Теперь не могла говорить я. Язык прилип к небу.
— Привет, — с трудом отозвалась я через долгие несколько секунд.
Кивнул медленно, не говоря больше ни слова. И выглядел при этом непозволительно, даже бессовестно. Человек, у которого есть совесть не будет носить волосы почти до подбородка, и наклонять голову так, чтобы они падали темной завесой на лицо. Он не отпустит волнующей щетины по краю, к которой непременно захочется прижаться щекой и провести по ней губами. Не расстегнет пуговицы на футболке, и… Я опустила голову и закрыла глаза рукой. Он был таким, каким я увидела его впервые. Невероятным.
Убрала руку, откинув волосы, взглянула с вызовом.
Брови чуть заметно дрогнули, но взгляда не отвёл. Так и стояли молча. Среди долгих холмов и пустынных гор. Между временем. Внутри плавилось, перегорая, оставляя пустоту, освобождая место новому. Как долго? Я не знала.
— Ты. Здесь, — Иллай посмотрел мне прямо в глаза. Сердце неожиданно очнулось и громко бумкнуло. Только раз.
Не похоже, что это был вопрос.
— Очевидно, — я цепко держалась за взгляд.
— Но почему? — и едва слышно: — Где же ты была всё это время?
— Вероятно, у меня есть здесь дело? — ответила вопросом на вопрос. Наверное, показалось.
— Я не должен был спрашивать, извини.
Качнула головой — ничего страшного.
— Кариму не следовало звать меня.
Я взглянула не понимая. Поняла. О, чёрт.
— Да. Не следовало, — мой голос предательски сел, и я почти шептала.
Теперь кивнул он.
— Что же ты намерен делать? — я чувствовала, как у меня дрожат ладони.
Господи, наплевать на все, броситься на шею, запустить руки в волосы, прижаться губами и любить до изнеможения, до отказа пульса.
Сглотнул, вздохнул судорожно, разомкнув губы. Кажется, у меня потемнело в глазах. Спросил тихо:
— А чего бы хотела ты?
— Мне нужно… в Кашитул, — сказала первое, что пришло в голову. Я, что, сама вспомнила это дурацкое слово?
— Со мной рядом — опасно, — произнёс как-то странно.
Неправда.
— Нет, опасно как раз со мной. Они приходят за странниками.
— Значит, мы оба представляем угрозу, — нахмурился в сторону.
— Похоже, что так, — с трудом получалось заставить голос не дрожать.
— Я провожу тебя. Так будет спокойней.
Кому как.
— Я могла бы сама. Но Карим…
— Да?
— Я не знала, что он позовёт тебя, — прошептала, опустив глаза. Не хватало, чтобы ты думал, что я его попросила.
— Я тоже не знал, что это ты.
Да он оправдывается так же, как и я!
— Если бы знал, не пришел бы?
Иллай взглянул исподлобья. Чего же ты молчишь? Хотя, ясно и так. Опустил голову и выдохнул:
— Нет.
Сердце бумкнуло во второй раз, снова больно ударив по рёбрам, и часто забилось, громким, нервирующим ритмом отдаваясь в зубах.
— Извини, я не хотела, — пробормотала, задыхаясь. — Просто покажи место на карте, я доберусь сама.
Больно.
— Это не очень близко.
— Неважно.
— Я не могу оставить тебя здесь. Одну.
— Думаю, можешь, — я почти взяла себя в руки. — И должен.
Иллай смотрел на меня оценивающе и напряженно.
— Вместе нам находиться не стоит. Ты сам сказал.
Он хмурился и молчал, не говоря ни слова.
— Уходи, пожалуйста.
В глазах борьба. Что же тебя останавливает? Боишься, замучает совесть, если я пропаду? Но ты даже не узнаешь!
— Ну же, прошу.
— Я это заслужил, — сказал, наконец, тихо, глядя в сторону.
И вдруг распрямился. Я видела, как напряглись мускулы, лицо вытянулось, осанка изменилась. Прошептал:
— Не шевелись! — и шагнул к моей левой руке. Я повернула голову и застыла. Около скалы, между двух пониклых ёлок стоял медведь.
Ели жались позади, словно извинялись: “Ну, упс. Хозяин”. Это был первый медведь, которого я видела, в моей жизни. И, возможно, последний, мелькнуло знакомым голосом, где-то далеко в голове.
Огромная, тёмная масса ужаса. Шерсть торчала клочками, вымазанная чем-то тёмным. Страшная пасть с каждым рёвом раскрывалась почти на сто восемьдесят градусов, обнажая синеватое небо и жёлтые клыки, каждый с мой указательный палец величиной. Он был слишком близко, чтобы я не могла этого разглядеть.
— Они же обычно не нападают на людей, — ошарашено прошептала я.
— Это медведица. Там два медвежонка, — сквозь зубы тихо вымолвил Иллай.
Чёрт. Стало жарко. Мы не двигались. Иллай чуть впереди, слегка наклонившись, и чуть боком. Это что, атакующая поза? Но драться с медведем — это безумие! И я почти следом, за его левым плечом. Вполне могла бы сойти за его детёныша, между прочим.
Иллай не отрываясь смотрел в сторону огромного зверя. Медведица угрожающе зарычала. Иллай ещё чуть подался вперёд, одновременно раскрыв ладонь за спиной, ища мою руку. Я осторожно коснулась её пальцами. Сжал, держа уверенно, крепко. Медведица переступила с ноги на ногу. Иллай будто превратился в сгусток энергии теперь. Казалось, можно отщипнуть кусочек.
Медведица снова зарычала и, шагнув в сторону, вдруг легла, положила голову на передние лапы.
Иллай коротко скомандовал:
— Бежим! — и, схватив мой рюкзак, потащил меня вниз по склону.
— Мы что, пытаемся убежать от медведя?
— Она проспит минут пятнадцать. Больше врядли удержу. Воспользуемся этим преимуществом, может, удастся добраться до двери, — он легко поднял меня над камнями, помогая перебраться через поваленное дерево.
— Пятнадцать минут бежать я вряд ли сумею.
— Придумаем что-нибудь. Главное, не останавливайся.
— И часто ты пользуешься… Фух… Этим?
— Этим?
— Усыпляешь… Как жарко… Кого-то?
— Не трать силы, пожалуйста, расскажу потом.
И все. Словно и не было этого бесконечного года в пустоте. Теперь был только он. И моя рука в его ладони. Сердце вдруг отошло и ликующе трепыхалось, кровь вернулась к органам, и дышать стало не больно. Я снова жила. И не заметила, как сжала его руку.
Иллай вдруг остановился. Я изумленно взглянула на него. Он тяжело и глубоко дышал, переводя дух. Щеки раскраснелись, глаза светятся. Почти кивает, а на губах почти улыбка. Отдышался, и наконец, улыбнувшись, сказал снова:
— Бежим!
— Бежим! — счастье, радость, восторг? Что-то из этого я сейчас определенно чувствовала. Просто бежать, и ни о чем не думать. Мы удирали от настоящего медведя, с ума сойти!
Ещё минут через пять я совсем задохнулась. Отсутствие сноровки сказалось не вовремя. А то, что я должна была заниматься весь год, я не помнила.
— Что? — Иллай наклонился, держа меня за плечо, и заглянул в глаза.
Я покачала головой, стоя согнувшись и упершись руками в колени.
— Устала?
Я кивнула, глупо улыбаясь и тяжело дыша.
— Давай, ещё немного, — губы дрожат, чудо, как хорош. Я протянула руку, он схватил её, и мы побежали снова.
Мы спустились на какое-то плато, поросшее редким низким лесом. Под ногами было мохнато от можжевелового стланика и много сухих или поваленных деревьев. А на горизонте в любую сторону покатые, широкие вершины. Кажется, мы были на какой-то гряде или хребте. Честно говоря, я и не знала, какая между ними разница. Вид вокруг был сухой, лаконичный. Каменные останцы в елях теперь виднелись поодаль и напоминали брошенный и разрушенный временем жутковатый город.
Остановились около небольшой, в низеньких деревьях скалы, пытаясь отдышаться. Я держалась за каменную стену, стараясь не упасть. Прислонилась к ребристому краю, прерывисто дыша. Иллай встал рядом точно так же, изумлённо разглядывая меня.
— Что? — шёпотом спросила я.
— Ничего, — покачал головой близко улыбаясь. В тёмно-серые сегодня глаза светило заходящее солнце. — Делия… — Иллай прошептал моё имя, как мантру, как никто, никогда этого не делал. Рука скользнула под волосами на затылок. — Прости меня.
— За что же?
— Я… почти… — еле слышным шёпотом, — Убил тебя, — лицо болезненно исказилось. — Я — чудовище.
— Ты сошел с ума? Ты спас мою жизнь! Я же помню…
— Сначала я её отнял… Я не должен быть здесь. С тобой рядом. Этого больше не должно было случиться, — тяжело посмотрел мне в глаза.
— Чего именно?
— Не могу без тебя, — коснулся ладонью моей щеки.
— Господи… Нет!
— Нет? Кажется, и это мы прошли ещё в прошлый раз. Так ты забыла?
— Ты заставил меня забыть. Но нет, я помню всё, не надейся.
— Тем лучше, — прошептал около моего лица.
— Да, — выдохнула я в его приоткрытые губы. Боюсь, теперь и мне было всё равно тоже. Прости и ты, Радоглаз.
— Нет.
ГЛАВА 13
Спина болела ужасно. Я едва могла пошевелиться. Со стоном повернула голову, разлепляя глаза. От яркого света было почти больно. Я попробовала встать, но не смогла поднять и руки. И голова — я застонала — раскалывалась голова.
Пришлось закрыть глаза снова. Я опять провалилась в сон. На этот раз тревожный. Что-то шипело рядом, бормотали какие-то голоса. Под рукой было мягко и тепло. Проснулась разом. Вдруг и полностью. Солар подняла голову и заглянула мне в лицо.
— Привет? — думала, что сказала я. Однако голоса совсем не было слышно.
Она ткнулась носом в мою ладонь, потом спрыгнула с кровати, на которой я лежала и выскочила из комнаты. Что ж, ладно. Я неспешно оглянулась. Голова теперь позволяла. Морщась встала. Со спины содрали кожу, не меньше.
Взглянула на себя. Руки в ссадинах. Ах, да.
Сама в длинной, не по размеру, белой рубахе почти до колен, с маленькими пуговицами. Зеркала не было, так что осмотр оказался условным.
Я оглянулась. Комната выглядела просторной, с двумя невероятно огромными окнами. Фактически вся наружная стена была окном с небольшой вертикальной перемычкой в середине, визуально разделяющей комнату на две зоны. В дальней от кровати стоял полукруглый диван и небольшой стол со стульями. Я осторожно, стараясь держаться ровнее, подошла к окну и ахнула. Передо мной в солнечном свете блистал город. Огромные разноуровневые башни домов, бесконечные улицы, вьющиеся так, что не видно их окончаний. Я смотрела на всё это сверху. Вероятно, башня, в которой я находилась, была очень высокой. Вау.