Я ошарашенно на него уставился.
— Но ведь мисс Аранделл умерла естественной смертью.
— Я повторяю: вы уверены?
— Все так говорят!
— Все? Ха-ха!
— Во всяком случае, так утверждает доктор, — заметил я. — Доктор Грейнджер. А уж кому знать, если не ему.
— Да, ему следует знать. — В голосе Пуаро звучало сомнение. — Однако вспомните, Гастингс, как часто производят эксгумацию[204] трупа, даже если имеется свидетельство о смерти, подписанное лечащим врачом в полном соответствии с правилами и его служебным долгом.
— Верно, но ведь мисс Аранделл умерла в результате продолжительной болезни.
— Да, выглядит все именно так.
И опять в голосе Пуаро звучало сомнение. Я пристально на него посмотрел.
— Пуаро, — сказал я, — а теперь разрешите мне спросить, уверены ли вы, что не проявляете излишнего профессионального рвения? Вам хочется, чтобы это было убийство, и поэтому вы считаете, что это — убийство.
Он нахмурился и медленно кивнул.
— Вы недурно соображаете, Гастингс, и попали как раз в мое слабое место. Я расследую убийства. Да, я действую как опытный хирург, который специализируется, скажем, на удалении аппендикса, а то и более сложных операциях. Но ведь когда к нему приходит больной, он обследует не только ту полость, где будет произведена операция. Его интересуют и прочие недуги пациента. И меня тоже интересует картина в целом. Я всегда спрашиваю себя: «Не убийство ли это?» И никогда не исключаю подобной возможности.
— В данном случае такая возможность весьма маловероятна, — заметил я.
— Но она умерла, Гастингс! От этого факта вам не уйти. Она умерла!
— Она была больна. Ей было далеко за семьдесят. Мне ее смерть кажется совершенно естественной.
— И то, что Тереза Аранделл с таким пылом заявила брату, что он дурак, — тоже, по-вашему, совершенно естественно?
— Это-то тут при чем?
— При том! Скажите мне, что вы думаете по поводу признания мистера Чарлза Аранделла? В том, что его тетка показывала ему свое новое завещание?
Я настороженно взглянул на Пуаро.
— А что думаете по этому поводу вы? — спросил я. (С какой стати я должен всегда отвечать на его вопросы!)
— Я бы сказал, что это признание весьма заслуживает внимания. Во всяком случае, именно такой была реакция мисс Терезы Аранделл. Их перебранка свидетельствует о многом, об очень многом.
— Гм, — только и сумел отозваться я.
— Их поведение наводит на мысль о том, что расследование следует вести двумя совершенно различными путями.
— Мелкие мошенники, что брат, что сестра, — заметил я. — Девица, правда, хоть куда, хороша. Что касается Чарлза, то он определенно мерзавец, хотя и привлекательный на вид.
Пуаро взмахнул рукой в сторону такси. Оно остановилось у обочины, и Пуаро назвал шоферу адрес:
— Бейсуотер, «Клэнройден-Мэншнс», семнадцать.
— Значит, мы едем к Лоусон? — спросил я. — А потом к Таниосам?
— Совершенно верно, Гастингс.
— И в какой же роли вы предстанете там? — поинтересовался я, когда шофер остановился у «Клэнройден-Мэншнс». — В роли биографа генерала Аранделла, будущего владельца «Литлгрин-хауса» или придумаете что-нибудь более интригующее?
— Непременно. Назову себя Эркюлем Пуаро.
— Как жаль! — ехидно усмехнулся я.
Но Пуаро лишь молча посмотрел на меня и расплатился с водителем.
Квартира номер 17 оказалась на третьем этаже. Бойкая горничная, отворив дверь, провела нас в комнату, которая не могла не вызвать у нас удивления после той, где мы только что побывали.
Квартира Терезы Аранделл была почти вызывающе пустой, зато жилище мисс Лоусон было так заставлено мебелью и всякого рода безделушками, что было страшно сделать лишний шаг из боязни что-либо опрокинуть.
Дверь открылась, и в комнату вошла довольно полная дама средних лет. Именно такой я и представлял себе мисс Лоусон. У нее было живое, но глуповатое лицо, неряшливо причесанные, мышиного цвета волосы и чуть криво сидящее на носу пенсне. Говорила она какими-то отрывистыми фразами, точно задыхалась.
— Доброе утро! Не думаю…
— Мисс Вильгельмина Лоусон?
— Да, да. Так меня зовут.
— А меня — Пуаро, Эркюль Пуаро. Вчера мне довелось побывать в «Литлгрин-хаусе».
— Вот как?
Мисс Лоусон чуть приоткрыла рот и предприняла несколько неудачных попыток пригладить волосы.
— Прошу присесть, — предложила она и продолжала: — Сюда, пожалуйте. О, Боже, боюсь, вам будет мешать этот столик. Здесь чуть больше, чем следует, мебели. Так трудно! Эти квартиры! Но зато в центре. Я люблю жить в центре, а вы?
Задохнувшись, и так и не поправив пенсне, она уселась в неудобное на вид викторианское кресло[205] и, подавшись вперед, с интересом уставилась на Пуаро.
— Я побывал в «Литлгрин-хаусе» под видом покупателя, — начал Пуаро. — Но мне бы хотелось сразу признаться — строго конфиденциально…
— О да, — выдохнула мисс Лоусон, радостно встрепенувшись.
— Сугубо конфиденциально, — продолжал Пуаро, — что побывал я там совсем с другим намерением… Не знаю, известно ли вам, что незадолго до своей смерти мисс Аранделл написала мне… — Помолчав, он добавил: — Я известный частный детектив.
Целая гамма выражений, сменяя одно другое, пробежала по чуть порозовевшему лицу мисс Лоусон. Интересно, какое больше других привлечет Пуаро? Тревога, волнение, удивление, озадаченность…
— О! — произнесла она, а потом, помолчав, опять: — О! — И вдруг совершенно неожиданно спросила: — В связи с деньгами?
Даже Пуаро был застигнут врасплох. Но на всякий случай понимающе изрек:
— Вы имеете в виду те деньги, что…
— Да, да. Деньги, которые вытащили из ящичка бюро.
— Мисс Аранделл не сказала вам, что написала мне по поводу этих денег? — невозмутимо спросил Пуаро.
— Нет. Я и понятия не имела… Должна признаться, я крайне удивлена…
— По-вашему, ей не следовало об этом никому говорить?
— Нет, я так не думаю. Видите ли, она догадывалась о том…
Она снова умолкла.
— О том, — подхватил Пуаро, — кто их взял. Именно это вы имели в виду, не так ли?
Мисс Лоусон кивнула и с придыханием проговорила:
— Вот уж никогда бы не подумала, что она решилась… То есть она сказала… Она, казалось, чувствовала…
Пуаро снова перебил ее бессвязную речь:
— Она считала, что деньги взял кто-то из членов семьи?
— Да.
— А я, — сказал Пуаро, — как раз специалист по семейным проблемам. Я умею держать язык за зубами.
— Тогда другое дело, — энергично закивала мисс Лоусон. — Значит, вы не имеете отношения к полиции?
— Нет, нет, никакого. Полицейским тут не место.
— Совершенно верно. Милая мисс Аранделл была очень гордой женщиной. Конечно, с Чарлзом и раньше случались неприятности, но их всегда улаживали без лишнего шума. Один раз, по-моему, ему даже пришлось уехать в Австралию.
— Надо же! — сочувственно отозвался Пуаро. — А теперь перейдем к фактам, обсудим их по порядку. У мисс Аранделл в ящике хранилась некая сумма денег…
Он умолк. Мисс Лоусон поспешила подтвердить его высказывание.
— Да, взятая из банка. Для жалованья прислуге и на хозяйственные расходы.
— А сколько пропало?
— Четыре фунта. Нет, неверно. Три фунта и две купюры по десять шиллингов в каждой. В таких делах, я знаю, следует быть точной, очень точной.
В глазах мисс Лоусон, которые, казалось, вот-вот вылезут из орбит, горело искреннее желание прийти на помощь. А ее пенсне еще больше покосилось.
— Спасибо, мисс Лоусон. Я вижу, вы наделены умением рассуждать здраво.
Мисс Лоусон чуть вскинула голову и протестующе фыркнула.
— Значит, мисс Аранделл подозревала, и не без оснований, что эту кражу совершил ее племянник Чарлз? — продолжал Пуаро.
— Да.
— Хотя на сей счет не имелось никаких верных улик?
— Но кто же еще мог это сделать, если не Чарлз? Миссис Таниос ни за что бы так не поступила! Ее муж человек в доме новый, он не мог знать, где хранятся деньги. И Тереза Аранделл, по-моему, ни в коем случае этого бы не сделала. У нее куча денег, она всегда так красиво одета.
— А не мог их взять кто-нибудь из слуг? — предположил Пуаро.
Мисс Лоусон посмотрела на него с ужасом.
— Что вы! Ни Элен, ни Энни такое и в голову бы не пришло. Обе они очень хорошие, очень честные женщины.
Минуту-другую Пуаро молчал.
— А не могли бы вы подсказать нам, — сказал он, — ибо я уверен, что если кто-либо пользовался доверием мисс Аранделл, то уж вам, разумеется, это было изве…
— Ну не знаю, не знаю… — смущенно перебила его явно польщенная мисс Лоусон.
— Я чувствую, вы сумеете помочь мне.
— К вашим услугам, все, чем могу, что в моих силах…
— Строго конфиденциально… — продолжал Пуаро.
Глаза мисс Лоусон округлились, и она сразу стала похожей на сову. Волшебные слова «строго конфиденциально» звучали для нее как «Сезам, откройся».
— Известна ли вам причина, заставившая мисс Аранделл изменить свое завещание?
— Завещание?
Мисс Лоусон была явно захвачена врасплох.
— Правда ли, — продолжал Пуаро, внимательно глядя на нее, — что незадолго до своей кончины она составила новое завещание, согласно которому все ее состояние перешло к вам?
— Да, только я об этом не имела понятия. Ни малейшего. — Голос мисс Лоусон резко зазвенел. — Это было для меня невероятным сюрпризом! Чудным, чудным сюрпризом! Как это благородно со стороны милой мисс Аранделл! И ведь ни разу даже не намекнула мне. Ни разу! Я так растерялась, когда мистер Первис прочел завещание, что не знала, смеяться мне или плакать. Я была просто потрясена, мистер Пуаро, уверяю вас. Потрясена добротой, удивительной добротой милой мисс Аранделл. Не скрою, я надеялась, что она мне что-нибудь оставит, ну, самую крошечку, хотя и на это, признаться, у меня не было никаких оснований. Я не так давно жила у нее. А случившееся похоже… на сказку! Я и по сей день не в силах в это поверить, вы понимаете… Порой… порой я чувствую себя довольно неловко. Я хочу сказать… хочу сказать…