Я слушала его слабый, полный любви голос – и понимала только одно: я дура, я полная идиотка. Мне надо сейчас надеть свое платье и побыстрее убираться из этой постели, из этого дома и из жизни этого мужчины. Я не на пепелище. Я на осколках, которые еще можно склеить и которые Андрей на самом деле очень хочет склеить.
– Ты еще можешь помириться с женой, – сказала я, откидывая одеяло. – У вас общий ребенок, есть что спасать.
Андрей вздохнул:
– У нее другой мужчина, она и слышать обо мне не хочет. До развода остался месяц, но это, по сути, просто формальность.
– Позвони мне после развода, если будет желание. Но я очень надеюсь, что до этого не дойдет, – мне кажется, ты любишь свою стерву Вику и хочешь быть только с ней.
– Нет-нет, что ты! Ты мне очень понравилась, я хочу узнать тебя лучше. Даже не вздумай говорить такие глупости!
Он был замечательным оратором, страстным и убедительным.
По дороге в Москву Андрей наговорил мне столько нежных слов и комплиментов, что я, глупышка, искренне поверила: он влюбился в меня так же сильно, как и я в него.
Мы стали встречаться. Я летела на свидание на крыльях счастья – но уже очень скоро мне становилось больно и страшно.
Андрей то и дело говорил о Вике. Показывал мне письма к ней, на которые она не отвечает, трогательные эсэмэски, совместные снимки. Я понимала – он любит не меня, а мои свободные уши и сочувствие. Он выговаривался мне о том, какая его Вика сука – и ему становилось легче. А мне было настолько тяжело, что я и описать не могу. Я очень быстро поняла, почему психотерапевты берут за свою работу в принципе немаленькие гонорары. Не реагировать на искреннее горе и боль невозможно. Клиент выговаривает свою боль врачу и уходит с облегчением. Но вся его грязь остается рядом с психотерапевтом, которому приходится как-то с этим жить.
А еще он очень плохо себя чувствовал. То простуда, то аллергия, то желудок, то давление. После секса был вообще караул: сначала все замечательно, страстно-жарко, а потом хоть «Скорую» вызывай. Я все чаще улавливала горький запах алкоголя, сочащийся через поры его тела, – и понимала, что Андрей старательно топит свою любовь в спиртном.
Он стал похож на старого, выброшенного из дома шарпея. Собака всем сердцем рвется к хозяйке. Но дверь закрыта, шарпея больше не хотят видеть. И тогда пес благодарен и случайному прохожему, который потреплет его по складкам кожи, передавая частичку своего тепла.
Я больше не была его любовницей. Я стала его сиделкой, медсестрой.
Андрей был владельцем бизнеса, какой-то производственной фирмы. Я не вникала в детали, ему было неинтересно об этом рассказывать (только о Вике он мог говорить часами, а весь остальной мир или мои дела были ему совершенно по барабану). Я только поняла, что выпускаемая этой фирмой продукция успешно продается, что позволяет Андрею вести довольно безоблачную в финансовом плане жизнь.
Он мог целый день валяться в постели, пить виски. Без аппетита съедать приготовленную мной еду и смотреть в телевизор пустыми глазами.
Отношения перешли в стадию односторонне-дружеских.
Я боялась его оставить, опасаясь, что он может покончить жизнь самоубийством. Но и стоять на пути его любви к жене и все-таки пусть и призрачно возможного, но примирения я не могла.
Я помогала ему заказывать для Вики красивые букеты – которые эта сука с наслаждением отправляла в урну прямо на глазах Андрея…
Он не мог без нее жить.
Он погибал – я это чувствовала совершенно точно.
Как-то я пожаловалась на всю эту мелодраму бабушке (с мамой близких отношений у меня не сложилось, она всегда была увлечена своим бизнесом и страстными романами, меняла мужчин как перчатки, и до меня ей особо не было дела), и моя бабуля всплеснула руками:
– Так приворожила она его! Поэтому мужик и сохнет! Поэтому и пьет, и болеет. Нельзя такие вещи делать. И счастья теперь уже не будет ни ей, ни ему…
Я не верила ни в какие привороты, сглазы, порчи и тому подобную магическую ерунду. Мне казалось, что мистика – это глупое хобби сельских жителей.
Есть Бог – это очевидно.
Но привороты… Бред какой-то, смех один!
Однако я очень любила и уважала бабушку. Она была мудрым и образованным человеком и никогда не кичилась своим блестящим, несмотря на возраст, интеллектом. Я не могла припомнить ни одного случая, когда ее прогноз бы не оправдался, а мнение оказалось ошибочным.
Я собиралась расспросить ее поподробнее об этих приворотах, но она явно прочитала мои мысли.
– Если ты во что-то не веришь, то это еще не значит, что этого не существует. Привороты существуют и работают. Меня как-то интересовала эта тема, и я прочитала пару толковых книжек. Поняла вот что: магия может причинить немало бед.
– А как же Бог? Разве он не защищает? Или обряд крещения, который оберегает душу от всякого зла? Какая-то деревенская баба Маня с пучком трав и не знаю уж чем еще – она, получается, сильнее?
Бабушка вздохнула:
– Сложный это вопрос. Я думаю, что суть примерно в следующем: если, как ты говоришь, баба Маня с пучком трав приходит к конкретному человеку и причиняет ему вред, – значит, человек этот отошел от Бога и заслужил мучительный урок. Получается, твой Андрей – не самый лучший человек. И должен пострадать, чтобы сделать важные выводы и осознать ошибки.
– Мне кажется, он не доживет до осознания своих ошибок. Он такой слабый.
– Еще бы! Любой приворот чем держит? Тот человек, который ритуал делал, становится для привороженного объекта единственным способом получения энергии.
– Какой энергии?
– Анют, я точно не могу это определить. Давай назовем эту энергию жизненными силами. Я находила разные формулировки – «прана», «Ци», – но все это нашему славянскому уху как-то не очень понятно. Так что давай говорить просто о жизненных силах. Человек получает их через сон, еду. Или через свою чакральную систему, чакры. Их семь, от макушки до копчика. Каждая из них обеспечивает работу определенной группы органов: дыхательной системы, пищеварительной и так далее. После приворота этот канал замкнут на другого человека. Вот почему привороженные и слабеют, и пьют, и гуляют. Самое главное для человека – это свобода выбора. Бог дал нам свободную волю. А когда это правило нарушается и воля человека подчиняется другому – о счастье и гармонии забыть можно. Думаю, привороженные мужья скорее ненавидят своих жен, чем любят.
Я закивала. Мне уже давно казалось: в том коктейле чувств, которые Андрей испытывает к жене, основной ингредиент – жгучая ненависть, и, может быть, она его держит даже сильнее любви.
– И рядом им быть тошно, – продолжала бабушка, задумчиво вычерчивая на скатерти невидимые узоры. – А как попытаются отойти – совсем плохо бедолагам становится. Мне кажется, для привороженных мужчин секс с другими женщинами опасен и особой радости не доставляет.
Я похолодела. В спальне Андрею действительно становилось плохо каждый раз, когда мы занимались любовью. И со временем мы стали оба избегать близости. Я откровенно боялась, что мой любовник может из койки отправиться прямиком на небеса.
– Бабулечка, так что нам с Андреем сейчас делать?
Бабушка пожала плечами:
– Пускай к жене возвращается. Счастья он так не найдет, но жить будет.
– В этом-то и вся проблема. Я совершенно искренне говорю: я готова отойти в сторону, я теперь Андрею уже просто друг, а не любовница. Это Вика не хочет его возвращения. Поигралась им, устала от его пьянок и измен, да и мужика другого нашла – помоложе, побогаче и понадежнее. Не нужен ей Андрей больше. Бабушка, а можно ли как-то снять этот приворот?
– Я думаю, можно. Но сами мы не справимся. Надо найти людей, которые в этом разбираются.
И вместе с бабулечкой мы полезли в Интернет. Она у меня намного более продвинутый пользователь, чем я сама. Бабушка обожает учиться и узнавать новое – это я еще раз поняла, когда она мне рассказала столько всего интересного о магии.
В Интернете мы нашли множество сайтов различных магов и сначала здорово растерялись. А потом решили при выборе довериться своей интуиции. Нам обеим буквально с первого взгляда понравилась симпатичная рыжеволосая женщина, оформившая свой сайт в сдержанных голубых тонах.
Мы записались на прием, я предвкушала, как Андрей избавится от этой магической ерунды и наши отношения выйдут на новый уровень. Но все оказалась не так просто. После диагностики Таисия (так звали нашу, если можно так выразиться, колдунью) сказала:
– Приворот сделан на яблоке и менструальной крови. Я не могу просто так взять и снять его. Ритуальное яблоко эта женщина закопала на кладбище. Мне нужна щепотка земли именно с того места, иначе ничего не получится.
Посоветовавшись с бабушкой, я решила отправиться к Вике и поговорить с ней начистоту.
Но она рассмеялась мне в лицо:
– Тоже мне, дуру нашла! Шиш с маслом тебе, а не щепотку той земли. У меня бабка колдуньей была, я колдовскую науку знаю. Как только Андрея очистят – вся эта энергия злая, за долгие годы накопленная, ко мне пойдет. Я потому и обряд такой сделала – чтобы никто, кроме меня, не снял.
Я лепетала что-то жалобное:
– Послушайте, но ведь это же все неправильно. На вашей совести будет смерть человека. Андрей очень плохо себя чувствует, он такой слабый стал. У вас ребенок от этого мужчины. Разве это дело, что сын без отца будет расти?
Она как-то странно на меня посмотрела:
– Ты не о сыне беспокойся. Ты о себе побеспокойся.
Прежде чем я успела что-либо подумать и сказать, все мое существо – и тело, и душа – сжалось в испуганный, настороженный комок.