Явно ждала, что он сразу к ней подойдет…
Я не успела ничего ответить, как заискрилась радуга возле крыльца и появилась Василиса Премудрая – в зеленой парче, с косами, подвязанными кольцами, на голове – венок из маков и незабудок, колосков золотых и веточек полыни. Красивая, дух захватывает.
– Приветствую вас, ведьмарки, травницы и волшебники… – послышался ее тихий голос, и все смолкли, слушая внимательно. – Я собрала всех сегодня перед тем, как вы отправитесь знакомиться с Варварой-красой и ее наукой – зельеварением, для того, чтобы раздать охранные обереги…
В руках у каждого появились самоцветы на кожаных шнурках, у кого – аметисты фиалково-желтые, у кого – лазурит небесно-васильковый, а у кого – сердолик огненный. Мне достался аметист, как и другим парням и девушкам, кого я у Кащея вчера видала. Только вот у них были светлые камни, почти прозрачные, льдистые, мой же – темный, насыщенный, желтизны в нем почти и не было… Странно, да только Василисе виднее.
– Камни эти будут вас от беды беречь, от умысла злого, чтобы не было меж воспитанниками школы дрязг аль ссор каких, – и при этом Василиса поглядела строго на боярыню, которая на мне едва дыру не прожгла своим ревнивым взглядом. – Коли кто кому вред надумает учинить, так камушек вернет наговор иль чародейство назад – тому, кто наслал его. А теперь поспешите на свои занятия, но помните – наставники ваши сильны да могущественны, выполнять их задания советую сразу и не прекословить ни в чем. Кто провинится, тому опосля третьего слова в путь-дорожку, домой. Жить вам в Зачарованном лесу пять зим и лет, и я желаю вам провести это время пользительно, не баловать, к наукам со всей серьезностью относиться, потому как силы, вам дарованные, не забава и не игра, особливо кто с тьмой дело имеет. Не сгубите себя да души свои…
Улыбнулась Василиса нам ласково и пропала, лишь ящерка на том месте оказалась, юркнула она меж камней и была такова, а я заприметила это и решила с оглядкой ходить, видать, главная наша наставница могла любой тварью аль птицей оборачиваться и все узнать сумела бы…
– Айда зелья варить? – подмигнул мне царевич.
– А разве ж светлые волшебники с колдунами темными да заклинателями мертвых вместе будут у Варвары-красы обучаться? – удивилась я.
– Это наука общая, как и воинское искусство, которое тоже сегодня по списку. Вот к Кащею нам не попасть, как и вам к волхвам в священную рощу не пройти. А жаль, у нас там красота неописуемая, деревья говорящие, да и мне было бы любопытно хоть одним глазочком на Навь поглядеть…
Ох, не знает царевич, чего желает… Я лишь вздохнула, про болота моровые вспомнив, кои с куколкой Василисиной прошла. Вовек бы туда не вертаться, но уже знала я, что будет наставник наш туда водить, и ничего с этим не поделаешь. Я взглянула на девчат в венках и ярких рубахах, у которых на груди сердолики сверкали, – повезло им, целительству обучаться да волшбе светлой будут.
Но коль говорит Василиса, что моя судьба – Навь проклятая, никуда не денешься.
И я оберег свой надела, ощущая могильный холод, идущий от камушка. Но он на груди тут же согрелся и словно бы потеплел.
Мы с царевичем пошли за девчатами, и меня всю дорогу преследовал взгляд той боярыни, ведь Иван отчего-то к ней больше не подходил, что, кажется, злило ее неимоверно.
Но когда мы пришли, следуя указательным камням, к покосившейся избушке, вид имеющей весьма дивный рядом с высокими расписными теремами, то нас ждало разочарование.
Варвара-краса, полюбоваться на которую все хотели, нас не встречала. Особливо царевич расстроился – по дороге он все балагурил про то, какая прекрасная она, наставница наша по зельям. Мол, во лбу у ней звезды горят, под косой – месяц ясный… Но вместо Варвары нас ждал огромный серый волчище – в холке по матицы бы в избушке достал, лапы мощные, сильные, глазищи зеленые, пекельные, но… добрые.
Волк царевичу коротко кивнул, как давнему знакомцу, и Иван прошептал мне:
– Это Серый Волк, он батюшке помогал, когда его дядьки мои убили, воскресил водой живой и мертвой и помог ему и на престол сесть, и на матушке моей жениться.
– Приветствую вас, травники и витязи, колдуны и волшебники, заклинатели и чародейки… Сегодня заменять вашу наставницу, которая, – Волк запнулся, – не сможет пока что обучать вас, будет леший… Но вскоре приедет в Зачарованный лес Марья-искусница, она станет зельеварению учить. Я же с просьбой к вам – будьте предельно осторожны, за заборол не ходите, ибо вокруг школы нашей дивные дива творятся… Красавицы вот пропадать начали – сначала дочка царя из заморского государства исчезла, едва нашли в лесу, испуганную да зареванную, тепереча вот Варвара, наставница ваша, сгинула, только ленточка из косы на сосне и осталась… Кто девчат ворует, про то не ведаю, но помните, что за воротами защитить вас ваши обереги не смогут!
И отошел чуть в сторону, лег у избушки, будто сторожить ее собрался. Шепотки пошли по толпе учеников, вскоре уж все загалдели, да так, что показалось – на птичник я попала. Царевич же меня к Волку потянул, пока лешего все ждали.
– Серый, ты скажи прямо, это Кащей вновь балует? – спросил царевич.
– А почему чуть что – так сразу Кащей? – вырвалось у меня. – Он мне показался… хорошим.
– Кащей – и хороший? – Иван на меня уставился, потом заржал как конь. – Девка, да ты небось совсем болезная… Отродясь он добрым не был!
– Хороший – не значит добрый! – изрек волчара, устраиваясь поудобнее. – Меня, Иван, батюшка просил приглядывать за тобой, так что не набедокурь тут, спрос строгий будет. Тебя как звать? – это уже ко мне.
Глядит строго, а в глазах его – чаща дикая шумит, малахитовые сосны скрипят, ветра дикие стонут, луга дикотравные во взгляде его и бег ночной туманными тропами. Скучно, видать, Волку здесь будет.
– Аленка это, – не дал мне рта раскрыть царевич. – Тут все только про нее и говорят – мол, не хотели принимать безродную, решили ей испытание устроить – мол, не пройдет она его, сама убежит в свою деревню, только пятки засверкают! А она умудрилась заодно и Посвящение пройти, которое остальным только после первого солнцеворота суждено.
Я на него удивленно уставилась – Василиса мне про Посвящение ничего не говорила. Так вот почему куколка сказала, что первая я, кого навьими тропами гулять отправили, первая, кто при попытке попасть в школу чародейскую должна была испытание пройти… И прошла. Хотя не больно верила в это наставница наша главная. Обидно стало до слез – почему бояр просто так принимали, а мне пришлось столько страха натерпеться?.. Но обиду эту я проглотить попыталась, подале спрятать, радоваться надо, что все же приняли меня, не выгнали прочь. И как-то быстро яриться я перестала на Василису, ведь благодаря ее испытанию у меня это самое Посвящение уже позади, не то что у остальных – им предстоит только доказывать силу да смекалку.
А Волк уже с интересом поглядел на меня, принюхался к руке, я не сдержалась и погладила его по мягкой шерсти. Пахло от него дымами от прогоревших костров, хвоей пахло и чащей гиблой, словно он по ельнику продирался. Но так и есть, вестимо – вон иголки застряли. Я их выбрала быстро, а потом лишь заметила, как на меня Иван глядит.
С ужасом и испугом.
– Что такое? – Я поспешно руку отдернула, спрятав ее в складках рубахи. Может, к этому зверю и прикасаться нельзя?
– Не пугай девку! – послышался голос Волка. – У нее много силы, да нерастраченная она, неприрученная…
– Даже я его гладить не смею, – насупился Иван и сложил руки на груди, будто обиделся – и на меня, и на Серого.
А Волк ощерился, и мне показалось – улыбается, совсем как человек.
– Все, бегите в избу. Там леший пришел. А он не любит опоздавших, будете потом до полуночи поляны от хвои чистить…
И правда – лохматый зеленоволосый старик в надетой навыворот овчине строго глядел на нас, стоя у ступенек, а почти все ученики уже внутри избушки были.
Мы с Иваном поспешно бросились к крылечку и, отталкивая друг друга, взбежали по ступенькам. Я лишь хмуро глядела в спину царевича, когда он первым вломился в двери – мог бы и пропустить!
В избушке, на удивление, оказалось очень просторно – хотя я уже начинала привыкать к чудесинкам школы. Войдя вслед за Иваном в сумрачные сени, я с любопытством вперед поглядела – цветные тканые половики устилали полы, на бревенчатых стенах лубяные картинки, печь в углу, а под притолокой и у окошек сухие пучки трав.
Из сеней как вышли в переднюю избу – светло стало, хорошо, потоки янтарно-золотистого света в окошки льются, и травы словно купаются в солнечных бликах.
На столах – сосуды, пузырьки, бутылочки с пробками, хорошо высушенные травы, и хотя говорили, что будут у нас уроки по сбору их, пока готовые нам выдали. Но тут мне волноваться не о чем было – травница Дарина всему научила меня, даже ядовитые растения в руки шли покорно.
– Вы коли баловать не будете, – послышался голос лешего, – так всему научаться легко станете. Эти уроки не я вести буду, мое дело – сбор трав да ягод с грибами. Но сейчас главное запомните – вот коли собрано все да ладно высушено, коли луна растет, тогда и пользительно делать настои всяческие. Сейчас вот давайте попробуем совсем простое дело – розовую воду.
Все столпились у столов – на каждом лежал кусок бересты с его именем – и принялись обрывать лепестки у приготовленных заранее роз. Никто не шумел, не галдел, все слаженно работали, но тут, видать, причина была в том, что вести про исчезнувшую наставницу всех пришибли. Даже царевич балагурить прекратил и задумчиво бросал лепестки в ступку, почти не глядя на нее. Хмурился, все в окно посматривал, на Серого. Видать, коли батюшка-царь охранника прислал, совсем дела плохи.
– А почему ведьмарки темные с целителями да травниками вместе? – раздался звонкий голос давешней боярыни, что вся от ревности изошлась, на меня с царевичем глядючи. Черная коса ее тяжело лежала на плече покатом, и жемчуг речной перламутром сверкал в ней, искрился – словно узор на змеиной чешуе.