Драгар решил просить совета у богов.
… Ветер рвал мои волосы, хлопал полами плащей, бросал в лицо искры Костра Нужды, разведенного в древней жертвенной чаше. Жрец Сельмы описывал вокруг огня странные фигуры и то исчезал, то скользил черной тенью по слепящему пологу пламени. Драгар нетерпеливо вздохнул, переступил с ноги на ногу. Его твердое плечо коснулось моего, и я поспешно отстранилась. Драгар смерил меня косым взглядом. Что ж, мне это зачтется — не сейчас, так через час, месяц или год. Шарахаться от прикосновения короля, как от прокаженного…
Я уже изрядно устала, когда жрец прервал безостановочное движение и сказал что-то Сельме. Та посмотрела на нас и кивнула. Я увидела, что лицо ее горит от жара близкого пламени и странно, по-молодому, сверкают черные глаза.
— Требуется жертва! — донеслось до нас. Драгар нетерпеливо повел плечом.
— Так принесите ее!
— ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ жертва, сын! — с нажимом произнесла Сельма. Оскалившись, Драгар смотрел в огонь. Пламя плясало в его глазах.
— Боги гневаются на нас! — хрипло говорила Сельма. — Мы забыли о них и потому требуется ТАКАЯ жертва! Решись — и они ответят нам. Сын! Ради твоей страны — одна-единственная ничтожная жертва!
Я не сводила глаз с Драгара. Отвернувшись, он кивнул. Я попятилась, но железные пальцы сжали мой локоть, притягивая обратно.
— Стой рядом! — приказал Драгар.
Не отпуская меня, он угрюмо следил за жрецом: тот нараспев говорил что-то, раскачивая тяжелый металлический диск на длинной посверкивающей цепочке.
— Что это?
— Тише! — Сельма сжала пальцы в кулак. — Боги избирают жертву!
Меня поразило торжество на ее обрюзгшем недобром лице. Мы встретились глазами, и сердце мое оборвалось. Жрец пел, Драгар хмуро следил за ним, Сельма улыбалась, а я… Я ждала неизбежного.
Мы, как завороженные, не сводили глаз с диска: он перестал крутиться, но начал раскачиваться, все сильнее и сильнее. Рука жреца была неподвижной, зато двигался диск — от него ко мне, от меня к нему… Пальцы Драгара стиснули мой локоть.
— Что это значит? — услышала я его резкий голос.
— Боги указали жертву, — торжественно отозвалась Сельма.
Пауза. Все трое смотрели на меня. Если Драгар и был в замешательстве, то успешно это скрывал. Темнота глаз, темнота мыслей за нахмуренным лбом…
— Леди Ану? — спросил, словно проверяя.
— Боги избрали ее, — повторила Сельма. Устремленные на меня глаза короля сощурились.
— Может, отдадим им кого другого? Они не заметят подмены?
— Не кощунствуй! — Испуг в ее голосе был почти искренен.
— И после этого они ответят? Помогут нам?
— Так сказали боги. Они не обманывают, сын.
— Зато любят посмеяться… — Драгар отвернулся от меня. — Как это будет?
Жрец посмотрел на Сельму, та кивнула.
— Она ничего не почувствует.
— Никаких мучений?
— Ни малейших. Боги указали на нее. Не в наших силах противиться их воле.
— Ну что ж… — задумчиво произнес Драгар. Я судорожно пыталась схватить хоть глоток воздуха. Он взвешивал на одной чаше весов судьбу всей страны, на другой — жизнь ведьмы, так и не принесшей ему никакой пользы. Я не сомневалась в ответе — Драгар был НАСТОЯЩИМ королем.
— Что ж, готовьте ее… — он посмотрел на меня. Ни тени сомнения или жалости. — Сожалею, леди Ана, но боги…
Я чувствовала себя как во сне — огонь, темнота, прикосновения проворных рук, кружащиеся вокруг лица, две пары одинаковых, ждущих, внимательных глаз… С меня сняли верхнюю одежду, повесили на шею какие-то тяжелые холодные позвякивающие украшения; расплели косы, полив чем-то дурманяще пахнущим; поднесли к губам полную чашу… Я прикрыла глаза. На разум словно опустился туман. Я не пыталась бежать, бороться…
Меня подвели к краю каменной чаши. Ревел огонь, сквозь него прорывалось мерное пение жреца. Я вздрогнула — холодные сильные руки легли на мои голые плечи. Опять это странное ощущение: словно его энергия, его сила проникали в мое тело. Это на мгновение вывело меня из тупого оцепенения.
— Леди Ана, — сказал Драгар мне в ухо. Его дыхание шевелило волосы на моем виске. — Я в долгу перед вами — за те минуты в роще. Вы никогда меня ни о чем не просили…
— Что?
— Попросите — и я оставлю вам жизнь. Только попросите меня, леди Ана.
— Нет. Нет. Не-ет… Будь ты проклят, Драгар! Нет!
Я зажмурилась и мотала головой, вздрагивая от страха и гнева. Медленно, словно давая мне время передумать, его руки соскользнули с моих плеч…
Я смотрела в жадное, жаркое, ждущее пламя. Может, так лучше? Легче? Не бояться, не ненавидеть, не страдать. И повинуясь руке жреца, послушно шагнула вперед…
Шагов я не услышала — скорее ощутила стремительность движения за спиной. Меня отшвырнули в сторону так, что я упала. Взвился испуганный крик Сельмы.
На краю пылающей чаши застыли две черные фигуры. Несмотря на рев пламени, я услышала отчетливо:
— Твоим богам нужна жертва? Они ее получат!
И Драгар с силой выпрямил руки. Темная фигура беззвучно исчезла во взметнувшемся пламени — словно овощ, брошенный в кипящий суп. Драгар рывком поставил меня на ноги и крикнул в застывшее бледное лицо Сельмы:
— Я устал от ненависти! Все кончилось! Хватит!
Он почти проволок меня до лошадей. Выпустил мою руку, чтобы раздраженно отвязать уздечку — я без сил и сознания опустилась на утоптанный снег…
Голоса, жесткая ткань под щекой, торопливые пальцы дергают завязки у моего горла.
— Что вы там возитесь? — спросил резкий голос. — Я сам, дайте лучше вина!
Почему они мешают мне спать? Я не хочу просыпаться… что им всем от меня надо? Холодные пальцы касаются моей шеи, и, сбросив наконец дремотное оцепенение, я открываю глаза. Меня приподняли, спустили с плеч рубашку. До этого я даже не осознавала, как мне тяжело дышать, и теперь вдохнула полной грудью. Благодарно хлебнула подогретого вина — как я замерзла, руки и ноги кололо иголочками, они не желали мне повиноваться. Губы тоже онемели, но я все же сумела спросить:
— Что…
— Вы просто испугались, — бесстрастно сообщил знакомый голос. Помолчал и добавил: — Не удивительно.
Бережные пальцы, убравшие волосы с моего лица, вытершие пот со лба и верхней губы, просто не могли принадлежать этому человеку. Притихнув, я смотрела в его близкое спокойное лицо — РАССЧИТАННО спокойное, чтобы быть по-настоящему спокойным. Тень вишневого полога, отразившегося в глубине черных глаз, напомнила мне об огне… Я беспокойно двинулась, избегая его взгляда, — Драгар понял, сказал негромко:
— Она больше не причинит тебе вреда. Она — и никто другой. Я, помню, еще удивился, когда мать предложила взять тебя с собой. Думал, это начало примирения. Думал, одной неудачной попытки — и моего предупреждения — будет достаточно… — невеселая усмешка тронула его губы. — Словно я не знаю свою мать!
— Значит, тот человек… его послала не Хельга… Это была Сельма, да?
Он с силой провел ладонью по своему лицу.
— Она хотела спасти меня — от вас. Я не буду просить за нее прощения. Она моя мать. Запомните только одно — никто никогда больше не посмеет тронуть вас.
Я смотрела на него в упор.
— Кроме тебя?
Драгар пожал плечами.
— Я мог бы сказать, что хотел посмотреть, как далеко она зайдет… Но ты мне не поверишь. Считай, что я хотел посмотреть, как поведешь себя ты. У меня тоже есть свои слабости.
Я хмурилась, разглядывая незнакомый бархатный полог над кроватью. И насколько же успешно я прошла испытание?
— Где… куда меня принесли?
— В мою спальню, — Драгар тяжело поднялся. — Мне всегда казалось, что ты будешь прекрасно смотреться в моей постели… Не сходите с ума, леди! Сегодня ночью для вас нет более безопасного места в замке. Я позову Ганна, чтоб он оградил меня от ваших посягательств. А завтра…
— А завтра?
— А завтра мы с вами едем на Запад, — буднично сказал Драгар.
— Я не вижу противника.
— Вы и не увидите его, мой король, — отозвался лорд Варн. — Вы только почувствуете. Леди…
Он взглянул на меня угрюмо. Несомненно, меня считали любопытной фавориткой короля, с которой тот по своей мужской слабости не мог расстаться.
— Леди лучше уйти.
— Леди Ана?
— Не для того же я тащилась с вами через полстраны! Я должна это видеть.
— Леди остается.
— Как угодно.
Прошло еще около часа, когда я наконец ощутила ЭТО. Словно дальнее предчувствие неприятностей. Настороженность. В воздухе разливалась беда… Я услышала, как вздохнул лорд Варн, и мимолетно посочувствовала — в отличие от нас, он знал, что нас ожидает. Говорят, немногие способны пережить это вновь…
Волосы зашевелились у меня на голове, по спине поползли мурашки. Плечи стоявшего впереди Драгара напряглись, словно он противостоял налетавшим порывам ветра. Я услышала стон — Варн опустился на колени, обхватив руками голову, как от невыносимой боли. Ровный ряд войск внизу смешался, дрогнули знамена, команды офицеров стали похожи на испуганные вскрики…
— Вот, — хрипло сказал Драгар.
Из-за холмов на горизонте показалось темное облако — нет, не облако — пыль, поднявшаяся до небес, до тускнеющего солнца. Толпы, орды спускались вниз в совершенном, непонятном молчании, а ужас, леденивший сердца и мутивший разум, летел далеко впереди. Я видела, что наши войска тают — ручейки бегущих людей все ширились, множились, пока не слились в поток: лавина вопящих солдат, воющих боевых псов, взбесившихся лошадей неслась, сметая все на своем пути, затаптывая, калеча, разрушая…
Мгновение я еще сопротивлялась безликой безжалостной силе, словно знала, помнила, что могу, как-то могу ей противостоять. А потом воля моя сломалась, точно слишком натянутый лук — и я бросилась прочь…
Бесцельно брела по равнине. Люди, измученные, сломленные страхом и бегством, так же слепо спотыкались об искалеченные повозки, изуродованные тела людей и животных, собирались в небольшие молчаливые группки, просто лежали ничком на земле. Где-то там, среди них, навсегда остался Ганн.