До того дошло, что Милана, у которой почти опустел кошелек, начала подумывать о том, чтобы выбрать ночку потемнее да и подпалить здание с четырех концов, после чего попробовать стребовать со страховой компании соответствующую премию, если получится. Ну и понятное дело, найти на пепелище сейф, который был заявлен фирмой-производителем как несгораемый. А если он все же не оправдает свое гордое имя, то восстановить все бумаги с меньшими мытарствами, благо пожар – это то основание, которое снимает ряд бюрократических сложностей. А под конец этой огненной феерии продать землю первому пожелавшему ее купить.
Смысл происходящего мне (да подозреваю и ей самой) был предельно ясен. Муженек вернулся, обнаружил, что его посмертная воля нарушена, и принялся восстанавливать справедливость теми методами, которые оказались доступны. Ну а то, что он сам не вписал дом в завещание, его не волновало совершенно. Причем Милана еще легко отделалась, заработав лишь синяки на ребрах и лишившись части белокурых локонов. Сунься она в дом сейчас – и все, живой ей оттуда не выйти, причем умирать придется долго и мучительно. Призрак Леонида Леонидовича, вне всяких сомнений вошел во вкус, ощутив свою силу и власть над людьми, пусть даже ограниченную небольшим пространством. А получил он ее почти наверняка от колдуна-хозяина, поскольку не может обычный дух, которому от роду год, такие штуки выкидывать. Вон Жанна близ меня сколько уже околачивается, а только двери и наловчилась захлопывать да мелкие предметы двигать. Ну и еще кое-что по мелочам.
Так что ничего хорошего меня в особняке не ждет. Но идти туда надо обязательно, поскольку это реальный шанс получить информацию из первых рук. Ну и стартовую галочку в ведомости поставить, что не менее важно. Управлюсь я к часу икс, не управлюсь – поди знай, а так какой-никакой результат есть. Мол, что мог, то сделал.
И еще один любопытный факт. Вернее, не любопытный, а скорее показательный. Дело с домом вышло громкое, резонансное, опять же человек там погиб. То есть ну никак, ни при каких обстоятельствах Нифонтов со товарищи мимо себя подобный факт пропустить не могли. Вот по-любому. И случилось это все, что характерно, буквально недавно, следовательно, фамилия Хвощов не могла у него не быть на слуху. Он, читая список, сразу должен был за нее глазами зацепиться.
Но мне ничего на этот счет не сказал. Никаких «опа, знакомые все лица» не прозвучало. Вот как так?
И следовательно, напрашиваются два варианта. Первый: задумали меня эти ребята в очередной раз втянуть в какую-то свою оперативную разработку, да так, чтобы я не только все сделал, но еще им и должен остался. Они на такие штуки-дрюки мастера, мне ли не знать. Второй вариант более лицеприятен. Может, Ровнин меня зовет в гости как раз с целью рассказать о доме, в котором буянит призрак, а после предложить какие-то варианты, при которых волки будут сыты, а овцы – целы. В этом случае я начну думать о представителях власти, работающих в Ночи, чуть лучше, чем сейчас.
По данной логике мне, конечно, следовало бы сначала навестить руководителя отдела, а уж после ехать на встречу с Миланой, но я все-таки принял решение не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. А то ведь возьмет эта измученная жизнью красотка да и вправду спалит дом. И что тогда? На пепелище призрак точно обитать не станет, ему оно ни к чему. И где его искать? Опять же, Ряжская сейчас может мне компанию составить, а завтра – не факт. Женщина занятая, у нее иные дни по минутам расписаны, вот только ей и дел есть, что таскаться по элитным поселкам на задворках Москвы лишь для того, чтобы некоего наглого мальчишку познакомить с какой-то там незадачливой… Ну, скажем так – вдовой.
Причем она так и не поняла, отчего меня воодушевила путаная исповедь измучившейся от всеобщего отчуждения девушки, которую я выслушал по громкой связи, и зачем я устроил целое мимическое представление, давая ей понять, что нужно Милану срочно на встречу вызвать, причем к тому самому дому. Да и невезучая наследница не сообразила, на кой ляд супруге влиятельного бизнесмена подобная канитель понадобилось, но спорить не стала и покладисто согласилась на все, что было ей предложено. Может, решила, что на обиталище потусторонних сил еще один покупатель нашелся?
Дом, конечно, был хорош, хорош. Да и домом сие строение называть, пожалуй, не очень верно. Скорее я стоял перед небольшим замком. Эдакий многокомнатный трехэтажный красавец, построенный в стиле викторианской эпохи и привольно раскинувшийся посреди участка земли, по размеру сопоставимого с общей площадью иных деревень. Ну, это я утрирую, разумеется, но все равно становится ясным, отчего первая жена Хвощова в суде бодалась со второй супругой, даже учитывая то, что ей и так перепал весьма и весьма солидный куш. Было за что. Деньги и в землю, и в недвижимость вложены немалые, в том нет никаких сомнений. Неудивительно, что призрак бывшего хозяина теперь так бесится. Конечно, ему неприятно: он покупал, строил, а пользуется этим всем кто-то другой. Мало того, бывшая жена в их бывшей спальне с их бывшим общим адвокатом кувыркается, причем оспорив его посмертную волю и присвоив дом себе. Как тут не взбелениться?
Я его где-то даже понимаю.
Милана оказалась на самом деле очень и очень симпатичной девушкой, причем ничего особенно кукольного в ее лице я не заметил. Ощутимо сгустила краски Ряжская при описании своей знакомой. Всем славная барышня, только осунувшаяся очень и с потухшими от стрессов последних месяцев глазами.
– Вот, – после приветствий и знакомств печально сообщила нам страдалица, показывая рукой на добротную дубовую с искусной резьбой дверь, ведущую в дом, которая отлично была нам видна. – Близок локоть, да не укусишь. Не поверите – она даже не закрыта. А смысл? Все равно туда никто доброй волей не пойдет. Даже воры!
Надо заметить, что горюшка в бывшем своем жилище она, похоже, на самом деле хлебнула преизрядно, поскольку весь разговор происходил на улице рядом с невысоким, в половину человеческого роста, забором. Милана не то что в дом, но и на участок отказалась заходить сразу и наотрез. Впрочем, хоть без присмотра садовника часть придомовых насаждений изрядно разрослась, особенно кустарники, но все же не настолько, чтобы, как было сказано ранее, не разглядеть все, что нужно.
– Пойду гляну, как этот трансформер жил, – прощебетала Жанна.
– Почему трансформер? – удивился я, еще больше изумив данной фразой Милану.
– У нее от базовой комплектации только разве что уши остались, – пояснила мертвячка. – Все остальное переделано, подкорректировано, убрано, наращено. Ты не видишь, но меня не обманешь. Я, знаешь ли, и сама собиралась… Но не успела. Оно и к лучшему, деньги зря не потратила. Мама потому их нашла, когда за мной прилетела.
Родителей своих Жанна непритворно любила, я им даже несколько раз по ее просьбе некоторые суммы переводил. Анонимно, понятное дело. Еще она несколько раз заводила разговор о том, что неплохо было бы на ее историческую родину слетать, но мне эта идея не нравилась. Во-первых, лень, во-вторых, не люблю благотворительность подобного толка, а в-третьих… Я к Жанне привык, поездка же в ее родные края запросто может стать для нее последней. Где-то там находится кладбище с могильным холмиком и памятником, на котором красуются фотография, имя и годы жизни моей спутницы. Это официальное место ее последней прописки, и только по собственному раздолбайству она умудрилась оказаться вне его. Но когда мы окажемся рядом с этим кладбищем, пусть даже и не на нем самом, кто знает, чем все кончится? Ведь Костяные Цари очень не любят тех, кто так или иначе улизнул от них, потому, собственно, я тут сейчас и стою. Не любят и никогда не забывают, сколько бы лет ни прошло. И не стоит надеяться на неосведомленность тамошнего умруна. Он точно знает, что одной души не досчитался.
– Аккуратней там, – велел я ей. – Просто глянь, и все.
– С кем это он? – шепотом осведомилась Милана у Ряжской. – Ольга, этот парень точно нормальный? Я много разных шарлатанов за последние месяцы повидала, они чудили будь здоров, но все как один наигранно, причем иногда откровенно халтурно. А этот словно по-настоящему с кем-то разговаривает.
– Значит, есть с кем, – холодно ответила ей Ряжская, которая, скорее всего, тоже мало что понимала, максимум – догадывалась. – Ты, главное, под руку ему советы не давай и командовать не пробуй. Тогда, может, скоро все свое добро из дома заберешь.
– Он вообще кто? Просто ты сказала, что это твой приятель, и я подумала, что он хочет мой дом купить. А теперь мне кажется, что дом ему совсем не нужен. Зачем вы тогда здесь? Не для того ведь, чтобы мне помочь?
– А почему нет? – обратился я к девушке. – Может, мы с Ольгой Михайловной добрые самаритяне?
Милана смеялась заливисто, долго и от души, похоже, что в первый раз за немалое время. Я было хотел выдать какую-нибудь шутку на этот счет, но не успел, Жанна помешала. Она с истошным визгом вылетела через закрытое окно и со всего маха грянулась о землю. Хорошо так, от души. Если бы моя приятельница была живой, то мало бы ей не показалось.
– Однако, – качнул я головой, перемахнул через заборчик, не напрягая Милану просьбой открыть красивую резную калитку, и направился к своей помощнице.
– Ох! – произнесла та, поднимаясь на ноги. – Саш, очень сильно злой этот дядька, имей в виду. И сильный. Помнишь барона из Йоркшира? Ну, которого брат отравил? Этот злее.
Барона я помнил, очень неприятным по всем параметрам призраком этот господин оказался и в рекордные сроки посмертную силу набравшим. Думаю, дело было в том, что злоба его съедала неимоверная. Пусть праведная, но при этом губительная для всех, кто с ним в родстве находился. Он братом-убийцей не удовлетворился и начал последовательно губить всю остальную родню, которая сдуру прибыла в родовое старинное поместье для пилки наследства. Что до меня – я в ту историю вляпался совсем уж случайно, заплутав в дождливую туманную ночь с парой случайных попутчиков на хороших, но безлюдных английских провинциальных дорогах. В результате утром из поместья непосредственно я вышел живым, кое-кто из родни призрака тоже умудрился уцелеть, а вот попутчикам моим удача так не улыбнулась, хоть я и сделал все, чтобы сберечь их жизни.