Вся моя жизнь принадлежала Гавани. И до сегодняшнего дня Гавань принадлежала мне…
Каково же было вернуться Янгмаару домой и обнаружить на своем месте чужачку, имеющую полное право распоряжаться его владением, да и им самим, — не всегда разумно и наверняка совсем не так, как распорядился бы он сам… Почему он молчал — и так долго?
Шаги я услышала издалека. Он хромал больше обычного, как всегда, когда волновался или злился, — и это помогло мне взять себя в руки.
Эрл… Янгмаар уселся на камень и объявил, широко улыбаясь:
— Стеффид уехал!
— Уехал! Так скоро?
— Я отдал ему письмо. А заодно представился и напомнил кое-какие истории из его юности… Он предпочел убраться. Жаль беднягу! Проделать такой длинный путь — и наткнуться на такую женщину, как ты!
— Это упрек или…
— Или. Признаться, заставила ты меня поломать голову с этим кольцом! Однажды я даже решил, что ты — моя мачеха! Хотя и последний вариант оказался для меня несколько неожиданным…
Я промолчала.
— Леди Янга, мы действительно обручены?
Я прямо взглянула на него.
— Какой ответ ты хочешь услышать?
— Но я же дал согласие в своем письме!
— В ответ на известие, которого не получал?
— Я его все-таки получил — если не от отца, то от тебя. А вот согласна ли ты?
— Что?
— Согласна остаться Владетельницей Гавани и одновременно — моей женой?
Я испытующе смотрела на него. Хотя Янгмаар улыбался, я видела, что он не шутит. Все решалось так просто и…
— Почему?
— Почему что?
— Почему ты… в смысле, почему я?
Янгмаар сощурился на море. Помолчал.
— Ты хозяйственна, рассудительна, спокойна. Как жена ты меня вполне устраиваешь. Да и породниться с Морским Хозяином — честь великая… — Он повернул голову, взглянул на меня искрящимися золотыми глазами — и вдруг рассмеялся. — Я такой же, как ты: своего никому не отдам. Ни тебя. Ни Гавань. А ты — моя, что бы там ни думали Порджес и другие. Вы, верно, сомневаетесь в своей желанности, леди? Уж будьте уверены — я-то знаю…
Я прикусила губу.
— А вдруг я соглашусь?
— Попробуй.
Я обвела глазами Гавань Дракона. Это была моя земля. Взглянула на Янгмаара — его улыбка стала напряженной. Рассматривала его, словно видела впервые. Мой мужчина. Мой лорд?
Янгмаар слегка покраснел.
Я вздохнула — и шагнула в пропасть.
— Да. Да, Эрл… Янгмаар, я останусь с тобой.
— Из-за Гавани?
— И немного — из-за тебя.
— Немного?
— Самую малость.
Янгмаар усмехнулся, протягивая мне крепкую руку.
— Пока согласен и на «малость». Но не думай, что так будет всегда. Ты меня полюбишь.
— Экая самоуверенность, — пробормотала я, осторожно, как бы пробуя, касаясь его ладони. — Придется отучить тебя от нее…
Пальцы сжались, скрывая мою руку, — крепко и бережно.
— Да, жена у меня будет кроткой и послушной! Все, как я и ожидал!
Я ответила улыбкой на улыбку, взглядом на взгляд. Мы были вместе в дни страха, в дни тревоги, в дни печали. Сможем ли мы быть вместе в дни мира?
Над Гаванью дремал Дракон. Он верил нам. Нашим неверным решениям и глупым метаниям, человеческой слабости и человеческой силе. Нашим изменчивым чувствам и бесконечной вере в то, что нам повезет.
Над нами дремал Дракон…
— А ты? — Санни повернулась к Дайяру. — Ты видел когда-нибудь драконов?
— Нет, — ответил тот с сожалением. — Хотя слышал много рассказов и песен. На побережье нет ни единого города или местечка, где бы не было названий, связанных с драконами, или их изображений. Некоторые прибрежные лорды и впрямь считают, что их род пошел от первых людей-драконов, вышедших когда-то из моря.
Санни сидела, подперев подбородок рукой. Ее глаза мечтательно мерцали. Казалось, перед ней оживают сказки и легенды — те, которых она вдоволь наслушалась в детстве. Оборотни, драконы, древние битвы, любовь, благородные мужчины, сильные и нежные женщины… Почему-то сейчас они кажутся такими настоящими, протяни руку — коснешься. Может, все дело в этих волшебных (якобы) картах? Или гадалка навела какие-то колдовские чары?
Санни тряхнула головой.
— У них ведь были дети?
— А почему ты спрашиваешь?
— Но ведь Отец Дракон говорил про дочь Янги… как там? Серебро с янтарем… волна и камень…
— И у этой истории есть продолжение? — подхватил Дайяр.
Гадалка посмеивалась, глядя то на него, то на Санни:
— Вы не устали еще слушать детские сказки?
— Какие же они детские? — возразила Санни. — Ведь ты говоришь, что сама встречала этих людей… или не совсем… не всегда — людей… но встречала? Какой была дочь Янги и Янгмаара? Она и впрямь могла превращаться в Дракона?
— Для начала она могла говоритьс ним, — поправила гадалка. — А это сумеет лишь тот, в ком течет кровь драконов.
— Ну так что же? Ты расскажешь нам?
Дайяру понравилось это ее нечаянное «нам». Он был готов уже провести без сна всю ночь, слушая действительно увлекательные истории, и смотреть на девушку. Следить, как тени выражений скользят по смягченному полумраком лицу, как сияют детские глаза и вздрагивают в улыбке губы…
— Расскажу, — вздохнула гадалка. — Раз уж вы не оставляете мне другого выхода. Это случилось, когда девушке исполнилось… наверное, столько же лет, как и тебе, Санни… Только никто не знал тогда, что в роду Владетелей Гавани Драконов появилась…
Говорящая с Драконами
Сватовство
Девушка сидела на берегу, обхватив колени руками, и смотрела на море. Так она могла сидеть часами — щурясь на солнечные блики на воде, наблюдая за чайками, парящими над скалами, за медленно накатывающими на берег волнами. В детстве она любила поиграть с морем в «а ну-ка, догони!», но сейчас, когда тающая пена волны коснулась пальцев босых ног, только неторопливо отодвинулась и вновь замерла, устремив взгляд на море. Это зрелище ей никогда не надоедало.
— Гейдж! Гейджи-и…
Шевелиться не хотелось. Хотелось, чтобы этот оклик унес с собой дующий с моря ветер — туда, где за ее спиной спал Береговой Дракон.
— Гейджи! — голос раздался ближе, в нем появились сердитые нотки, и она неохотно оглянулась. Прижавшись щекой к коленям, наблюдала искоса, как, пробираясь по камням, к ней торопливо идет отец. Вряд ли у него было что-то спешное, просто он все и всегда делал стремительно — двигался, говорил, принимал решения. Сегодня давняя рана, полученная на войне, давала о себе знать — отец заметно прихрамывал.
— Опять ты здесь, — сказал он, останавливаясь рядом и оглядывая берег. Это была его обычная присказка, не требующая ответа, поэтому Гейджи с чистой совестью промолчала.
— Что ты там все высматриваешь? — спросил Янгмаар с неожиданным любопытством. Гейджи заглянула в его вечно насмешливые глаза — сейчас, при солнечном свете, они были янтарными. Она часто жалела, что не унаследовала этот цвет — ее собственные были какими-то… оловянными… даже не определенно-серыми, как у матери. Гейджи пожала плечами.
— Иногда я просто представляю себе берега. Там, за морем. Или огромные чужеземные корабли. Или думаю, как бы я смотрелась в воду, будь я облаком. А иногда я вижу… смотрю и вижу подводные сады и дворцы, построенные из кораллов, раковин и песка. И танцующих в них драконов.
Едва произнеся последние слова, Гейджи пожалела — отец терпеть не мог разговоров о драконах, что было очень странно для Владетеля Гавани Дракона. Она не видела лица Янгмаара, зато слышала, как изменился его голос.
— Драконы! — сказал он, словно плюнул. — Вечные сказки! Когда ты только повзрослеешь! Иди домой, ты нужна матери!
С легким вздохом неудовольствия Гейджи соскочила с камня. Известно, зачем: леди Янга все пыталась научить свою непутевую дочь премудростям, которые подобает знать будущей Владетельнице. Она и без того долго была снисходительна — чересчур долго, по мнению многих.
Янгмаар смотрел дочери вслед. Из-за почти постоянного пребывания в воде плечи Гейджи были широковаты, а бедра и ноги — почти по-юношески стройны. Волосы она унаследовала от него; густые, прямые и жесткие косы вечно рассыпались, ленты и заколки просто горели на них. А вот черты лица и сильные красивые руки — от матери. В последнее время он все чаще задумывался, не передалось ли ей от Янги еще чего в придачу. Эта ее одержимость морем… драконы… Его глаза потемнели, как старое золото. Пора что-то решать. Янга всегда могла заморочить ему голову — и в молодости, и сейчас, — смеясь, и негодуя, и восхищаясь, он отступал.
Но не теперь.
Гейджи приостановилась у двери, чтобы привести себя в более-менее приличный вид — леди Янга не терпела расхлябанности ни в манерах, ни в одежде. Наскоро пальцами расчесала-разодрала спутавшиеся, как морские водоросли, волосы; отряхнула запылившийся подол платья, понадеявшись, что от зоркого взгляда матери скроется свежая дыра. Осторожно стукнула в дверь.
— Входи, — раздался низкий голос леди.
Гейджи всегда любила бывать здесь, разглядывать загадочные вещи, книги с удивительными старинными рисунками, морские и сухопутные карты, оставшиеся еще от деда Янгмаара. Родителям хватало терпения не гнать ее прочь и отвечать на бесконечные вопросы. Не отсюда ли, из этой затемненной комнаты с вечным запахом воска, кожи и старой бумаги, ее страсть к диковинным вещам, найденным на берегу или на дне моря?
Едва глянув на мать, сидящую за большим столом, Гейджи устремила взгляд за окно. Эти крепко сжатые губы, пронзительные серые глаза — сам лорд иногда терялся, когда она так на него смотрела… Леди Янга правила Гаванью железной рукой, лишь иногда пряча ее в бархатную перчатку.
— Садись.
Внутренне затосковав, Гейджи опустилась в кресло. Ну почему, почему ни с одним из братьев мать не устраивала таких долгих, изматывающих бесед? Что о ней доложили на этот раз? Гейджи знала пару-тройку своих прегрешений, но очень надеялась, что больше о них никому не известно. Девушка приняла покорный вид, сложив на коленях руки, и уставилась на них, ощущая взгляд матери.