Дедушке Ване хорошо за восемьдесят было, когда он пошел в банк. Он сам везде ходил. Он на Финской ходил на лыжах в лыжном батальоне, потом – сбивал фашистские самолеты во время Великой Отечественной, потом – в Корее воевал. И на дедушку напал грабитель, попытался вырвать деньги. Он специально подкараулил старика – думал, что старик не даст отпор. Толкнул дедушку и ударил. Но дедушка применил удушающий прием, которому еще на войне научился. И отобрал свои деньги. Не все, конечно, потому что грабитель сбежал. Но часть своих денег отбить все-таки удалось.
Я срочно приехала. Бабушка, папа – все пересказывали эту историю, а у дедушки – синяк на лице. Он молчал. Подошел к окну на кухне, высокий, статный, с военной выправкой – полковник. И глядел в окно. Я увидела в его глазах слезы. Он смотрел в окно и о чем-то думал. Смотрел на облетевшие деревья, на холодное осеннее небо. Кончилось лето и кончилась жизнь. И молодость ушла, и здоровье. И руки дрожат и покрыты старческой «гречкой». И теперь так легко толкнуть и ударить, и отобрать. И фашистам уже не дашь отпор, как в молодости.
Я подошла и стала рядом. И тоже смотрела на безнадежную осень. Дедушка плакал скупыми слезами – от обиды. От обиды на дряхлость, старость, слабость… Я не плакала – я редко плачу. Так мы стояли и смотрели на закат. А потом дедушка повернулся ко мне и лихо так сказал: «А я, Анечка, здорово ему врезал!» И глаза у него были сухие и ясные. И руки не дрожали. И это было хорошо. Лучше, чем лицемерное и слащавое прощение. Это он жизни сказал, подвел итоги. Не на что обижаться. Закат и осень тоже необходимы – до них еще дожить надо. И сказать «Здорово я ему врезал!», когда тебе под девяносто, – тоже хорошо. Это уже не бессильная обида, от которой выступают слезы. Это другое, это – борьба. И надо до последнего бороться, до заката. Если вы созданы для борьбы…
В плену ответственности
Человека надо искать
Даже если вы поссорились. Даже если вы уверены, что он где-то пьет и ведет себя, как Сергей Есенин в худшие дни: гармонисты, женщины легкого поведения, ругань и плач… Даже если человек склонен пропадать на время, все равно надо его искать. Не для возобновления отношений, если отношениям пришел конец, а просто потому, что может случиться плохое. Как с Есениным.
Так, одного известного комика обнаружили в номере отеля, вокруг – бутылки, на дверях – табличка «Не беспокоить». Никто и не беспокоил – кому охота вести разговоры с пьяным, слушать бред и бутылку вырывать? Взрослый человек сам за себя отвечает, это бесспорно. Может выключить телефон, запереть двери и табличку вывесить…
Это не единичный случай. Наверное, можно было помочь и спасти, но у всех своя жизнь. А близких людей такой человек обижает и отталкивает, прежде чем погибнуть. Но несмотря на обиды, все равно надо искать. Пьющих и непьющих, добрых и злых, сердитых и грустных… Человек слаб, уязвим, с ним может что-то случиться. И не звонить от обиды и гордости можно, конечно, но лучше позвонить. Просто спросить, все ли в порядке – это не навязчивость, а нормальные человеческие отношения. Ведь мы – люди.
В одиночестве что угодно может случиться с человеком. Есенин ночью робко стучался в дверь знакомых в гостинице, но они не открыли. И я очень их понимаю. Но все же открыть надо было – он ведь был их другом и выпивали они вместе. Просто они смогли заснуть, а он не смог. И до утра сидел на диванчике в холле, боялся идти в номер. А потом пошел, и все…
Так что нет ничего дурного в том, чтобы человека искать. А найдя, отругать, высказать все, но убедиться, что он жив. И звонить надо, не боясь, что вас обвинят в навязчивости. Главное – удостовериться, что все нормально. И знать, где человек находится.
Один знаменитый американский комик две недели, уже будучи мертвым, просидел на диване в своем роскошном особняке. Понятно, почему он выпивал: он был очень одинок и совершенно никому не нужен. Все смеялись над его шутками, но никто не заехал узнать, дышит ли он…
Надо искать человека, а что потом делать – подумаем. Главное, чтобы живой был. И, если что, надеюсь, вы меня тоже будете искать. А я – вас.
Плюньте!
У одного человека родные были настоящие свиньи. Все пачкали, разбрасывали, не мыли посуду, не прибирались никогда. А зачем прибираться, если этот чистоплотный человек ходил и все убирал за ними. Делал замечания, умолял, чистил и мыл, расставлял на места. Потом приходил, а в доме опять все грязно и вверх дном. В итоге он попал с сердечным приступом в больницу, к доктору Лауну. Еле откачали. Доктор с вниманием выслушивал пациентов, и этого бедного аккуратного человека выслушал сочувственно. И сказал: «А плюньте на все. Не убирайте и не просите убираться». Пациент вскричал: «Но дом утонет в грязи!» А доктор мудро сказал, мол, лучше жить в грязном доме. Но жить! Быть живым. Плюньте! Иногда надо плюнуть и уютно устроиться в грязном кресле с пакетиком чипсов, книжку почитать, сердце поберечь. А нервы очень с сердцем связаны.
Пациент послушался и выздоровел. И вот что интересно: родственники его пожили-пожили в грязи и беспорядке и постепенно стали прибираться. И все как-то наладилось. Действительно, когда кто-то один берет всю ответственность на себя, это расслабляюще действует на других. Все знают, что он придет и, ругаясь, все равно приберет, доделает отчет, исправит ошибки, сходит в магазин. Так зачем остальным суетиться?
Иногда надо плюнуть, хотя это звучит неприлично. И пусть сами думают, как им жить. Надрываться не надо и сердце надрывать – ничего ужасного не случится, если мы отойдем в сторону или спокойно посидим в кресле с книжкой. Пусть попробуют без нас обойтись и многое поймут, как учил мудрый доктор.
Превращение в должника
Обещать ничего не надо. По возможности, конечно, но лучше не надо. В порыве добрых чувств можно пообещать что-то: подарок, помощь… В приливе доброты.
Когда нам руки выкручивают, давят: «Сделайте это! Дайте! Исполните!» – буквально вымогая обещание, мы обещаем, чтобы любой ценой избавиться от террориста. Вот и все! Вы превратились в должника, а тот, кому обещали, – в кредитора. Хорошие отношения испортились: какая может быть любовь и дружба между должником и кредитором? И если удастся обещание выполнить, особой радости это не вызовет – вы всего лишь заплатили долг. Это нормально, так и должно быть. А если не сможете выполнить, даже злость и раздражение возникнут: вы же обещали, значит, выполняйте!
Поэтому мы так уклоняемся от обещаний – они все портят. И горько сожалеем, когда обещание сорвалось с уст.
Выполнить обещанное всегда трудно. Как долг заплатить. Масса препятствий возникает. Потому что в душе мы этот долг не признаем – мы же ничего не брали! А уже должны… Поэтому можно говорить «я сделаю все от меня зависящее», но не более. И соблюдать дистанцию с теми, кто буквально вырывает у нас обещания. Они знают, что делают: это манипуляция, превращение в должника. А за долги когда-то обращали в рабство…
Относитесь ко мне хорошо!
Надо нести ответственность за себя и за других, за близких людей. Если вы ключевая фигура и на вас все держится. Если вы обо всех заботитесь, принимаете решения и зарабатываете деньги. Или выполняете другие, не менее полезные функции. Обычно такой человек о себе думает в последнюю очередь. Сапоги старые донашивает, ботинки или куртку. Ничего себе не покупает – лучше другим купить. И самый вкусный кусок отдает другим – великодушно и благородно.
Это похвально, но не совсем правильно. Тот, на ком все держится, должен купить себе теплые вещи, чтобы не заболеть. И спокойно продолжать заботиться о других. Должен купить себе красивые вещи, чтобы достойно выглядеть в глазах окружающих. Такие теплые, прочные, красивые вещи – экипировку. Или другие пусть ему купят немедленно! Надо хорошо питаться и получать удовольствие от еды – это поможет сохранить силы и здоровье. И вкусное надо делить на всех, даже если по крошке достанется. Ну, больным и маленьким можно побольше дать. Отдыхать надо хорошо, чтобы были силы. Ездить на курорты, чтобы, отдохнув, еще лучше выполнять свои задачи.
Надо требовать от окружающих хорошего отношения, хотя это дико звучит, но это необходимо. Сказать: пожалуйста, относитесь ко мне хорошо. С любовью и уважением. Тогда я смогу еще лучше о вас заботиться. Дайте мне прилечь и сушеных фруктов принесите. Или морсу. Мне нужен отдых! Звучит смешно? Пожалуй. Вот настолько мы отвыкли сами к себе хорошо относиться, а о других и говорить не приходится. Но это жизненно необходимо даже лошадке, на которой пашут, даже коровке, которая дает молоко. А про человека все как-то забывают, особенно если на нем все держится. Считается, что он сам может о себе позаботиться, если о других так хорошо заботится. Это совершенно не так! И иногда стоит вспомнить, как много от вас зависит. И поэтому надо получше к себе относиться – с заботой и вниманием. И другим об этом напоминать – спокойно и по-доброму…
Ответственная женщина
В башкирском селе я оформляла документы на квартиру. Непросто это – документы оформлять. Сами знаете. А в деревне – особенно. Пришлось отвечать на многочисленные вопросы: с какой целью я собираюсь здесь жить? кто я по профессии? какое образование имею? есть ли семья? какие, так сказать, планы и ожидания? Вопросы задавала суровая женщина средних лет. Остальные сотрудники внимательно слушали. Я чистосердечно отвечала, ничего не скрывая. Что в планах – папу из Санкт-Петербурга пригласить пожить. Папа один остался. А здесь природа, санаторий рядом, свежий воздух, чистая вода. Женщина мрачно поинтересовалась – кто мой папа. Я честно ответила. Она кивнула и подписала договор на электричество. Словно оправдательный приговор. Тяжелый честный разговор, очень похожий на допрос. И женщина такая неприветливая, угрюмая. Я даже расстроилась немного. И пошла. А в коридоре она меня догнала. И сурово спросила, понимаю ли я, что делаю. До конца ли осознаю ответственность. Например, как я собираюсь перевозить рояль. В деревне не продают роялей. Старинный рояль придется везти из Санкт-Петербурга. Потому что папа – профессор – как он здесь будет без рояля? На котором, несомненно, привык играть. Я лепетала, что у папы нет рояля, а есть штанга и гири. Но женщина не слушала меня. «Как он будет здесь ходить по деревне, в галстуке и бакенбардах?» – взволнованно спрашивала она. С кем общаться? Кому читать научные статьи? Как мы будем перевозить библиотек