Это был человек добрый и неглупый. Он подумал и пригласил с собой племянника двоюродного – сына двоюродной сестры, мальчика десяти лет. Бедного родственника, как раньше говорили, из деревни. Вот решил сделать такой подарок – все же не чужие люди. И поехал с племянником к морю. И чудесно провел время, просто замечательно! Он мальчику все показывал и рассказывал. Угощал вкусным. Ездил с ним на экскурсии. Катался на яхте и рыбу ловил. Плавал в море и показывал, как правильно нырять. И вернулся счастливым и веселым. И мальчик Сенечка вернулся счастливым, загорелым и веселым. А от депрессии и следа не осталось. Потому что счастьем и едой надо делиться. Поделишься – умножишь счастье и радость в сто раз. Когда рядом кто-то с аппетитом ест, плавает радостно, смеется от счастья, это лечит, помогает, всему придает вкус и смысл. Надо угощать и делиться – это проверенный способ. И скоро дядя с Сенечкой снова поедут отдыхать и посетят Диснейленд. Там еще веселее, чем на море, если ты не один. И кого-то можешь сделать счастливым. Иногда это просто…
Судьба переменчива
Один купец впал в бедность: корабли потонули с товаром, а дом разграбили напавшие на страну враги. И купец скитался, больной и голодный, пока не достиг города Басры. Истощенный, присел он отдохнуть в тени великолепного дома. И увидел роскошно одетого человека, который кормил собаку. Да так шикарно кормил: принес ей яства на золотом блюде. И ушел. А собака не стала есть. Головой и лапой указала голодному купцу на еду и кивнула: бери! И бедный странник поел. Собака указала ему на золотое блюдо и велела взять его. И нищий взял. Заложил блюдо, получил деньги, отдал их в рост, купил товар, продал, получил прибыль, снарядил корабль… Через год он снова стал богатым. Но он был справедлив и честен. Он взял много товаров, погрузил их на мулов, велел изготовить точь-в-точь такое же золотое блюдо и отправился в город Басру. И очень огорчился, увидев, что дом в запустении, а хозяин впал в бедность. Он рассказал хозяину историю про добрую собаку, стал предлагать дары и совать золотое блюдо. А хозяин ответил спокойно и мирно: «Разве ты бесноватый? Собака подарила тебе блюдо! А не я. Я на тебя и не поглядел. Но судьба переменчива, и я теперь беден. Но я ничего у тебя не возьму, о купец! Как я могу взять обратно подарок моей благородной собаки? Иди и прославляй имя Аллаха, милостивого и милосердного. Помни о превратностях судьбы, будь добр к людям и делись с ними! А мы с собакой как-нибудь проживем! И, если будет воля Аллаха, снова разбогатеем».
И купец ушел, просветленный и умудренный, размышляя о превратностях судьбы. И собака помахала ему лапой, наверное. Она же была умная и благородная. И мне так понравилась эта сказка, что я рассказала ее вам. Будем угощать и делиться с бедными странниками. И хорошо относиться к собакам. Как видите, иногда они бывают добрее и сострадательнее, чем люди.
Индульгенция
Индульгенцией в Средние века называлась такая специальная бумага, в которой черным по белому было написано: обладателю сего прощаются все грехи. Некоторые – даже вперед, авансом, так сказать. Католические церковники бойко торговали индульгенциями, приумножая доход церкви. Заплатил деньги – получил индульгенцию. Лет на десять вперед, если хорошо заплатил. Мне сама идея очень нравится. Только не за деньги, а за добрые поступки можно давать индульгенцию. И прощать ошибки и неправильные поступки. Вот был поэт В. Брюсов. Довольно своеобразный персонаж; изображал демоническую личность, писал довольно искусственные стихи, какая-то психопатическая поэтесса из-за любви к нему застрелилась. После революции примкнул к большевикам. Распределял пайки между поэтами и писателями. И многие его ненавидели. Считали предателем. Наверное, обижались из-за маленьких пайков. А Брюсов в голодные годы взял к себе жить маленького сироту, мальчика четырех лет. Кормил его и воспитывал. И даже учил различать архитектурные стили и отличать ямб от амфибрахия. Главное – жить к себе взял и кормил…
Ахматову обвиняют, что она имела много связей с мужчинами и небрежно относилась к воспитанию сына. Но когда люди умирали с голоду, она отдавала молоко Чуковскому, для его ребенка. А в войну отдавала хлебные карточки сыну Цветаевой. Хотя у него свои были. И своему сыну отправляла посылки в лагерь, выстаивая дикие очереди в тюрьмах. И совершенно неважно, как она себя вела в личной жизни.
Маяковский как поэт мне не очень нравится. Но он тайно отправлял деньги одиноким старикам.
Один мрачный и угрюмый мужчина, бизнесмен, который уделял жене мало внимания, когда она заболела, продал свой дом, две машины, бизнес. Стал донором костного мозга. И вылечил ее, просидев в реанимации тридцать суток рядом с ней. И потом два года выхаживал, кормил с ложечки. Он стал бедным и еще более угрюмым. И совершенно седым. Если бы в моей власти была выдача индульгенций, я бы обязательно ему выдала отпущение грехов.
Наверное, смысл жизни не в том, чтобы вообще не грешить. А в том, чтобы совершить хотя бы один поступок, за который нам многое простится…
Уроки благотворительности
Айседора Дункан великая была женщина. И очень добрая. Импульсивная, щедрая, великодушная. И совершала много добрых дел. Однажды привезла из Греции много маленьких греческих мальчиков с чудесными голосами. Поселила их у себя в доме и принялась учить музыке. Организовала хор греческих мальчиков. Умилительно и трогательно было видеть, как мальчики в белоснежных туниках выводят рулады своими небесными детскими голосами. Все зрители плакали. Благородное и доброе дело. Но Айседора была танцовщицей – гастроли, разъезды, турне и светская жизнь.
Однако жизнь идет. Мальчики выросли. И потом полиция с огромным трудом вылавливала в Париже этих усатых головорезов. Которые, действительно, спелись. И принялись вести беспутную жизнь и преступать закон. Еле-еле этих бывших мальчиков в потрепанных бывших белоснежных туниках вернули обратно в Грецию. Они, понятное дело, уезжать не хотели. Им в злачных кабачках Парижа очень нравилось.
Или вот Луи Пастер – открыл вакцину от бешенства. Аплодисменты и признание в научном мире. Новая звезда взошла на небосклоне науки. А в это время русский барин-благотворитель выслал Пастеру в Париж пять мужиков, якобы покусанных бешеным волком. Для получения спасительного лечения. Тоже довольно мило. Встаешь утром выпить кофе с круассаном, а к тебе в дверь стучится компания русских бородатых мужиков в тулупах, которые очень долго добирались из России. Пешком, на телегах, на лодках, по железной дороге… Говорить по-французски не умеют, а как-то в лицах изображают то, что с ними произошло в русском лесу месяца два назад. Как их бешеный волк покусал. А потом живут у тебя в доме и тоже пьют кофе с круассанами. И вакцину от бешенства заодно. Спасибо доброму барину. Мужики, кстати, почти все выжили. Двое погибли, но не от бешенства. А, возможно, от злоупотребления сывороткой. Остальные долго жили в доме ученого и очень к нему привязались. Как греческие мальчики к Айседоре. Насилу он их в Россию отправил. И это забавные, но поучительные истории про благотворительность. Которая имеет свои темные стороны, как любое доброе дело.
Спасители
Я врачей понимаю и люблю. Всем сердцем. С детства. И люблю именно потому, что понимаю. Я сама из семьи врачей. Люди как люди. Работают, кричат и ссорятся, про деньги думают, могут выпить, рассказывают анекдоты и на гитаре играют. Чинят машину. Водят детей в садик. Платят за школу. Делают маникюр. Покупают красивые платья. Только про маникюр и платье я потому вспомнила, что однажды во дворе мальчику злые дети выбили камнем глаз. И мама моя, наплевав на маникюр, в новом окровавленном платье, спокойно что-то делала с глазом, пока ждали скорую. Держала мальчика, успокаивала и поехала с ним в больницу, где сделала ему операцию – она офтальмолог-хирург. И это была немножко не моя мама, а врач.
А папа на пляже бросил гитару и бросился делать искусственное дыхание утонувшей тетеньке. Хотя он психиатр. Но люди кричали: «Врач! Есть здесь врач?» – и он, конечно, побежал. А потом мы шли домой. Папа в мокрой испачканной рубашке, и руки дрожат. И гитару забыли на пляже.
Когда садик не работал, я сидела тихонько или в темной комнате в офтальмологическом кабинете, или у папы за занавеской. И все видела и слышала.
Тысячи лет назад слово «врач» означало «волшебник». Врачом надо было родиться. Желательно в семье врачей, чтобы стать потомственным волшебником и успешно лечить людей заклинаниями и травами – других лекарств не было. И, знаете, вылечивали, как ни странно. Потому что считалось, что лечит само присутствие врача. Позвали врача, заплатили, и пациенту стало лучше. Если есть на то воля богов. Такое наивное верование. Но последние научные изыскания тоже это подтвердили. Вылечиться самостоятельно невозможно. Нужен врач. Пусть хотя бы стоит рядом. Или сидит. За руку держит и пульс щупает. Врач лечит одним своим присутствием. Но речь идет именно о враче – о том, кто родился им. Это загадочная личная энергия, подкрепленная профессиональными знаниями.
Быть истинным врачом очень тяжело. Как-то у врача после приема взяли анализы и изумились. Такое впечатление, что он полгода провел на льдине в Арктике. Такие же анализы. Врач всю энергию и силы отдал пациентам.
Врачей надо беречь и жалеть. И не донимать по пустякам. Так еще Амосов писал, который сам был гениальный врач. А почему я про врачей пишу – потому что они уходят. Старшее поколение, друзья родителей и знакомые. Теперь мы – старшее поколение. Мои ровесники. Я не врач, я философ и психолог. Специально выбрала такую работу. Потому что врачам тоже нужно к кому-то прийти. У них тоже что-то болит и что-то их мучает. Не обязательно телесное. Нога болит или на работе обидели. Или муж ушел. Или ребенок временно сбился с пути. Я все понимаю. И глубоко уважаю этих людей. Ведь случись что, и все закричат: «Врача! Есть здесь врач?» И они бросят гитару и забудут про маникюр. И станут теми, кто они есть на самом деле. Спасителями.