— Мэри, хоть вы меня не подводите! — воскликнула Белла. — Мне нужна ваша помощь. — Она подошла к декану и взяла его за руки. — Дорогой отец, это не мимолетная прихоть. Я серьезно размышляла над этим и могу утверждать, что мной движут отнюдь не низкие и презренные порывы. Я отдала бы целый мир, чтобы не причинять тебе боль, и если все же ранила тебя, то лишь по одной причине: я ясно вижу перед собой свой долг. Умоляю тебя дать мне согласие и вспомнить о том, что долгие годы делала все ради твоего спокойствия.
Декан высвободил руки.
— Я не знал, что это представлялось тебе утомительной обязанностью, — холодно ответил он. — И почему ты решила, что этот мужчина хочет на тебе жениться? — Он схватил Беллу за руку и с энергией, поразительной для человека столь хрупкого телосложения, повел ее к зеркалу. — Посмотри на себя. Естественно ли для юноши желать жениться на женщине, которая годится ему в матери? — Его тяжелый пристальный взгляд блуждал по лицу дочери и морщинкам вокруг ее рта. — Взгляни на свои руки: они почти такие же, как у старухи. Я ошибся в твоем друге. Он всего лишь беспринципный охотник за деньгами.
Белла со стоном отвернулась. Она не могла понять, как ее отец, само воплощение доброты, вдруг превратился в чудовищно жестокого человека.
— Я знаю, что стара и некрасива! — воскликнула она. — И ни минуты не верила, что Герберт меня любит. Он никогда не подумал бы о женитьбе на мне, если бы я сама не сделала ему предложение. Но я могу спасти ему жизнь, только если увезу его за границу.
Некоторое время декан смотрел в пол, погрузившись в глубокие размышления.
— Если он болен и должен уехать за границу, Белла, я готов дать ему столько денег, сколько нужно.
— Но я люблю его, отец, — ответила она, вспыхнув.
— Ты серьезно?
— Да.
Тяжелые слезы навернулись ему на глаза и медленно заструились по щекам. Когда он заговорил, в его голосе больше не звучала жестокость, его душили рыдания.
— Ты оставишь меня одного, Белла? Не можешь подождать, пока я умру? Мне недолго осталось.
— О, отец, не говори так! Видит Бог, я не хочу причинять тебе боль. У меня сердце разрывается при мысли о разлуке с тобой. Позволь мне выйти за него замуж и поезжай в Италию вместе с нами. Мы можем быть очень счастливы, все трое.
Но тут уже декан отстранился от протянутых к нему рук Беллы и, смахнув слезы, решительно выпрямился:
— Нет, я никогда этого не сделаю, Белла. Я всю жизнь пытался помнить, что я прежде всего христианский священник, но гордость за происхождение у меня в крови. Я горжусь своим родом и собственными скромными усилиями старался добавить нашему имени славы. Выйдя замуж за этого человека, ты обесчестишь себя и обесчестишь меня. Как можешь ты поменять свою известную фамилию на фамилию несчастного продавца?! Я не имею права просить тебя отказаться от брака, поскольку я старый и беспомощный и полностью завишу от тебя, но у меня есть право просить свою дочь не позорить имя семьи.
Мисс Ли никогда не видела, чтобы добрый декан проявлял подобную строгость. Неистовый пыл прогнал очаровательную мягкость, которая была самой притягательной чертой его характера, и два красных пятна зарделись на его щеках. Голос декана стал грубым, он держался прямо, сурово и холодно, словно римский сенатор, осознающий свою царственную ответственность. Но Беллу это не тронуло.
— Мне очень жаль, отец, что ты видишь все только под таким углом. Я никогда не посчитаю бесчестьем смену моей фамилии на фамилию человека, которого люблю. Боюсь, если ты не дашь мне согласия, я поступлю так, как считаю правильным.
Он окинул ее долгим изучающим взглядом.
— Это очень серьезный поступок — так ослушаться отца, Белла. Пожалуй, это происходит в твоей жизни впервые.
— Я это понимаю.
— Тогда позволь сказать тебе, что если ты покинешь дом декана, чтобы выйти замуж за этого злосчастного торговца, то ни один из вас не войдет сюда снова.
— Ты вправе запретить нам это, если считаешь нужным, отец. Я последую за своим супругом.
Декан медленно вышел из комнаты.
— Он никогда не передумает, — в отчаянии произнесла Белла, повернувшись к мисс Ли. — Он отказался когда-либо встречаться с Бертой Ли, потому что та вышла замуж за фермера. Он ведет себя кротко и мило, будто его сердце переполняет смирение, но он не лукавит, когда говорит, что гордость за происхождение у него в крови. Думаю, я одна знаю, насколько это для него важно.
— Что же вы будете делать теперь? — спросила мисс Ли.
— А что я могу сделать? Я должна выбирать между Гербертом и отцом, а Герберту я нужна больше.
Они не видели декана до ужина. Наконец он спустился, облаченный в шелковые чулки и туфли с пряжками, что соответствовало его положению. Он сидел за столом молча, ел мало и не обращал внимания на беседу Беллы и мисс Ли. Время от времени тяжелая слеза скатывалась по его щеке. Он был человеком, изо дня в день следовавшим одному и тому же распорядку, и до десяти часов всегда оставался в гостиной. Поэтому и сегодня, как в любой другой вечер, сел и взял «Гардиан». Но Белла видела, что отец не читает, поскольку он целый час с отсутствующим видом смотрел в одно и то же место и периодически доставал носовой платок, чтобы промокнуть глаза. Когда часы пробили десять, он встал. Его лицо осунулось и стало серым от горя.
— Спокойной ночи, Полли, — сказал он. — Надеюсь, Белла позаботилась о том, чтобы у вас было все, что требуется.
Он шагнул к двери, но мисс Лэнгтон остановила его:
— Ты ведь не уйдешь, не поцеловав меня, отец? Ты же знаешь, у меня щемит сердце от того, что я делаю тебя таким несчастным.
— Думаю, нам не стоит больше обсуждать этот вопрос, Белла, — холодно ответил он. — Ты напомнила мне, что уже достигла того возраста, когда можешь сама принимать решения. Мне больше нечего сказать, но я не изменю своего мнения.
Повернувшись, он закрыл за собой дверь, и они услышали, как он заперся в кабинете.
— Раньше он никогда не ложился спать, не поцеловав меня, — с болью произнесла Белла. — Даже когда задерживался где-то допоздна, он приходил ко мне в комнату пожелать спокойной ночи. О, бедный папа, каким несчастным я его сделала! — Она посмотрела на мисс Ли с мукой в глазах. — Мэри, как тяжело, что в жизни невозможно сделать добро одному, не причинив боли другому! Чувство долга так часто указывает нам два противоположных направления, что удовольствие от выполнения одной обязанности сводится к нулю из-за страдания от пренебрежения другой.
— Хотите, чтобы я поговорила с вашим отцом?
— Вы ничем не поможете. Вы не знаете, какая непоколебимая решимость скрывается за его смиренными и кроткими манерами.
Декан сидел за столом в кабинете, закрыв лицо руками, а когда наконец отправился в постель, не мог уснуть, постоянно размышляя над переменами, которые произойдут в его жизни. Он не знал, как ему обойтись без Беллы, но мог бы смириться с утратой, если бы из-за молодости и положения Герберта Филда этот союз не представлялся ему неестественным и возмутительным.
На следующий день декан был бледнее обычного, ссутулившийся и изнуренный, он беспокойно расхаживал по дому молча, избегая участливых взглядов Беллы: со слабостью старика он не мог сдержать слезы, которых стыдился, и прятался, чтобы не вызывать жалость. Мисс Ли пыталась вразумить его, но у нее ничего не вышло — он то упрямился, то давил на сочувствие.
— Она не может бросить меня сейчас, Полли, — повторял он. — Разве она не видит, как я стар и как она нужна мне? Пусть подождет немного, я не хочу умирать в одиночестве, чтобы чужие руки закрыли мне глаза.
— Но вы не же собираетесь умирать, мой дорогой Элджернон. Наша семья, включая самых дальних родственников, имеет две отличительные особенности — тупоумие и долголетие. И вы проживете еще лет двадцать. В конце концов, Белла очень много для вас сделала. Неужели вы не понимаете, что она хочет чуть-чуть пожить собственной жизнью? Вы не заметили, как она изменилась за последние годы. Она больше не девочка, а женщина с определившимися взглядами, а когда у старой девы появляются свои взгляды, это уже серьезно, мой дорогой. Я всегда думаю, что долг человека — не мешать ближнему реализовать себя. Почему бы вам не изменить решение и не поехать с ними в Италию?
— Я скорее останусь один до конца своих дней! — воскликнул он с неожиданной яростью. — Женщины в нашей семье всегда выходили замуж за джентльменов. Вы притворяетесь, что презираете благородное происхождение, и поэтому считаете себя человеком широких взглядов. Но меня воспитали с убеждением, что предки оставили мне достойное имя, и я скорее умру, чем опозорю его. Перед всеми соблазнами в жизни я помнил об этом, и если я слишком гордился своими корнями, то прошу Бога простить меня.
Он был непоколебим, и мисс Ли, которой такая точка зрения казалась нелепой, пожав плечами, отвернулась.
Было получено специальное разрешение, и в следующую пятницу — день свадьбы — Белла облачилась в дорожную одежду. Новобрачные собирались сесть на поезд сразу после церемонии, чтобы в Кале на корабле отправиться прямо в Милан. Декан, услышав об этих планах от мисс Ли, не проронил ни слова. Перед уходом в церковь Белла зашла в кабинет к отцу попрощаться — она хотела предпринять еще одну попытку смягчить его и получить прощение.
Она постучала в дверь, но ответа не последовало, и, повернув ручку, она поняла, что дверь заперта.
— Можно войти, отец? — громко спросила она.
— Я очень занят, — дрожащим голосом ответил он.
— Пожалуйста, открой дверь. Я уже ухожу. Позволь попрощаться с тобой.
Повисла пауза, Белла ждала, а ее сердце колотилось в груди.
— Отец… — снова позвала она.
— Я же сказал, что очень занят. Пожалуйста, не беспокой меня.
Всхлипнув, она отвернулась.
— Пожалуй, ничто так не огрубляет человека, как добродетель, — пробормотала она.
Мисс Ли ждала в коридоре, и очень тихо обе женщины отправились в церковь, где должна была проходить церемония. Герберт стоял у алтаря, и когда Белла увидела его сияющую приветственную улыбку, то осмелела, больше не сомневаясь, что поступает правильно. Мисс Ли провела ее к алтарю. После всех формальностей в ризнице Герберт нежно поцеловал жену. А она немного истерично рассмеялась, чтобы задушить слезы.