— Нет, — сказал я, — но уверен, что вас это не остановит.
— Вы не ошиблись.
Я почувствовал необоримое желание зевнуть, и так у сделал.
— У вас наблюдается какое-то отсутствие надлежащего азарта, — неодобрительно заметил Сфинкс. — Но внимание:
В огне я поднимаюсь от земли,
секут меня и ветер и струи воды,
скоро увижу я все вещи мира.
Я молчал. Прошла, наверное, минута.
— Ну? — спросил наконец с интересом Сфинкс.
— Что «ну»?
— Вы нашли ответ?
— Ответ на что?
— На загадку, конечно!
— Я ждал. Никакого вопроса не было, только серия утверждений. Я не могу отвечать на вопрос, если мне неизвестно, что это за вопрос.
Сфинкс как будто несколько растерялся.
— Э-э-э… Но такова устоявшаяся историческая форма. Вопрос подразумевается в контексте. Это же очевидно, что вопрос: «Что есть я?»
— С таким же успехом это мог быть вопрос: «Кто похоронен в могиле Гранта?» Ну, ладно, не будем спорить. Что это такое?.. Феникс, конечно, гнездящийся на земле, восставший из пламени, взлетающий в воздух все выше, в облака…
— Неправильно.
Сфинкс усмехнулся и стал готовиться к прыжку.
— Подождите, — потребовал я. — Почему неправильно? Ответ подходит. Возможно, вы ждали другого, но и мой ответ не противоречит условиям задачи. Не так ли?
Он покачал головой.
— Окончательное суждение о правильности ответа делаю я, и определение то же делаю я.
— Тогда это просто жульничество.
— Нет!
— Предположим, я выпил половину содержимого бутылки. Она теперь наполовину пустая или наполовину полная?
— И то, и другое одновременно.
— Согласен. Но это то же самое. Если не принимать их все. Это как с волнами или частицами.
— Ваш подход мне не нравится, — покачал головой Сфинкс. — Это даст дорогу разного рода двусмысленностям. И вообще, это может только испортить весь смысл загадывания загадок.
— Это не моя вина, — сказал я, сжимая и разжимая кулаки.
— Но вы в самом деле затронули любопытный вопрос.
Я энергично кивнул.
— Но правильный ответ должен быть только один. Я так думаю.
Я пожал плечами.
— Мы живем далеко не в идеальном мире, — высказал я свое мнение.
— Гм-м…
— Давайте будем считать, что это ничья, — предложил я. — Никто не выиграл, но никто и не проиграл.
— Такой вариант представляется мне эстетически отталкивающим.
— Но в массе игр он, между прочим, действует отлично.
— Кроме того, я немного проголодался…
— Ах, вот оно что… Правда выходит наружу, — я осуждающе покачал головой.
— Но я хочу, чтобы все было честно. Я ведь по-своему служу истине тоже. Ваше предложение о ничьей предполагает вариант выхода.
— Прекрасно. Я рад, что мы нашли приемлемый вариант и…
— Пусть все решит мой ответ. Загадывайте вашу загадку.
— Что еще за глупости? — возмущенно воскликнул я. — Нет у меня никаких загадок.
— Тогда придумайте какую-нибудь, и попрошу вас, побыстрее. Потому что это единственный выход из нашего тупика. Иначе я буду считать вас проигравшим. — и он снова угрожающе пошевелил мышцами.
— Ну, хорошо, — сказал я раздраженно, — ладно… Одну секунду… Что за черт… вот!
Что это такое — зеленое и красное, И кружит, и кружит, и кружит?
Сфинкс моргнул два раза, потом нахмурил лоб и задумался. Я использовал образовавшуюся паузу, чтобы провести еще одну серию дыхательных упражнений и немного побегать на месте.
Огонь в теле немного угас, голова стала ясной, пульс выровнялся.
— Ну? — спросил я через несколько минут, стараясь в точности скопировать его тон.
— Я думаю.
— Не спеши, подумай хорошенько.
Тем временем я немного побоксировал с тенью, сделал несколько изометрических упражнений. Небо слегка потемнело, в правой полусфере роилось несколько звезд.
— Гм-м… — неуверенно проговорил я, — мне не хотелось бы торопить тебя, но…
Сфинкс недовольно фыркнул.
— Я еще думаю.
— Вероятно, нам следует установить лимит времени…
— Мне осталось немного.
— Ну, что ж… Если ты не против, я отдохну.
Я растянулся на песке и закрыл глаза, пробормотав приказ Фракиру охранять меня. Потом я уснул.
Я проснулся от охватившей меня дрожи, от бившего в лицо ветра и света. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, что уже наступило утро. Небо слева от меня на глазах светлело. Звезды меркли. Хотелось пить. И есть тоже..
Я поднялся, протер глаза, нашарил свою расческу и привел в порядок волосы, потом посмотрел на Сфинкса.
— И кружит, и кружит, и кружит… — бормотал он.
Я откашлялся. Никакой реакции.
Бестия смотрела в пространство мимо меня. Я уже начал подумывать о том, чтобы просто потихоньку улизнуть.
— Нет, — взгляд переместился на меня.
— Доброе утро, — сказал я жизнерадостно.
В ответ коротко клацнули клыки.
— Ну, хорошо, — продолжал я, — ты уже и так использовал гораздо больше времени, чем я. Если ты не придумал ответа, я больше играть не собираюсь.
— Мне твоя загадка не нравится, — наконец сообщил он мрачно.
— Извини. Но таковы правила игры.
— Какой же ответ?
— Ты сдаешься?
— Я вынужден. Какой ответ?
Я поднял руку.
— Не спеши. Во всем нужен порядок. Сначала я хотел бы узнать ответ на твою загадку, а уже потом скажу ответ на свою.
Он кивнул.
— Что ж, это справедливо. Ну, ладно. Сосредоточение Четырех Миров.
— Как? — ошеломленно уставился на него я.
— Это ответ — «Сосредоточение Четырех Миров».
Я вспомнил слова Мелмана.
— Но почему? — спросил я.
— Оно лежит на пересечении миров четырех элементов, где поднимается в пламени из земли, атакуемой ветрами и водой.
— А как насчет всех вещей мира, которые оттуда видны?
— Это относится либо к точке видения с этого места, либо к империалистическим планам хозяина Сосредоточения, либо и к первому, и ко второму одновременно.
— А кто хозяин?
— Я не Знаю. Для ответа это избыточная информация.
— Гм-м… а где же ты раздобыл такую мудреную загадку?
— Услышал от одного путешественника несколько месяцев назад.
— А почему сейчас ты выбрал эту загадку, а не какую-нибудь другую?
— Я ее не разгадал, значит это хорошая загадка.
— А что случилось с этим путешественником?
— Он отправился дальше не съеденным. Он на мою загадку ответил.
— У него было имя?
— Он не назвался.
— Опиши его пожалуйста.
— Не могу. Он был хорошо задрапирован.
— И он больше ничего не рассказывал о Сосредоточении Четырех Миров?
— Нет.
Я вздохнул.
— Что ж, думаю, что мне тоже следует немного пройтись.
Я повернулся лицом к склону справа от меня.
— Постой!
— В чем дело? — обернулся я.
— Твоя загадка, — требовательно спросил он. — Я сказал тебе ответ на мою. Теперь ты должен объяснить мне, что такое — зеленое и красное, и кружит?
Я посмотрел под ноги, пошарил взглядом и увидел подходящий камень, похожий на пятифунтовую гантель. Я сделал несколько шагов и остановился рядом с ним.
— Лягушка в Кузинатре, — сказал я.
— Что?
Мышцы его лап и плеч набрякли, глаза превратились в щели, а многочисленные зубы стали отчетливо видны. Я сказал несколько слов Фракиру, почувствовал, как он зашевелился, присел и схватил в правую руку тяжелый удобный камень.
— Вот именно, — добавил я.
И выпрямился.
— Одна из таких…
— Это дрянная, неправильная загадка! — прорычал Сфинкс.
Левым указательным пальцем я быстро начертил в воздухе перекрестие.
— Что ты делаешь? — спросил он настороженно.
— Отмечаю точку между твоими ушами и глазами, — объяснил я.
В этот момент Фракир стал видимым, соскользнув с запястья и обвивая мои пальцы. Глаза Сфинкса устремились на него.
Я поднял камень на высоту плеча. Один конец Фракира повис свободно, покачиваясь, с моей протянутой руки. Он начал понемногу разгораться, потом засиял, как раскаленная серебряная проволока.
— Мне кажется, наша встреча закончилась вничью, — уверенно произнес я. — А как вы считаете?
Сфинкс провел языком по губам.
— Да, — наконец сказал он и глубоко вздохнул. — Кажется вы правы.
— В таком случае желаю вам всего наилучшего. И до свидания.
— Да. Жаль. Очень хорошо. Но прежде, чем вы покинете меня, могу ли я узнать ваше имя — на всякий случай?
— Почему бы и нет? — сказал я, улыбнувшись. — Я Мерлин из Хаоса.
— Ага… — сказал он. — Значит, за вас кто-нибудь пришел бы отомстить?
— Вероятно.
— Тогда ничья — лучший вариант. Прощайте.
Я немного попятился, потом повернулся и двинулся вниз по склону. Я был настороже до тех пор, пока не отошел на достаточное расстояние, но меня никто не преследовал.
Тогда я не торопясь побежал.
Мне хотелось есть и пить, но посреди этой каменистой пустыни, под этим лимонным небом, мне вряд ли подвернулся бы завтрак. Фракир свился в кольцо на левом запястье и погас. Я начал глубоко дышать, удаляясь в сторону, противоположную восходящему светилу.
Ветер ерошил волосы, задувал в глаза песок. Я направился в сторону скопления валунов и миновал их. Среди теней, которые они отбрасывали, небо показалось мне щавельно-зеленоватым. Я снова выбежал на равнину, уже не такую суровую. В небе плыли облака, вдали что-то сверкнуло.
Я установил мерный ритм бега, достиг небольшого подъема, преодолел его и спустился по склону, покрытому редкой высокой травой, которая волнами качалась на ветру. Вдали заросли низких деревьев с густыми мочалками-кронами… Я направился туда, спугнув по дороге маленькое существо с оранжевым мехом, выпрыгнувшее на моем пути и ускакавшее куда-то влево. Секунду спустя, надо мной промелькнула черная птица. Жалобно крича, она полетела в ту же сторону.
Я продолжал бежать, и небо становилось все темнее.
Теперь небо было зеленое, травы густые и тоже зеленые. С неравными промежутками набегали порывы ветра. Деревья постепенно приближались. С их ветвей раздавался певучий звук. Ветер нес тучи.