Тем временем, на другом конце Распутья два тролля спускались в подвал небольшой пекарни. Очутившись в темном зале, один из них отодвинул в сторону мешок с мукой и дернул за погасший факел, висящей на железной скобе. Часть стены бесшумно ушла в сторону — и через миг они уже стояли перед большим креслом, в котором сидела невысокая тень. Несмотря на то, что комнату освещало сразу несколько светильников, лицо человека, как и его фигуру, окутывал мрак. Но тролли прекрасно знали, кто сидел напротив — пожилой мужчина, чьи волосы цвета вороньего крыла, зачесанные назад, даже сейчас густо блестели от масла; без сомнения, одет он был в новый с иголочки костюм, а пальцы его украшали изысканные перстни. Говорил он тихо, то и дело прерываясь, чтобы выпустить очередной клуб дыма — но тролли ловили и запоминали каждое слово, не задавая лишних вопросов.
Выслушав его указания и забрав два увесистых звенящих кошеля, один из которых предназначался для дела, а второй был их наградой, тролли покинули подвал, закрыв проход обратно, и поднялись наверх. Пройдя мимо круглолицего пекаря, который разглядывал вдруг заинтересовавшие его булки с маком, тролли вышли на улицу и тут же направились прямиком в тюрьму (роль которой успешно выполняли городские казармы), не обращая внимания на случайных зевак, быстро меняющих маршрут, если вдруг их путь мог случайно пересечься с этими могучими созданиями.
Ведь даже последняя собака в Распутье знала, на кого они работают.
Теплым летним вечером Ивейн сидел за старым покрытым многочисленными пятнами и порезами столом, заваленным стопками бумаг, подсчитывая бюджет одной местной мельницы за последние несколько месяцев. За этим, без сомнения, увлекательным занятием он провел уже весь день и практически половину вечера, пытаясь понять, почему все-таки его расчеты каждый раз показывают ему то одно, то другое. Если верить цифрам, то у мельника на руках должна была находиться довольно внушительная сумма — но вот почему-то на деле у Ивейна всегда выходило в несколько раз меньше.
Выругавшись, он скомкал и выбросил очередной лист бумаги, испещренный ровными рядами цифр. Тяжело вздохнув, он в одиннадцатый раз (за последний час) пожалел о том, что не бросил учебу еще на первый год. Хотя, думается, в этом случае их постоялый двор, и так не пользующийся особой популярностью, не протянул бы и одного сезона. Ладно, деваться некуда — потянувшись за новым листком, Ивейн услышал бурчание живота и вдруг понял, что изрядно проголодался. Но дело есть дело — со всеми делами лучше было бы покончить сегодня, так как задаток они уже благополучно потратили, а расчеты хозяин мельницы требовал еще пару дней назад. Стиснув зубы, Ивейн снова кинулся в пучину математики, как тишину, царившую вокруг, прервал громкий и настойчивый стук в дверь.
Не иначе как Артур! Посвистывая, Ивейн отложил в сторону перо, пригладил непослушные волосы и направился к двери. Однако открыв ее, вместо брата Ивейн увидел на пороге высокого худого старика с торчащей клочками бородой, по черным волоскам которой, будто росой по траве, была рассыпана изрядная проседь. Одеяние незваного гостя было явно не по погоде — если Ивейн, одетый всего лишь в тонкую просторную рубаху и легкие льняные штаны, буквально изнывал от жары, то старик, похоже, подобной проблемы не испытывал.
Костюм его составляла помятая выцветшая серая шляпа с широкими полями, на которой находилось несколько заплаток и такого же цвета бесформенный балахон с огромными карманами. За окном уже наступала осень, но все же в последние летние дни до сих пор царила удушающая жара. Ивейн даже не мог припомнить, когда в последний раз капли дождя смачивали потрескавшуюся почву и даже ночь не спасала от духоты, заставляя его постоянно держать открытыми настежь все окна.
Старик, стоявший на пороге, кинул на него грозный взгляд из-под густых бровей, нахмурился и громко произнес скрипучим и до ужаса въедливым голосом:
— Знай же, юноша, что настал тот самый день, когда весь наш мир стоит на грани уничтожения! Священный Диск под угрозой и духи прошлого готовятся к войне с образами будущего. Только ты, как предназначенный судьбой, сможешь предотвратить конец нашего мира! Готов ли ты…
Не дав незнакомцу закончить, Ивейн молча захлопнул дверь перед его носом и вернулся к столу. Макнув перо в чернила он почесал затылок и вновь принялся за работу, старательно выписывая колонки доходов и расходов. Как там говаривал его отец? «Дети мои! Никогда, слышите меня, никогда не имейте никаких дел с сумасшедшими! Стоит только лишь завести с одним из них разговор или хотя бы поздороваться — ни в жизнь не отстанут!». Отец Ивейна знал, о чем говорил, так как испытал это на своем горьком опыте. Один раз, когда они еще жили в их родном городке к западу отсюда, он по неосторожности поздоровался с местным городским умалишенным, считавшим себя собакой. К счастью, тогда для отца Ивейна все обошлось довольно благополучно — он отделался всего лишь куском рукава, оставленным в зубах того ненормального, да быстрой пробежкой до ближайшего дерева.
В дверь снова постучали. Надеясь, что на этот раз он увидит на пороге своего брата, который вот-вот должен был вернуться домой, а не того безумца, Ивейн раздраженно потер виски, встал со стула и направился к двери. Слегка поколебавшись, он на всякий случай взял с собой кочергу, стоявшую у очага. Нет, он не то чтобы боялся какого-то там чокнутого старика, но… никогда не знаешь, чего ожидать от незнакомого человека. Тем более, одетого как ярмарочный факир. К несчастью, на пороге стоял все тот же незнакомец, причем довольно сердитый. Не успел Ивейн снова захлопнуть дверь, как старик быстро просунул вовнутрь ногу и недовольно пробурчал, роясь во внутреннем кармане своего необъятного балахона:
— Что за люди пошли, простых шуток не понимают! Только бы дверьми перед носом хлопать…
— Вы кто? — буркнул Ивейн, не выпуская из рук кочергу.
— Меня зовут Гилберт. Курьерская служба города Распутья, — ответил старик, зарывшись рукой почти по локоть.
Услыхав эти слова, Ивейн недоверчиво хмыкнул. Он бы не сильно удивился, если бы тот назвал себя бродягой, фокусником, странствующим торговцем или даже монахом (тем более, хламида незнакомца весьма походила на костюм святых братьев). Но меньше всего этот пожилой господин напоминал человека, чья работа состоит в быстрой доставке посланий и грузов из одного города в другой. Да и кто бы мог написать им письмо? Если у Ивейна и его брата Артура где-то и остались родственники, то они и знать не знали о существовании друг друга. Не успел Ивейн как следует поразмыслить над этим вопросом, как его гость торжественно вытащил из кармана изрядно помятый конверт, прокашлялся и произнес:
— Письмо господину Артуру Смиту, от…
Тут он замолк и придирчиво оглядел с ног до головы стоящего перед ним Ивейна. Видимо, он остался не слишком доволен увиденным, так как, почесав бороду, он протянул:
— Ты ведь Артур, не так ли?
— Я его младший брат. Артур сейчас в отъезде, — ответил Ивейн и протянул руку за конвертом, однако его гость и не думал с ним расставаться.
— Извини, но в качестве получателя указан только Артур.
— Можете отдать письмо мне, а я передам его Артуру, как только он вернется, — с вымученной улыбкой произнес Ивейн, надеясь, что этот чокнутый отдаст ему послание и наконец-то уйдет восвояси, оставив его в покое. Между прочим, помимо расчетов в планах Ивейна на сегодняшний вечер значился ужин.
— Ну, уж нет, — продолжил упрямиться старик. — Письмо я обязан передать лично в руки тому, кто должен его получить. За это мне и платят. Хорошим я был бы работничком, если бы разбазаривал послания каждому встречному.
Ивейн тяжело вздохнул и с тоской подумал о том, что, похоже, сегодняшний ужин плавно превращается в очень ранний завтрак — и это в лучшем случае.
— Как я уже сказал, Артур сейчас в отъезде, — попытался вразумить старика Ивейн. — И я не знаю, сколько придется его ждать. Он может приехать сегодня, а может и вовсе — через несколько дней.
— Значит, я подожду его прибытия, — отрезал курьер и скрестил руки на груди. — Если придется, я буду ждать господина Артура и несколько дней, и несколько недель и…
— В этом нет нужды! — послышался зычный голос. — Артур перед вами, друг мой.
Старик оглянулся, и через его плечо Ивейн увидал своего старшего брата, слезающего с лошади. На самом деле, если поставить Артура и Ивейна рядом, мало кто сможет найти у них родственные связи, даже если очень сильно постарается. Конечно, не зная об этом заранее. Ростом Артур был примерно на полголовы выше Ивейна (при этом, что сам Ивейн во время учебы в университете занимал далеко не последнее место в шеренге на уроках гимнастики), однако в отличие от младшего брата, плечи его едва ли не рвали куртку, а руки напоминали два бревна. Приглаживая короткие волосы и улыбаясь во весь рот, Артур подошел к дверям и сделал приветственный поклон.
— Ивейн, братишка, что же ты держишь гостя на пороге? Это немного не гостеприимно.
Наконец, увидев перед собой именно того, кого нужно, донельзя довольный старик протянул Артуру конверт и, поправив шляпу, важно произнес:
— Курьерская служба города Распутья, меня зовут Гилберт. Вам письмо от канцлера Распутья господина Гридера.
— Благодарю, — Артур спрятал конверт в карман, даже не открыв его, а после хлопнул старика и брата по плечу. — Рад видеть тебя, Ив! Что нового? Хотя, глупый вопрос — что тут может поменяться. Ну, ладно, что же мы стоим на пороге, будто какие-то безродные бродяги! Быть может, господин Гилберт, вы присоединитесь к нашему скромному ужину?
Старика не надо было долго уговаривать, и он благосклонно принял предложение разделить с Ивейном и Артуром их трапезу. Чуть позже, отужинав, они втроем сидели за столом, на котором Ивейн не так давно воевал с цифрами, и вели неспешные беседы. Как ни странно, Гилберт, несмотря на изматывающую жару, наотрез отказался избавиться от балахона и шляпы, хоть Артур и предлагал ему сменить необъятную хламиду на легкое белье, сославшись на то, что он уже привык носить свой наряд при любой погоде.