— Да.
— Ваша тетушка тогда ничего не говорила о своем новом завещании?
— Ни слова, — ответила Тереза.
Однако Чарлз в ту же секунду выпалил:
— О да, было.
Он произнес это со свойственной ему беззаботностью, но каким-то неестественным тоном, словно очень старался выглядеть беззаботным.
— Было? — переспросил Пуаро.
— Чарлз! — воскликнула Тереза.
Чарлз старался не встретиться с сестрой взглядом.
И когда заговорил с ней, тоже смотрел в сторону.
— Ты не можешь не помнить, девочка. Я ведь тебе рассказывал. Тетя Эмили предъявила нам в некотором роде ультиматум. Она сидела как судья на процессе. И произнесла речь. Сказала, что не одобряет поведения своих родственников, то есть моего и Терезы. Против Беллы, заявила она, она ничего не имеет, но зато ей не нравится муж Беллы и она ему не доверяет. Тетя Эмили была всегда настроена проанглийски. Если Белла унаследует значительную сумму, сказала она, она не сомневается, что Таниос сумеет прибрать эти денежки к рукам. Еще бы — ведь он грек! «Ей лучше ничего не иметь», — заявила она. А потом добавила, что ни мне, ни Терезе нельзя доверить большие деньги. Мы их тотчас же проиграем или растратим. Поэтому она составила новое завещание, согласно которому все ее состояние переходит к мисс Лоусон. «Она дура, — сказала тетушка Эмили, — но существо преданное. И я верю, что она искренне меня любит. Не ее вина, что она родилась глупой. Я сочла более справедливым сказать тебе об этом, Чарлз, чтобы ты не возлагал особых надежд на мою смерть». Довольно противно было это слушать. Тем более, что я как раз и рассчитывал получить деньги после ее кончины.
— Почему ты не сказал мне об этом, Чарлз? — со злостью спросила Тереза.
— Разве? — переспросил он, старательно отводя взгляд.
— А вы что ответили, мистер Аранделл? — поинтересовался Пуаро.
— Я? — небрежно отозвался Чарлз. — Я только засмеялся. Какой толк что-то доказывать? Этим никого не убедишь. «Как вам будет угодно, тетя Эмили, — сказал я. — Конечно, это для меня в некотором роде удар, но, в конце концов, деньги ваши, и вы вольны поступать с ними как вам заблагорассудится».
— И какой была реакция тетушки на ваши слова?
— Все обошлось тихо-мирно. «Я смотрю, ты умеешь принимать удары, Чарлз», — сказала она. На что я ответил: «Приходится глотать не только хорошее, но и плохое. И раз уж мне ничего не обломится, может, хоть сейчас вы дадите мне десятку?» Она назвала меня наглецом, но отстегнула пятерку.
— Вы очень умело скрыли свои истинные чувства.
— Честно говоря, я не принял ее слова всерьез.
— Вот как?
— Да. Я решил, что тетушка меня разыгрывает. Хочет нас всех попугать. Я был уверен, что пройдет несколько недель, ну не недель, так месяцев, и она разорвет это завещание. Она частенько сердилась на нас. И я даже не сомневаюсь, что она обязательно так бы поступила, не случись ей ни с того ни с сего помереть.
— Это интересная мысль, — заметил Пуаро.
Помолчав минуту-другую, он продолжал:
— Мог ли кто-нибудь — мисс Лоусон, например, — подслушать ваш разговор?
— Пожалуй. Мы говорили в полный голос. Честно говоря, когда я вышел, эта Лоусон порхала возле двери. Наверное, подслушивала.
Пуаро задумчиво посмотрел на Терезу.
— И вы об этом ничего не знали?
Она не успела ответить, как вмешался Чарлз:
— Тереза, девочка, я был уверен, что рассказывал тебе или хотя бы намекал.
Наступила странная пауза. Чарлз не спускал глаз с Терезы, глядя с таким упорством, которое не соответствовало характеру беседы.
— Если бы ты мне рассказал, я бы не забыла. Как вы считаете, мосье Пуаро? — медленно сказала Тереза.
Ее миндалевидные темные глаза остановились на нем.
— Да, я не думаю, что вы бы забыли, мисс Аранделл, — также медленно ответил Пуаро.
И резко повернулся к Чарлзу.
— Проясните мне одну деталь. Мисс Аранделл сказала вам, что собирается составить новое завещание, или подчеркнула, что уже составила его?
— На этот счет у меня нет сомнений, — быстро ответил Чарлз. — По правде говоря, она показала мне завещание.
Пуаро подался вперед. Глаза у него расширились.
— Это очень важно. Вы говорите, что мисс Аранделл показала вам завещание?
Чарлз как-то по-мальчишечьи дернулся, словно укрываясь от удара. Серьезный тон Пуаро заставил его почувствовать себя неловко.
— Да, — ответил он. — Она мне его показала.
— Вы можете нам в этом поклясться?
— Конечно, могу. — Чарлз занервничал. — Ну показала и показала. А что в этом особенного?
Тереза внезапно вскочила, подошла к камину и поспешно закурила очередную сигарету.
— А вы, мадемуазель? — неожиданно повернулся к ней Пуаро. — Вам ваша тетушка ничего примечательного в эти два дня не говорила?
— Да нет. Она была сама любезность. То есть настолько, насколько она вообще на это была способна. Укорила меня за тот образ жизни, что я веду, и прочее. Ну в общем, как всегда, читала мне нотации. Разве что она была более возбужденной, нежели обычно.
— Вы, мадемуазель, наверное, были больше увлечены своим fiance[201],— улыбнулся Пуаро.
— Его там не было, — резко ответила Тереза. — Он был в отъезде на каком-то медицинском конгрессе.
— Значит, вы не видели его с той пасхальной недели? Именно тогда вы в последний раз встретились с ним?
— Да. Вечером, накануне нашего отъезда, он пришел отужинать.
— Извините меня, но вы с ним не поссорились?
— Конечно нет.
— Я только подумал, что, поскольку он был в отъезде во время вашего следующего визита…
— Дело в том, — вмешался Чарлз, — что наш второй визит не был запланирован. Мы не собирались ехать к тетушке.
— Вот как?
— Давай не будем темнить, — устало произнесла Тереза. — Белла и ее муж были там в предыдущие выходные — суетились вокруг тети Эмили после того, как она свалилась с лестницы. Мы побоялись, что они могут нас обскакать, и…
— И решили, что нам тоже следует проявить заботу о здоровье тети Эмили, — с усмешкой добавил Чарлз. — Хотя старушка была слишком умна, чтобы поверить в искренность нашего внимания. Она хорошо знала, что почем. Нет, дурочкой наша тетушка не была.
Тереза внезапно рассмеялась.
— Прелестная история, а? Как мы все, высунув язык, несемся за деньгами.
— Это касается и вашей кузины с ее мужем?
— Конечно. Белле всегда не хватало денег. Неловко было видеть, как она пыталась копировать мои туалеты, тратя на свой гардероб раз в восемь меньше. Таниос на бирже проиграл все ее деньги. Они едва сводят концы с концами. А у них двое детей, и они очень бы хотели, чтобы дети получили образование в Англии.
— Вы можете дать мне их адрес? — спросил Пуаро.
— Они живут в Дюрэм-отеле в Блумсбери[202].
— Что она представляет собой, ваша кузина?
— Белла? Ужасно унылая женщина. Правда, Чарлз?
— О да, жутко унылая. Похожа на уховертку[203]. Но преданная мать. По-моему, и уховертки, не щадя силы выхаживают свое потомство.
— А ее муж?
— Таниос? Вид у него несколько странный, но вообще-то он приятный малый. Умный, с юмором, и умеет постоять за себя.
— Вы согласны, мадемуазель?
— Должна признаться, что предпочитаю его общество обществу его жены. По-моему, он очень способный врач. Тем не менее я ему не доверяю.
— Тереза никому не доверяет, — заметил Чарлз и обнял сестру. — Она и мне не доверяет.
— Тебе может довериться только умственно отсталый человек, — ласково улыбнулась Тереза.
Брат и сестра разошлись в стороны и смотрели на Пуаро.
Пуаро поклонился и двинулся к выходу.
— Я занят, так сказать, работой! Мне будет нелегко, но мадемуазель права. Выход всегда найдется. Между прочим, эта мисс Лоусон, как вы думаете, ее легко сбить с толку при перекрестном допросе в суде?
Чарлз и Тереза обменялись взглядом.
— Я сказал бы, — произнес Чарлз, — что любой хваткий адвокат способен заставить ее назвать черное белым!
— Это может оказаться весьма полезным, — заметил Пуаро.
Он вышел из комнаты, и я последовал за ним. В холле он взял свою шляпу, подошел к парадной двери, открыл ее и захлопнул со стуком. Затем на цыпочках двинулся к двери гостиной и ничтоже сумняшеся приложил ухо к щели. Я не знаю, в какой школе учился Пуаро, но, там, по-видимому, за подслушивание не наказывали. Я ужаснулся, но ничего не мог поделать. Я знаками выражал свое возмущение, однако Пуаро не обращал на меня ни малейшего внимания.
В разгар этой пантомимы мы услышали низкий, вибрирующий голос Терезы, которая произнесла всего два слова:
— Ты дурак!
В коридоре послышались шаги, и Пуаро, схватив меня под руку, поспешил к двери и, выскользнув на улицу, бесшумно закрыл ее за собой.
Глава 15Мисс Лоусон
— Пуаро, — спросил я, — нам в самом деле невозможно обойтись без подслушивания у дверей?
— Успокойтесь, мой друг. Подслушивал только я. Вы ухо к щели не прикладывали. Наоборот, вы стояли, выпрямившись, как солдат на карауле.
— Но я тоже услышал, что она сказала.
— Ничего удивительного. Мадемуазель высказалась отнюдь не шепотом.
— Потому что думала, что мы ушли.
— Да, мы совершили небольшой обман.
— Мне такие вещи не по душе.
— У вас безупречная нравственность. Но не будем повторяться. Мы уже не раз об этом говорили. Вы считаете, что это — не по правилам. Согласен, но убийство ведь тоже игра без правил.
— Но в данном случае не стоит вопрос об убийстве.
— Почему вы так уверены?
— Намерение совершить убийство — да, возможно. Но, в конце концов, убийство и попытка его совершить — вещи разные.
— С нравственной точки зрения это одно и то же. Но я имел в виду совсем другое: вы уверены, что мы так хлопочем лишь из-за попытки совершить убийство?