X. X. Этот проклятый дьявол X.
Но в портфеле кое-что было. Я вспомнил обещание Пуаро, что найду другие указания, о которых не будет знать X.
Где же эти указания?
Я обнаружил в портфеле маленький томик пьес Шекспира в дешевом издании. Второй книгой была пьеса «Джон Фергюсон» Сент-Джона Эрвина. Третий акт был заложен закладкой.
Я тупо смотрел на две книги.
Это были ключи к разгадке, которые оставил мне Пуаро, – и они совсем ничего мне не говорили!
Что же они могли означать?
Единственное, что мне пришло в голову, – это какой-то код. Словесный код, основанный на этих пьесах.
Но в таком случае как же мне его разгадать?
Там не было ни подчеркнутых слов, ни подчеркнутых букв. Я попытался слегка нагреть страницы, но безрезультатно.
Тогда я стал внимательно читать весь третий акт «Джона Фергюсона». Восхитительная и волнующая сцена, в которой Клюти Джон сидит и рассуждает и которая заканчивается тем, что младший Фергюсон отправляется на поиски человека, обесчестившего его сестру. Мастерская обрисовка характеров, однако вряд ли можно было предположить, что Пуаро оставил эти книги для того, чтобы улучшить мой литературный вкус!
И тут, когда я перелистывал страницы книги, из нее выпал клочок бумаги. Это была фраза, написанная рукой Пуаро: «Поговорите с моим слугой Джорджем».
Ну что же, это уже кое-что. Возможно, ключ к коду – если это код – оставлен у Джорджа. Я должен узнать его адрес и увидеться с ним.
Но вначале предстояло печальное дело – похоронить моего дорогого друга.
Тут он жил, когда впервые приехал в эту страну, тут и останется лежать навсегда.
Джудит была очень добра ко мне в эти дни.
Она проводила со мной много времени, помогла сделать все приготовления. Она была мягка и полна сострадания. Элизабет Коул и Бойд Каррингтон тоже были очень добры.
Смерть Нортона тронула Элизабет Коул меньше, чем я ожидал. Если она и ощущала глубокое горе, то скрывала это.
Итак, все было кончено…
Да, я должен это написать.
Это должно быть сказано.
Похороны закончились. Я сидел с Джудит, строя планы на будущее.
И тут она сказала:
– Но видишь ли, дорогой, меня здесь не будет.
– Здесь?
– Меня не будет в Англии.
Я смотрел на нее, не понимая.
– Мне не хотелось говорить тебе раньше, папа, чтобы не огорчать, когда тебе и так тяжело. Но теперь ты должен знать. Надеюсь, ты не будешь очень уж против. Знаешь, я уезжаю в Африку с доктором Франклином.
Тут я вспылил. Это невозможно! Она не может так поступить. Пойдут сплетни и пересуды. Быть его ассистенткой в Англии, особенно когда была жива его жена, – это одно дело, но ехать с ним в Африку – совсем другое. Это невозможно, и я категорически возражаю. Джудит не должна этого делать!
Дочь не перебивала меня. Она дала мне договорить. И едва заметно улыбнулась.
– Но, мой дорогой, я еду не как его ассистентка. Я еду как его жена.
Это было как гром среди ясного неба.
Я проговорил, запинаясь:
– А как же… Аллертон?
Это ее слегка позабавило.
– У меня никогда ничего с ним не было. Я бы так тебе и сказала, если бы ты не вывел меня из терпения. К тому же мне хотелось, чтобы ты думал… ну, в общем, то, что ты думал. Мне не хотелось, чтобы ты знал, что это… Джон.
– Но я видел, как он целовал тебя однажды вечером… на террасе.
– О, – небрежно отмахнулась Джудит, – очень возможно. Я была несчастна в тот вечер. Такое случается. Неужели тебе это не знакомо?
– Ты не можешь выйти за Франклина… так скоро, – заметил я.
– Нет, могу. Я хочу уехать вместе с ним, а ты только что сам сказал, что так проще. Нам нечего ждать – теперь.
Джудит и Франклин. Франклин и Джудит.
Вы понимаете, какие мысли пришли мне на ум? Мысли, которые до поры лежали под спудом?
Джудит с пузырьком в руке, Джудит, заявляющая своим звенящим, страстным голосом, что бесполезные жизни должны исчезнуть и уступить дорогу полезным, – Джудит, которую я люблю и которую любил Пуаро. Эти двое, которых видел Нортон, – Джудит и Франклин? Но если так… если так – нет, этого не может быть. Только не Джудит. Возможно, Франклин – страшный, безжалостный человек, который уж если решится убивать, может убивать снова и снова.
Пуаро хотел проконсультироваться с Франклином.
Почему? Что он сказал ему тогда утром?
Но не Джудит. Только не моя красивая, серьезная, юная Джудит.
И все же какой странный вид был у Пуаро, когда прозвучали те слова: «Вы бы предпочли сказать: «Опустите занавес»…
И вдруг меня осенила новая идея. Чудовищно! Невозможно! Не была ли сфабрикована вся история X? Не приехал ли Пуаро в Стайлз, потому что боялся трагедии в семье Франклин? Не приехал ли он, чтобы наблюдать за Джудит? И именно поэтому решительно отказывался что-либо рассказывать? Потому что вся история X была лишь выдумкой, дымовой завесой?
Не была ли центром трагедии Джудит, моя дочь?
«Отелло»! Именно «Отелло» я снял с полки в ту ночь, когда умерла миссис Франклин. Не было ли это ключом?
Джудит была похожа в ту ночь, как кто-то сказал, на свою тезку перед тем, как та отрубила голову Олоферну. Джудит – со смертью в сердце?
Глава 20
Я пишу это в Истборне.
Я приехал в Истборн повидать Джорджа, который прежде был слугой Пуаро.
Джордж служил у Пуаро много лет. Он прекрасно справлялся со своими обязанностями, но был при этом человеком прозаическим, начисто лишенным воображения. Он все понимал в буквальном смысле и принимал за чистую монету.
Итак, я поехал, чтобы увидеться с Джорджем. Я рассказал ему о смерти Пуаро, и реакция была именно такой, как и следовало ожидать. Он расстроился и опечалился, и ему почти удалось это скрыть.
Потом я спросил:
– Он оставил для меня какую-то весточку, не так ли?
Джордж без малейших колебаний возразил:
– Для вас, сэр? Нет, насколько мне известно.
Я был удивлен. Начал настаивать, но получил тот же ответ.
Наконец я сдался:
– Полагаю, я ошибся. Ну что ж, ладно. Мне бы хотелось, чтобы вы были с ним в конце его жизни.
– Я бы тоже этого хотел, сэр.
– И все же, поскольку ваш отец заболел, вам, несомненно, нужно было ехать к нему.
Джордж как-то странно взглянул на меня и проговорил:
– Прошу прощения, сэр, я не совсем вас понимаю.
– Вам пришлось уехать, чтобы ухаживать за вашим отцом, разве не так?
– Я не хотел уезжать, сэр. Мсье Пуаро отослал меня.
– Отослал вас? – Я смотрел на него, ничего не понимая.
– Я не хочу сказать, что он уволил меня, сэр. Была договоренность, что несколько позднее я вернусь к нему на службу. Но я уехал по его желанию, и он позаботился о достойном вознаграждении, пока я был со своим престарелым отцом.
– Но почему, Джордж, почему?
– Я ничего не могу сказать, сэр.
– Разве вы не спросили?
– Нет, сэр. Я не считал себя вправе спрашивать. У мсье Пуаро всегда были свои соображения, сэр. Очень умный джентльмен, я это всегда понимал, сэр, и пользовавшийся большим уважением.
– Да, да, – рассеянно пробормотал я.
– Очень разборчив в одежде. Хотя и предпочитал нечто оригинальное, на иностранный манер, если вы понимаете, что я имею в виду. Но это вполне понятно, поскольку он был иностранным джентльменом. И его волосы, и усы.
– Ах, эти знаменитые усы. – У меня защемило сердце, когда я вспомнил, как Пуаро ими гордился.
– Очень заботился о своих усах, очень, – продолжал Джордж. – Теперь такие не носят, но ему они шли, сэр, если вы понимаете, что я имею в виду.
Я сказал, что понимаю. Потом спросил шепотом:
– Полагаю, он их красил, и волосы тоже?
– Он… э-э… чуть подкрашивал усы… но волосы нет, во всяком случае, в последние годы.
– Вздор, – возразил я. – Они были черные как вороново крыло – выглядели так неестественно, что походили на парик.
Джордж кашлянул с извиняющимся видом.
– Простите меня, сэр, это и был парик. В последнее время у мсье Пуаро сильно поредели волосы, поэтому он носил парик.
Мне подумалось: как странно, что слуга знает о человеке больше, чем его самый близкий друг.
Я вернулся к вопросу, который меня озадачил.
– Но у вас нет никакого представления, почему мсье Пуаро вас отослал? Думайте, думайте.
Джордж попытался это сделать, но ему это с трудом давалось.
– Я могу лишь предполагать, сэр, – сказал он, – что он уволил меня, поскольку хотел нанять Куртиса.
– Куртиса? А почему он захотел нанять Куртиса?
Джордж снова кашлянул.
– Ну, сэр, я действительно не знаю. Когда я его увидел, он мне не показался… э-э… извините, сэр… очень уж смышленым. Конечно, он силен физически, но я полагаю, что он вряд ли был таким слугой, который требовался мсье Пуаро. Одно время он работал в психиатрической лечебнице, как мне кажется.
Пораженный, я уставился на Джорджа.
Куртис!
Не по этой ли причине Пуаро упорствовал и так мало мне рассказывал? Куртис, единственный, кого я никогда не брал в расчет! Да, и Пуаро это вполне устраивало. Он заставил меня прочесывать всех постояльцев Стайлз в поисках загадочного X. Но X не был постояльцем.
Куртис!
В прошлом он служил в психиатрической лечебнице. А разве не читал я где-то, что пациенты психиатрической лечебницы или сумасшедшего дома иногда остаются там или возвращаются туда работать?
Странный, молчаливый человек с тупым выражением лица – человек, который мог убить по какой-то ведомой ему одному дикой причине…
И если так – если так…
О, в таком случае огромное облако, заслонявшее мне горизонт, растает!
Куртис?..
Постскриптум
Запись капитана Артура Гастингса: «Следующая рукопись перешла в мое владение через четыре месяца после смерти моего друга Эркюля Пуаро. Я получил извещение от юридической фирмы, в котором содержалась просьба зайти в их офис. Там, «в соответствии с инструкциями их клиента, покойного мсье Эркюля Пуаро», мне был вручен запечатанный пакет с рукописью. Привожу ее содержание».