— Ты подумал… Ха-ха-ха… Ох… Ха-ха…, — Карим забеспокоился, когда я начала всхлипывать, поскуливая.
— Ладно-ладно, — тихо сотрясаясь похлопывал меня по плечу, — Я не имел в виду ничего такого.
— Ну да, конечно. Не имел. Ыыы… Ха-ха-ха… Уф, слезу вышиб.
— Ну да, я немного удивился только, зачем ты, босая, отправила нас именно сюда, в холод и камни? Но теперь подумал, что возможно…
— Возможно, это и не мой портал был, а? — добродушно ткнула я его локтем. Осторожно в этот раз.
— Это ведь впервые после того раза, так? Ты не делала этого довольно давно?
— Я тебе больше скажу, я в принципе делала это не больше десяти раз за всю жизнь. Я о порталах, — на всякий случай пояснила я. — И ты разве не слышал о моей чудовищной неуклюжести?
— Ты о том, что не всегда попадаешь, куда тебе нужно, про «прицел» и всё такое?
— Вроде того. Откуда знаешь?
— Бадра долго пережёвывал ту вашу встречу. Чуть с ума не свёл. Даже разок пришлось ему… в мозгах подправить, — Карим засмеялся приятным шелестом.
— Уверен, что ты из рулуюнгов? — спросила с сомнением.
— О, можешь не сомневаться, — заверил он меня убеждённо.
— Хоть я и не понимаю, о чём ты, давай сейчас оставим эту желейную тему, и вернёмся к моим неправильным настройкам.
— То есть, ты хочешь сказать, что привела нас сюда не специально?
— Абсолютно. К тому же я совершенно не уверена, что это именно я, — и с вызовом повернула к нему подбородок. — Кстати, пока не забыла, почему у тебя лицо в земле и траве было? Хотя, оно и сейчас, наверное.
— Правда? — Карим коснулся рукой сначала одной щеки, потом другой. — Я слушал эту штуку. Которая блокирует ток силы. Ох, она страшно жужжит, — беспечно пояснил он.
— Я заметила.
— Я опускался под воду. Там слышно вернее, — Карим пожал плечами. — Но я так и не понял, что же это.
— Ясно. Ты испачкал пол в моей комнате, — между прочим заметила я.
— Ну, тогда всё в порядке. Они поймут, что ты со мной и не будут беспокоиться.
Я некрасиво вытаращила глаза. Все равно в темноте ничего не было видно.
Запах был уже близко. Совсем близко. Она дойдет. Разделается с ними, и, может быть, ей хватит сил вернуться к близнецам. Старший, ещё даже не подросток, не сможет защитить их, но зато сможет спрятать. Хе-хе. О, она хорошо его научила! Славный ребёнок.
Шайла двигалась всё медленнее, и дышать становилось всё труднее. Крупная осыпь курумов под лапами теперь пугала её. Медведица ступала осторожно. Больше в эту ловушку она не попадёт, кто бы её не придумал: человек или хозяин горы — теперь она будет осторожна.
Прошлым утром она охотилась на куницу, и камень под лапой неожиданно кувыркнулся, заминая её в замок. Шайла мучительно и долго вырывалась, ревела, просила, сердилась. Наконец, ослёпленная болью, отбросила постылый кусок горы, ринулась прочь, в безопасность, отсюда. Прочь.
Поздно… Лапа была сломана. Она это понимала. Для старой медведицы это конец. И для её детей тоже. Беспомощная свирепость, слепая злость — всё, что ей оставалось. Шайла бежала вперёд. На запах.
— Вернёмся к прицелу?
— Я попала в нужное место только трижды, если не ошибаюсь, — медленно произнесла я.
— Угу, — я почувствовала, как Карим осторожно кивнул и положил подюородок мне на плечо. — Расскажи.
— Ну, самый первый с Расвеном, когда я привела нас из Сарантама. О. Вспомнила ещё один. Но он был спустя несколько минут, когда я вернулась домой, и в тот раз, вероятно, мне помогла мама, — Карим нетерпеливо махну. — Потом, когда я вернулась к Радоглазу, в тот же самый день, когда встретила тебя. Но тогда мне было прямо очень надо. Потом, удирая от медведя. — Я задумалась на мгновение, — получается чуть больше, чем я думала — всего четыре.
— Ну, моё прекрасное дитя, я бы не был так самокритичен.
— Sweet child of mine? — с подозрением спросила я, обернувшись.
— Что?
— Ерунда, — махнула рукой. Откуда бы ему знать? — Почему тебе не отправиться домой? Ты вполне способен сделать ещё один переход.
Он расхохотался так, что у меня зазвенело в ухе.
— За кого ты меня принимаешь, девочка?
— За вполне хорошего парня, вообще-то, хоть он и использует меня, как полотенце. И которого будет очень жалко простудить.
Карим снова засмеялся, тихонько на этот раз, покрепче прижав меня к себе.
— Мы подождём несколько часов, и я открою портал, чтобы мы очутились в тепле сразу же. Думаю, этого времени хватит, чтобы твой организм снова не начал расплющиваться, — и со вздохом добавил: — но они, конечно же, всё равно меня распылят, когда узнают.
— Не знаю, кого именно ты имеешь в виду, но я не собираюсь совершенно никого ставить в известность о твоей выходке.
— Ну, Бадра будет в бешенстве. А Лиллайю и вовсе не проведёшь. Да и Иллай…
— Иллай… — шёпотом вырвалось у меня.
Я отчаянно о нём тосковала. Чаще мне удавалось заглушить разумом эти неуместные вспышки чувствительности, которые уж точно никак не способствовали выполнению задуманного. Но иногда, когда небо было вот таким заманчиво звёздным, или солнце дарило ослепительный закат или рассвет, или… их было много этих «или». Слишком. Безусловно, действовать нужно было как можно скорее, потому что выносить эти чувства, сдерживаемые невидимый из рогатки камень (причём, этот был размером с Австралию, как мне казалось), короче говоря, выносить это было совершенно невозможно.
— И всё-таки, зачем ты с ним так?
Ох, мне и самой теперь все это казалось ужасной глупостью. Но я, помедлив, ответила:
— Я не хочу, чтобы он когда-нибудь переживал о том, что случится.
— И как же ты можешь ему запретить? — усмехнулся Карим.
— Ну, если он не будет ко мне привязан… — неуверенно пробормотала я. Карим недовольно заёрзал. — Ну, да. Да. Согласна. Решение было невзвешенным и незрелым.
— Давай начистоту. Оно было идиотским. Бадра не первый год пытается убедить его, что он представляет угрозу для окружающих. И, поверь мне, после случая с Расвеном ему это вполне удалось. Иллу поверил. Да собственно, и повод был, что уж там, — Карим коротко пожал плечами. — Но тогда он был мальчишкой. За эти несколько лет он научился нешуточным вещам. Он и ждал, и боялся встречи с тобой.
— Я тоже боялась, — прошептала еле слышно и тут же спросила: — Но почему он ждал?
— О, пусть это будут его слова. Тут я вмешиваться не буду, уж прости, — Карим обнял меня крепче. — Хоть мне и хочется хорошенько прочистить вам обоим мозги.
Что значит, не будет вмешиваться “тут”? Значит, где-то всё-таки вмешался? Хотя, конечно, как ещё назвать наше сомнительное партнерство. Я тихонько застонала и уронила голову на руки.
Шайла остановилась, ткнувшись во что-то носом. Угрожающе порычала. Ничего. Даже воздух не двигался. Но запах, теперь он был совсем близко. Она чувствует его. Он изменился. Наполнился каким-то ещё. Это… Шайла опять принюхалась, и вытянув голову осторожно коснулась препятствия. Махнула лапой. Будто по воде прошла. Медведица попятилась немного. Запах был ей знаком. Она часто встречала его здесь, в её лесу. Это — вечно идущий человек. Он, как слепой волк, кружится тут и кружится, появляется то тут, то там. А-а. Давно пора разделаться и с ним тоже. Этот лес — её, Шайлы. Её и её детей! И человеку тут не место!
А с ним тот самый детеныш. Украл его? Сам съесть хочет? Но нет, Шайла сделает кое-что получше. Она потрогала преграду носом, надавила посильнее. Та растянулась, кажется, пропуская её.
Шайла переступила лапами, боль пронзила тело до самого уха, и с глухим рыком прижавшись к земле приготовилась прыгнуть. Помоги, охоте, Земля.
— Шайла, нет! — строгий голос матери ледяным ударом остудил порыв.
Медведица неловко дёрнулась, нешуточно испугавшись (дух леса забрал Шарму много лет назад), сломанная лапа попала в щель меж камней, и отчаянная боль сделала её слепой на мгновение. Шайла обмякла, привалившись на прохладные обломки горы.
— Они под моей защитой, — глухое рычание сверху выжимало дух и обласкивало одновременно. — Не причинят вреда. Как и ты им.
— Нет! — проревела Шайла. Из последних сил рванула к препятствию.
— Каждая мысль, что появляется, абсолютно абсурдна, — сказала я теперь своим коленкам.
— Я тогда подумал, что это Бадра всё-таки смог тебя убедить.
— В чём?
— Он уверен, что Иллай должен жить среди птиц на высокой горе, или что-то вроде того, в безмолвном уединении, посвящая себя миру.
— А ты? — спустя некоторое время осторожно спросила я. — Ты тоже так считаешь?
— Делия, Иллай — человек. Как ты и я, — сердце легонько трепыхнулось, когда он произнес наши имена одно за другим, я повернулась к Кариму, насколько позволяло положение. — Ведь не зря же Боги решили, что он должен родиться среди нас? — Клянусь, что почувствовала, как он подмигнул мне. — Словом, я думал, твои закидоны дело рук Бадры. Может, идея и была неплоха, только вот ты с ней прилично опоздала, — очень тихо проговорил Карим.
— Я боялась, что будет только хуже.
— Что ж, возможно, так и вышло.
— И я боялась тебя.
— Меня?
— Ну… — я смущенно высвободилась из его рук, — Что ты можешь мне понравиться. Или нет, не то, — я даже зажмурилась, чтобы точнее выразить мысль. — Что ты ожидаешь, что должен понравиться мне, — и добавила растерявшись ещё больше, — Но нет. В смысле, ты понравился мне, конечно. Только не так, как я того боялась. Как друг. Или, может, даже, как брат.
Карим ответил не сразу.
— Поверь, я ждал совсем не этого. Но я рад тому, что ты сказала, — он ободряюще сжал мою руку. — Спасибо. Тем приятнее мне делить с тобой тепло.
— Ты хотел сказать, греться об меня? — фыркнула я, не имея понятия, как исправить возникшую неловкость.
Послышались странные булькающие звуки
— Светает. Пойдём. Иначе я рискую схватить насморк, — просмеял