Таня взглянула ему в глаза и еще больше помрачнела.
— Именно это случится с тобой, если ты не найдешь кого-то, кто позаботится о тебе.
Мать и сестры давно пилили Джо по поводу его любовных похождений, но после его ранения стали прилагать просто нечеловеческие усилия, чтобы видеть его создавшим счастливую семью. Они отождествляли брак со счастьем. Им хотелось, чтобы он зажил той же приятной, на их взгляд, размеренной жизнью, что и они, но, вполне понимая их заботу, Джо вместе с тем сходил с ума от нее. Он не осмеливался сообщить им о том, что и сам всерьез задумывается над этим. Если бы он это сделал, они бы его доконали.
— Я знаю одну чудесную женщину…
— Нет, — оборвал сестру Джо, не желавший даже думать об одной из ее подруг. Любая мельчайшая подробность будет тут же известна его семье. Ему тридцать пять лет, но сестры по-прежнему обращаются с ним, как с пятилетним. Так, словно он не сможет найти собственный зад, если они не сообщат ему, что тот находится ниже спины.
— Почему?
— Мне не нравятся чудесные женщины.
— В этом твоя беда. Тебя больше интересует размер бюста, чем личные качества.
— Со мной все в порядке. И размер бюста здесь ни при чем, важна его форма.
Таня фыркнула.
— Тебе предстоит остаться одиноким стариком.
— У меня для компании есть Сэм, и он наверняка переживет меня.
— Птица не в счет, Джо. У тебя сейчас есть подружка? Такая, которую ты мог бы привести познакомится с родственниками? Та, на которой хотел бы жениться?
— Нет.
— Почему?
— Я не нашел нужной мне женщины.
— Если мужчины находят женщин перед смертью, представляешь, что это значит?
Глава 4
Небольшой исторически сложившийся район Гайд-Парк раскинулся у подножия холмов Буаз. В семидесятые годы район этот пострадал, лишившись большого числа жителей, следовавших модной тогда тенденции исхода на житье в пригороды, чтобы быть ближе к природе. Но в последние годы у находящихся здесь предприятий и контор началась новая жизнь, ибо снова стало модным жить в городе.
Гайд-Парк насчитывал всего три квартала и был одним из самых старых районов города. Жители представляли собой пеструю смесь, состоящую из богемной публики и людей состоятельных. Богатые, бедные, молодые и старые. Едва сводящие концы с концами художники и процветающие молодые предприниматели жили здесь бок о бок. Обшарпанные домишки, выкрашенные выгоревшей на солнце лиловой краской, соседствовали с прекрасно отреставрированными особняками в викторианском стиле.
Находящиеся здесь предприятия и конторы отличались той же пестротой. Мастерская по ремонту обуви существовала в этом районе с незапамятных времен, а в конце квартала по-прежнему можно было постричься всего за семь долларов. Здесь можно было перехватить пиццы, выпить чашку кофе или купить съедобные дамские трусики в магазине нижнего белья. В почти круглосуточно работающем супермаркете можно было купить последние выпуски газет и журналов или, пройдя полквартала, найти магазины, торгующие книгами, велосипедами и даже снегоходами.
В Гайд-Парке было все. Габриелла Бридлав и ее магазин «Аномалия» прекрасно вписывались в пейзаж.
Лучи утреннего солнца, проникая сквозь витрину «Аномалии», заливали помещение светом. В огромных витринах плотно стояли фарфоровые тарелки и вазы с Востока. Золотая рыбка размером в два фута с длинным хвостом отбрасывала причудливые тени на берберский ковер.
Габриелла стояла в полутемном магазине и по каплям наливала благовонное масло в изящный флакон из голубого стекла. Уже почти год она экспериментировала с эфирными маслами.
Задняя дверь в магазин открылась и закрылась, и на мгновение ужас охватил Габриеллу. Через плечо она бросила взгляд в дальний конец магазина и крикнула:
— Доброе утро, Кевин!
Когда она брала другой флакон, руки у нее тряслись. Было всего половина десятого утра, а нервы уже были напряжены до предела, и Габриелла ощущала неимоверную усталость. Она не спала всю ночь, пытаясь убедить себя, что сможет лгать Кевину. Что, позволив детективу Шенегэну работать под прикрытием в ее магазине, она действительно помогает восстановить доброе имя Кевина. Но у Габриеллы возникло несколько крупных проблем: лгунья она была никудышная и, сказать по правде, сомневалась, что сможет делать вид, будто ей нравится детектив, не говоря уж о том, что сумеет изобразить его подружку.
Габриелла ненавидела лгать. Ненавидела наносить вред своей карме. Хотя какое значение теперь имела еще одна маленькая ложь, когда ее карму ожидает возмездие космических масштабов?
— Эй, привет! — послышался из прихожей голос Кевина. — Какое варево ты готовишь сегодня?
— Пачули и шалфей.
— Запах будет умопомрачительным?
— Вероятно. Я готовлю его для матери.
Помимо расслабляющего действия запах этот навевал на Габриеллу приятные воспоминания, например, о том лете, когда они вместе с матерью путешествовали по стране на машине, следуя за популярной рок-группой. Габриелле было десять лет, и ей нравилось оставаться на ночлег в их микроавтобусе, есть дешевую еду и красить пятнами свою одежду.
— Как проводят отпуск твои мать и тетя? У тебя есть от них известия?
Габриелла плотно закрыла крышку флакона и посмотрела на Кевина, стоящего на другом конце комнаты в дверях занимаемого ими совместно офиса.
— Уже несколько дней ни слуху ни духу.
— Когда они вернутся, они на какое-то время остановятся в своем доме в городе или отправятся погостить на север к твоему деду?
Габриелла подозревала, что интерес Кевина к ее матери и тетушке проистекал не из простого любопытства, а скорее был вызван тем, что они нервировали его. Клэр и Йоланда Бридлав являлись не только золовками, но еще они были лучшими подругами и жили вместе.
— Не знаю. Думаю, они приедут сюда в Бойсе, чтобы забрать Бизера, а потом поедут проведать дедушку.
— Бизера?
— Кота моей матери, — пояснила Габриелла, ощутив угрызения совести от взгляда в голубые глаза друга.
Кевину недавно исполнилось тридцать, но выглядел он года на двадцать два. Он был на несколько дюймов ниже Габриеллы, и его светлые волосы выгорели на солнце. По профессии он был бухгалтером, но по призванию торговцем антиквариатом. Он ведал вопросами бизнеса в их магазине, оставив творческую часть Габриелле. Кевин не был преступником, и она ни секунды не сомневалась, что он не станет использовать их магазин в качестве прикрытия для сбыта краденого. Она открыла было рот, чтобы пересказать выдуманную в полиции легенду, но слова застряли у нее в горле.
— Я сегодня утром поработаю в офисе, — бросил Кевин, исчезая за дверью.
Габриелла протянула руку к зажигалке и поднесла огонек к фитильку чайной свечи в небольшом подсвечнике. Снова она попыталась уговорить себя, что на самом деле помогает Кевину, пусть даже и без его ведома. Она и впрямь не приносила его в жертву детективу Шенегэну.
По-прежнему ей не удавалось заставить себя поверить в это, но теперь это не имело значения. Детектив появится в магазине уже меньше чем через двадцать минут, и Габриелле предстояло заставить Кевина поверить, что она наняла на несколько дней подсобного рабочего. Габриелла сунула зажигалку в карман юбки из тонкой материи и последовала мимо прилавка, уставленного всякой всячиной, в офис. Взглянув на Кевина, склонившего светловолосую голову над бумагами, она сделала глубокий вдох.
— Я наняла тут кое-кого, чтобы передвинуть стеллажи к дальней стене, — с трудом выдавила из себя ложь Габриелла. — Помнишь, мы об этом говорили?
Кевин поднял на нее глаза и нахмурился.
— Помнится, мы решили подождать до будущего года.
— Видишь ли, я не могу так долго ждать, поэтому я и наняла человека. Мара ему поможет, — сказала Габриелла, имея в виду студентку колледжа, подрабатывающую у них днем. — Джо появится через несколько минут.
Заставить себя не отводить виноватого взгляда от Кевина стало для Габриеллы почти непосильной задачей. На несколько мгновений, пока он хмуро смотрел на нее, в комнате воцарилась зловещая тишина.
— Этот Джо твой родственник, не так ли?
Мысль, что детектив Шенегэн мог бы быть одной с ней крови, была Габриелле столь же неприятна, как и необходимость притворятся его подружкой.
— Нет, — она поправила пачку счетов на столе, — уверяю тебя, он мне не родственник. — Она изобразила интерес к лежащим перед ней бумагам. Пришло время сообщить самую ненавистную ей ложь. — Он ухаживает за мной.
Морщины на лбу Кевина расправились, на лице появилось недоумение.
— Я даже не знал, что у тебя есть приятель. Почему ты раньше ничего о нем не говорила?
— Не хотела говорить, пока не убедилась в своих чувствах к нему. — Чудовищное нагромождение одной лжи на другую вызвало у Габриеллы содрогание. — Не хотела сглазить.
— Ага. И как давно вы с ним знакомы?
— Не очень давно. — По крайней мере, это-то было правдой.
— А как вы познакомились?
Габриелле вспомнились руки Джо на ее бедрах, ляжках и между грудями. Его промежность, прижатая к ее… Краска залила лицо Габриеллы.
— Мы вместе по утрам бегали в парке, — понимая, что голос ее звучит так же виновато, как она себя чувствует, сказала Габриелла.
— Думаю, в этом месяце мы не сможем позволить себе подсобного рабочего. Нам предстоит оплатить партию предметов из горного хрусталя. Лучше отложим до следующего месяца.
Возможно, следующий месяц и будет лучше для них, но не для полицейского управления Бойсе.
— Надо все сделать в этом месяце. Я сама ему заплачу. Ты не можешь против этого возражать.
Кевин откинулся на спинку кресла и скрестил на груди руки.
— Тебе это столь необходимо? Почему именно сейчас? Что произошло?
— Ничего, — нашла Габриелла достойный ответ.
— Ты чего-то недоговариваешь?
Габриелла взглянула в вопросительно смотрящие на нее голубые глаза Кевина и впервые подумала, что надо во всем ему признаться. Тогда, действуя тайно, но вместе, они смогут избавить Кевина от подозрений. Но тут она вспомнила о данном ею согласии стать та