Ингри сидел на своем месте с самого утра. Я кивнула ему, он мне не ответил, и я забыла о солдате на целый день. До вечера было не присесть: на ярмарку ехали купцы, с ярмарки — покупатели, желавшие обмыть свои покупки. Краснощекие девицы стреляли глазами по сторонам и, похоже, наш красавчик тоже не остался без внимания. Я усмехнулась, представив, как бедная девушка пытается его расшевелить…
Корчма стихала. Кэти лениво вытирала столы. Потирая ноющую поясницу, я вдохнула тяжелый воздух, пропитанный пивом, дымом, запахом кож, шкур, разгоряченных тел. Хоть раз за день выйти во двор… Накинув теплый платок, я с наслаждением дышала полной грудью. Тяжелая дверь за моей спиной не хлопнула, придержанная чьей-то рукой. Я посторонилась и оглянулась. Ингри смотрел поверх моей головы на залитый лунным светом двор.
— Ты же говорила, что никуда не пойдешь…
— Даже на двор? — огрызнулась я. Ингри помедлил, словно раздумывая, не вернуться ли, и все же прикрыл дверь.
— Смотри, какое небо ясное, — сказала я. Созвездия медленно проступали сквозь морозное сияние луны. Ингри промолчал. Он и не думал смотреть на небо. Он обшаривал цепким взглядом двор. Луна была полной, и тени ложились на снег четко и густо. Я пошла к конюшне. Снег скрипел под ногами, я не слышала, шел ли Ингри следом. Если солдат тоже решил прогуляться, не мое дело его развлекать. Наклонившись, я ухватила полную пригоршню снега, с наслаждением приложила его к горячему лбу, усталым глазам — и все пропустила.
Меня рванули за рукав — назад и влево, — я закрутилась на месте, едва устояв на ногах, и ошеломленно уставилась на очутившегося передо мной Ингри. Что за… Ледяной свет блеснул на его мече, когда Ингри ринулся к изгороди. Я едва успела увидеть метнувшуюся прочь фигуру — она бежала как-то странно, проваливаясь на передние лапы, словно они были у нее гораздо короче, но дьявольски быстро, и исчезла за конюшней прежде, чем туда поспел Ингри. Я и моргнуть не успела, как солдат вновь очутился рядом, неспешно засовывая меч в ножны. Едва ли он дышал чаще, чем до этой неожиданной пробежки. Коротко взглянул — и ответил на мой безмолвный вопрос:
— Как сквозь землю провалился… Странные твари ходят вокруг, хозяйка. Хочешь еще прогуляться?
При всем желании я не могла уловить в его голосе усмешки. Я молча повернулась и поковыляла на ватных ногах к корчме. Ингри помог мне задвинуть засов, задержал на нем руку — прочел заклинание, поняла я — и пошел прямо к лестнице.
— Ингри?!.
Он нехотя оглянулся. Сказал ровно:
— Я не знаю, кто это был, хозяйка.
И я не знаю. Я тупо уставилась в еле тлевший очаг. Ходили всякие слухи о тварях, появляющихся по ночам, иногда видели незнакомые следы, находили трупы людей, умерших странно… Я мало верила в это. До сегодняшнего дня. Ночи. Это была собака, просто бродячая собака, говорила я себе и себе не верила. Если бы не Ингри…
Ингри! Почему он спрашивал, не собираюсь ли я куда? Почему пошел за мной во двор? Что за карту открыл он вчера? Чью? Мою? Но ведь я не открывала… а если все-таки, коснувшись, невольно выбрала, и Ингри успел взглянуть? Что, если карта предсказала появление той твари? Что, если… Я с силой растирала трясущиеся руки. Завтра хорошенько рассмотрю его колоду.
Увидев Ингри одетым в меховую куртку, я испытала острое сожаление.
— Уходишь?
Он только посмотрел на меня.
— Я попросила его помочь закопать Блэка.
— Блэка? — непонимающе переспросила я, и в глазах служанки зажегся радостный ужас.
— Так ты еще ничего не знаешь! Идем, глянешь во дворе…
Мы обогнули дом, и я вросла в снег. Вот почему пес вчера не лаял… От громадного волкодава остались одни куски мерзлого мяса, разбросанные по всему заднему двору, и еще кровавая корка льда…
— Вот, видишь?!
— Волки, — сказал Ингри и деловито обратился к служанке. — Принеси мне мешок и лопату.
Казалось, он ожидал моей просьбы — с такой готовностью достал из вышитого кожаного мешочка свою колоду. Раскинул по столу рисунками вверх — они были незнакомыми и причудливыми. Я осторожно раздвигала карты пальцами.
— А что они означают?
— Разное — в зависимости от времени суток и от того, кто их открывает. Только одна не меняется.
Я безошибочно отыскала ее.
— Эта?
Роза горела на темном столе, словно раскаленный уголек.
— И что она означает?
— Смерть, — просто сказал Ингри, и я отдернула руку.
— Это была моя карта?
— Нет, иначе бы я тебе не смог помочь.
Он отыскал и показал мне другую — на рисунке скорчилось странное существо, отдаленно напоминавшее косматую черную собаку.
— Что это?
Ингри произнес слово на незнакомом языке, видя, что я не поняла, подумал и пояснил:
— Тот, кто рыскает в ночи… Нечисть.
— Экие чудные карты! — Подошедшая Кэти наклонилась над столом.
— Не трогай! — резко сказала я, но девушка уже перевернула карту. Я испуганно взглянула на Ингри — он смотрел на маленькую пеструю птичку, распахнувшую крошечные яркие крылья.
— Любовь. Тебя ждет любовь, Кэти. Эта птица… — опять незнакомое слово. — Та, что помогает влюбленным.
Раскрасневшаяся служанка протянула руку.
— А можно еще?
— Не играй с судьбой, Кэти!
Я отобрала у нее карты, сложила и подала Ингри. Он смотрел с ожиданием.
— По-прежнему не хочешь вытянуть свою карту, хозяйка?
Я колебалась — но лишь мгновение.
— Нет, Ингри.
Он забрал карты — я подметила вновь, что он старается не коснуться моих пальцев.
— Я помню эту корчму, — сказал неожиданно, — мы останавливались здесь, когда ехали на перевал. Тогда, два года назад. Но тебя я не помню.
Я пожала плечами.
— Тогда хозяйничал муж… Да и я тебя не припоминаю.
Двести здоровых мужиков в одинаковой черной форме. Мы со служанкой просто с ног сбились, разнося пиво и еду, да еще Самур следил, чтоб я ни с кем не разговаривала и ни на кого не смотрела — к старости стал жутко ревнивый. Я и Сагвера-то видела краем глаза — смеющийся, молодой…
— Спасибо, Ингри, — сказала я. — Спасибо, что спас меня.
— Покойной ночи, хозяйка.
Он ушел, но не было мне покоя. С одной стороны, я была твердо уверена, что не должна играть в игры с судьбой, с другой… Если б карты не предупредили вчера Ингри, что бы со мной стало?
…Чуть позднее полуночи сверху крикнули:
— Пива в третью комнату!
Очнувшись, я огляделась. Кэти уже давно спала. Но что не дает спать Ингри? Я налила в кувшин пива, взяла кружку и побрела наверх. А всем ли он показывает свою драгоценную колоду?
Сперва я подумала, что ошиблась комнатой. Из-за двери доносились женские томные вздохи, глухой мужской голос, скрип кровати… Я не могла сдержать смешка — кто-то расшевелил все ж таки нашего мрачного красавчика! Помедлив, стукнула в дверь — жаль мешать людям в такую минуту, но пива они заказали сами. Звуки не сразу, но стихли. Легкие шаги, голос Ингри:
— Это служанка.
Он распахнул дверь и уставился на меня в явном замешательстве. Сперва показалось даже — захлопнет дверь перед моим носом, — но опустив глаза, Ингри все же посторонился, пропуская меня. Я поставила кувшин на стол, стрельнула глазами в сторону кровати:
— Не знала, что понадобятся две кружки!
Против моей воли, слова прозвучали язвительно. Ингри смолчал. Он по-прежнему стоял у дверей, упорно глядя в пол. Ждал, когда уйду. Я прошла мимо, скользнув насмешливым взглядом по его смуглому, едва прикрытому телу:
— Смотри не застуди чего, южанин!
Дверь за моей спиной закрылась совсем неслышно.
— Доброе утро, хозяйка.
Я подняла глаза; продолжая считать деньги, кивнула. Ингри стоял передо мной — прямой, как всегда с отсутствующим видом рассматривал мою макушку. Пожелав счастливого пути купцу с дочерью (я приметила ее настойчивые взгляды в сторону Ингри — уж не она ли провела ночь в его постели?), повернулась к солдату.
— Что будешь есть?
Он, похоже, думал о своем, потому что такой простой вопрос его озадачил.
— Есть? Что подашь. Я хотел с тобой поговорить.
— Ну так говори, — я поставила перед ним хлеб, сыр и холодный пирог.
— Я останусь здесь еще ненадолго. Заняться нечем, а…
— Да неужто?
Если он и заметил насмешку, то не подал виду.
— Возьми меня в работники.
Отсчитывая сдачу, я мельком взглянула на него.
— Хочешь сказать, у тебя кончаются деньги?
У него дернулась щека.
— Нет. Я по-прежнему буду платить за комнату. А работать буду за еду.
— Что, задерживаются твои приятели?
— Можно сказать и так.
Я подумала. Еда — невелик урон, а помощь мне не помешает.
— Тогда ешь и иди рубить дрова. Мечом махать умеешь, сможешь и топором.
Он не ответил на улыбку. Взял тарелку и пошел к своему месту. И меня вдруг как шилом кольнуло.
— Эй! Это все из-за твоих карт?
Ингри остановился, не оборачиваясь.
— Что?
— Что ты решил остаться? Ты, случаем, не кидал на меня карту?
Он двинул плечом.
— Нет, хозяйка.
Я смотрела на него, раздумывая, почему я ему не верю…
Пришел Хоггард. Кинул передо мной шкуры добытых зверей.
— Взгляни, Гвенда…
Я придирчиво осмотрела шкуры, отыскивая плохую выделку, вылезший мех или оплошное отверстие от стрелы. Одобрительно кивнула.
— Продашь мне или повезешь на ярмарку?
Он усмехнулся в усы.
— А ты как хочешь?
Я знала, что нравлюсь ему. Только не знала, что нравится больше — я или моя корчма. Хоггард был охотником, но, похоже, его все больше тянуло к оседлости. Иногда я подумывала, не сказать ли ему «да». Но почему-то все больше в его отсутствие…
— Прикинь на себя. Нет, не эту, голубую.
Лиса была такой большой и пушистой, что накрыв голову и обернув шею, обняла и плечи. Смеясь, я показалась Хоггарду.
— Ну как?
Он одобрительно кивнул, зацокали языками повернувшиеся от стола мужчины. Я повела плечом, изображая изнеженную леди, которой, верно, и доведется носить этого дорогого зверя, — и поймала взгляд Ингри. Он стоял на пороге с охапкой дров в руках и смотрел на меня. Я скинула лису.