус».
— А, «Литлгрин-хаус»? — словно очнувшись от сна, переспросила молодая женщина. — Так вы говорите, «Литлгрин-хаус»?
— Вот именно.
— «Литлгрин-хаус», — еще раз повторила молодая женщина, напрягая свои извилины. — О, полагаю, об этом лучше других известно мистеру Геблеру.
— Могу я видеть мистера Геблера?
— Его сейчас нет, — вяло отозвалась молодая женщина, как бы желая сказать: «Моя взяла».
— А вы не знаете, когда он придет?
— Трудно сказать.
— Вы поняли, что я хочу приобрести дом в ваших краях? — спросил Пуаро.
— О да! — безразлично откликнулась молодая женщина.
— «Литлгрин-хаус», по моему мнению, именно то, что мне требуется. Не могли бы вы дать мне все необходимые сведения?
— Сведения? — испуганно переспросила молодая женщина.
— Да, сведения о «Литлгрин-хаусе».
Она нехотя открыла ящик и вынула из него папку с кое-как сложенными бумагами.
— Джон! — позвала она.
Сидевший в углу долговязый парень поднял взгляд.
— Да, мисс?
— Есть у нас какие-либо сведения о… Как вы сказали?
— О «Литлгрин-хаусе», — четко произнес Пуаро.
— У вас же висит объявление о его продаже, — заметил я, показывая на стену.
Молодая женщина холодно взглянула на меня. Нападать вдвоем на одну, с ее точки зрения, было нечестно. Она тут же обратилась за помощью к своему помощнику:
— Тебе ничего не известно о «Литлгрин-хаусе» Джон?
— Нет, мисс. Все бумаги должны лежать в папке.
— Очень сожалею, — извинилась молодая женщина, явно ни о чем не сожалея. — Но, вероятно, мы отправили кому-нибудь эти сведения.
— C'est dommage.
— Что?
— Жаль.
— У нас есть чудесный домик на Хемел-Энд с двумя спальнями, одной гостиной, — заученно говорила она с видом служащей, выполняющей волю своего босса.
— Спасибо, не нужно.
— И половина дома с небольшой оранжереей. О нем я могу дать вам исчерпывающие сведения.
— Не надо, спасибо. Мне хотелось бы знать, какую цену вы запрашиваете за аренду «Литлгрин-хауса».
— Но усадьба не сдается в аренду, — проявила вдруг осведомленность молодая женщина в надежде выиграть битву. — Она продается.
— В объявлении говорится: «Сдается в аренду или продается».
— Не знаю, что там говорится, но усадьба предназначена для продажи.
В самый разгар нашего сражения отворилась дверь, и в приемную не вошел, а пулей влетел седой мужчина в летах… Он окинул нас воинственным, сверкающим взглядом и вопросительно посмотрел на свою секретаршу.
— Это мистер Геблер, — представила его нам молодая женщина.
Мистер Геблер широко распахнул дверь, ведущую в кабинет.
— Прошу вас сюда, джентльмены. — Он впустил нас в комнату, жестом указав на кресла, а сам уселся напротив за письменный стол.
— Чем могу служить?
— Мне хотелось бы получить сведения о «Литлгрин-хаусе…» — пошел в наступление Пуаро.
Но ему не позволили сделать этого. Мистер Геблер сразу же перешел в контрнаступление.
— «Литлгрин-хаус» — большая усадьба и продается совсем по дешевке. О ее продаже только что заявлено. Могу сказать вам, джентльмены, что нам не часто удается заполучить на продажу усадьбу такого класса, да еще за столь мизерную цену. Старинные усадьбы нынче в моде. Людям надоели новые постройки, возведенные из непрочных материалов. Другое дело — настоящий фундаментальный красивый дом с характерной архитектурой в стиле эпохи Георгов[165]. Теперь люди стремятся жить в домах определенной эпохи, вы понимаете, о чем я говорю. Да, «Литлгрин-хаус» долго пустовать не будет. Его быстро купят. В прошлую субботу усадьбу приезжал смотреть член парламента. И еще ею интересуется один биржевик. В наши дни людей привлекает покой. Приезжая в провинцию, они стремятся поселиться подальше от шоссейных дорог. Таких желающих много, но мы ищем не просто покупателя, а покупателя экстра-класса. Именно для такого покупателя предназначена эта усадьба. Вы должны согласиться, что в былые времена умели строить дома для джентльменов. Да, «Литлгрин-хаус» не долго будет числиться в нашем реестре.
Мистер Геблер[166], который, на мой взгляд, как нельзя лучше соответствовал своей фамилии и тараторил не переставая, умолк наконец, чтобы перевести дух.
— Эта усадьба часто переходила из рук в руки за последние несколько лет? — тут же поинтересовался Пуаро.
— Ни в коем случае. Ею более пятидесяти лет владела семья Аранделлов. Очень почитаемая в городе. Дамы старой закваски. — Он вскочил из-за стола и, распахнув двери, крикнул: — Сведения о «Литлгрин-хаусе», мисс Дженкинс. Побыстрее, пожалуйста. — После чего вернулся на свое место.
— Мне хотелось бы поселиться вдали от Лондона, — сказал Пуаро. — В провинции, но не в глубинке. Надеюсь, вы меня понимаете…
— Разумеется. Слишком далеко от дороги неудобно. Да и слуги этого не любят. У нас же вы найдете все прелести сельской жизни и никаких отрицательных эмоций.
Впорхнула мисс Дженкинс с отпечатанным на машинке листком и положила перед своим шефом, который кивком головы дал ей понять, что она больше не нужна.
— Вот, пожалуйста. — И мистер Геблер принялся читать скороговоркой, привычной для агентов по продаже недвижимости: — Усадьба оригинальной постройки, имеет четыре гостиных, восемь спален с внутренними шкафами, служебные помещения, просторную кухню, вместительные надворные постройки, конюшни и так далее. Водопровод, старинный сад не требует больших затрат, около трех акров[167] земли, да еще два летних домика и так далее и тому подобное. Ориентировочная цена две тысячи восемьсот пятьдесят фунтов.
— Я могу получить у вас ордер на осмотр?
— Разумеется, дорогой сэр. — Мистер Геблер писал размашистым почерком. — Ваша фамилия и адрес?
К моему удивлению, Пуаро назвался мистером Паротти.
— У нас есть еще несколько домов, которые могут вас заинтересовать, — продолжал мистер Геблер.
Пуаро позволил ему подробно рассказать о состоянии двух других поместий, а затем спросил:
— «Литлгрин-хаус» можно посмотреть в любое время?
— Разумеется, дорогой сэр. В доме живут слуги. Пожалуй, мне стоит позвонить и предупредить их о вашем приходе. Вы пойдете туда сейчас или после обеда?
— Скорее всего, после обеда.
— Разумеется, разумеется. Я позвоню и скажу, что вы зайдете около двух. Вас это устроит?
— Спасибо. Так вы говорите, владелицу усадьбы зовут мисс Аранделл, не так ли?
— Лоусон. Нынешнюю хозяйку усадьбы зовут мисс Лоусон. Мисс Аранделл, к сожалению, умерла совсем недавно. Поэтому-то усадьба и пошла на продажу. Уверяю вас, ее сразу купят. Нисколько не сомневаюсь. Откровенно говоря, но только сугубо между нами, я постараюсь, если вы готовы совершить куплю, быстро все уладить. Я ведь уже сказал вам, что усадьбой интересовались два джентльмена, и уверен, что со дня на день поступит предложение от одного из них. Оба осведомлены о том, что претендуют на одну и ту же усадьбу. А конкуренция, как известно, подстегивает людей. Ха-ха! Мне вовсе не хотелось бы оставить вас ни с чем.
— Мисс Лоусон, насколько я понимаю, торопится с продажей усадьбы?
Мистер Геблер понизил голос, делая вид, что говорит по секрету:
— Вот именно. Усадьба слишком велика для одинокой пожилой дамы. Она хочет избавиться от нее и купить квартиру в Лондоне. Ее можно понять. Поэтому-то усадьба и продается по столь смехотворно низкой цене.
— Наверное, с ней можно поторговаться.
— Конечно, сэр. Назовите вашу цену, и мы включимся в сделку. Но, должен вам сказать, сэр, много она вряд ли уступит. И будет права. В наши дни такой дом стоит по меньшей мере тысяч шесть, не говоря уж о цене на землю и прочие пристройки.
— Мисс Аранделл умерла внезапно, не так ли?