— Вижу. И спрашиваю себя, зачем тебе это нужно? Чего хочешь ты?
— Это разговор не этого момента.
— Отчего же? Все заинтересованные стороны здесь.
— Я не собираюсь обсуждать это с тобой теперь. Ни это, ни что бы то ни было ещё, — прошипел Бадра. Самообладание пока ещё его подводило.
— Ну, тогда и говорить не о чем, — пожал плечами Иллай.
Повисла долгая пауза. И в голове скомандовало:
“Отвечать за поступок придется”!
Что? Я понятия не имею, что делать! Однако, странная сила буквально дёрнула меня за язык и я, показавшись из-за Иллая негромко произнесла:
— Я дала обещание Иллу, прости, Бадра.
Посреди комнаты на боку лежал тонкий белый стул и большая коробка. По всему полу были рассыпаны брикеты, похожие цветом на те, круглые серые в мелкую крапинку, что Иллай использовал для разведения огня. У двери, чуть сбоку, равнодушно прикрыв глаза, сидела Солар. Я готова была поставить свои кеды на то, что сделай Бадра хоть шаг, она разорвала бы его на праздничные ленты. Временное спокойствие его стало теперь объяснимо.
— Что?
— Не знала, что это для тебя так важно. Прости.
— Ты дала два обещания?! Два? Нам обоим?
Я подняла взгляд на Иллая, он смотрел на меня внимательно и спокойно. Перевела взгляд к Бадре — томатный суп был на месте.
— Прости, — повторила я в третий раз. — Я бы хотела… — в горле совсем пересохло. В такой ситуации я оказалась впервые и, надеюсь, единожды, — …пойти с Иллаем, — почувствовала, как тот расслабился и выдохнул. Задерживал дыхание, пока я говорила?
— Нет! Пусть рассудят старейшины! — Бадра высокомерно дёрнул в сторону подбородком.
— Старейшины? — зачем же он делал это? Зачем так отчаянно за меня цеплялся?
— Отлично, — Иллай в очередной раз сжал мою руку. — Сейчас мы сможем найти только одного. Идём!
Они странно переглянулись с Бадрой, и тот шагнул вон. Хранитель потащил меня следом.
С опаской семеня позади, я на ходу потянулась свободной ладонью к рыси. Та тихонько прикусила меня за палец и сказала:
“Здравствуй”
ГЛАВА 20
Ночь, и вправду, была светлой. Лиллайа легонько пожала мой локоть, поддерживая, чтобы я не упала. Здесь, на самой вершине хребта, озеро — там внизу — казалось разлитой каплей ртути, отражающей последние отблески света на нижнем северо-западе. Платформа плавно замедлилась, и мы ступили на землю. Я оглянулась вокруг. Звёзды были везде. Огромные, живые. Вверху, кругом по сторонам и даже внизу. Наше положение, на горе позволяло рассмотреть и те, что давно должны были скрыться за линией горизонта, и те, что ещё не успели бы взойти. Не сдержала благоговейный нет, не возглас, почти стон.
— Ты знала? — спросила я Лиллайю, неожиданно на «ты».
— Что ты любишь звёзды? Конечно, — она легонько приобняла меня за плечи, и глаза мои увлажнились.
— Как красиво… — только и смогла прошептать я.
— Ты так и сказала, что тебе очень понравилось, — Лиллайа улыбнулась. Я прекрасно видела её лицо.
— Я? — тихо переспросила, вовсе не ожидая ответа. Глубокое небо манило, тревожило, заставляя задыхаться.
Я и так знала, о чём она.
— Угу, — просто кивнула она, созерцая горизонт вместе со мной.
— У меня получится? — спросила я чуть погодя.
— Думаю, да.
— Хорошо, — прошептала, закрывая глаза. Я должна верить. В конце концов, это единственное, что у меня действительно есть.
— Посмотри, — она повернула меня к озеру, лицом на север, туда, где внизу сверкали огни. — Видишь?
— Там? — я кивнула на город.
Лиллайа указала в небо прямо над головой, и я подняла глаза, а следом и руку в странном порыве, стремясь дотронуться до такого близкого света. Звёзды были ярче, жарче, сильнее — особенными сегодня.
— И там, — она указала на всполохи огня, что виднелись из-за высоких деревьев на склоне горы. — Идём, я покажу, — и мы снова ступили на платформу.
На огромной, свободной от деревьев поляне, мягко клонящейся к югу, пылали десятки огромных костров. Вначале мне показалось расположение их хаотичным, но присмотревшись, я увидела тонкие светящиеся дорожки меж ними. Они словно текли или мерцали от дуновения ветра — то были огненные линии, несомненно. Всё вместе оказалось гигантским изображением широких крыльев. Бабочки или мотылька, я поняла! Как наш лось! А, может, то был Ангел?
— Лиллайа! — воскликнула я, совершенно потрясённая. — Сегодня!
— Праздник, — улыбнувшись кивнула она
Я задрала голову вверх, в попытке отыскать рисунок на небе. Мне потребовалось не меньше пятнадцати минут, а, может, многим более, у меня затекла шея и почти разболелась голова, но я нашла! Они использовали не привычные наши созвездия! То была фигура, сложенная из тех, что были сейчас, почти в полночь, в зените. Мне пришлось лечь на землю в результате и занять правильное положение, чтобы Денеб, альфа Лебедя, оказалась вверху и впереди, отмечая главную точку в голове Бабочки. Часть Лиры и Цефея образовывали левое крыло, так же, как Дракон и Малая медведица — правое.
— Невероятно! Так вот о каком празднике была речь, — пробормотала я. С моими лазаретными каникулами я совершенно выпала из хода времени. Через четыре дня моя группа отправится в экспедицию, в которой я исчезну, и встречу Иллая. Сердце моё вдруг подпрыгнуло. Я вскочила. — Лилла! Так это значит…?
Она медленно кивала, совсем теперь не улыбаясь, и глаза мои расширялись всё больше вместе с всплывающими в памяти словами Данилы, когда он рассказывал мне про геоглиф Лося и возможное его происхождение:
— То был грандиозный праздник всегда! — он в восхищении воздел тогда руки к небу. — До нас дошли лишь скромные его отголоски. По угловым точкам фигуры разжигались костры, повторяя рисунок звёзд на небе.
— Внизу, как и наверху, — задумчиво качнув головой ответила я ему.
— Ну да, так и есть. Точка во времени и пространстве соединения мира горнего и земного, — нетерпеливо согласился Даниил и заворожено продолжил, — В эту ночь любовь жертвовали богам. Браки, свершившиеся в день Светлой ночи, считались священными. А любовь, сотворенная двоими благословенной и принадлежащей уже не только этому миру, но и миру высшему, небесному. Воот, — протянул для убедительности брат. — Ну и много всяческих красивых обрядовых вещиц происходило. Прыжки через костры как раз оттуда.
— А-а. Я так и подумала. Конечно, — меланхолично пробормотала я тогда. — Это… очень красиво, да.
Представить, что со мной произойдёт такое? Нет! Только не это!
— Лилла? — в отчаянии прошептала я.
Она только развела руками.
— Ты помнишь, что сказал Борей. Всё во власти Богов. Ты должна верить.
Я застонала. На этот раз отнюдь не от восторга. Выходит, я получила не просто два приглашения на праздник. Это было чем-то большим? Да, теперь я понимала, почему случился конфликт Карима и Лиллайи с Бадрой. Господи, как отвратительно! Что он о себе возомнил?
— Это значит то, о чём я думаю?
— Полагаю, да. Если ты думаешь, что речь идёт о соединении мужчины с женщиной перед Богами и наречении их единым.
— Наречении чем? — переспросила отчаянно, на самом деле расслышав только “Соединение перед богами”.
— Провозглашение их единства.
— Единства… — прошептала я в ужасе. — Но почему Борей…? Он же всё знал!
— Потому что закон один для всех. И для его детей в особенности. Или ты думаешь, он смог бы продолжать называться старейшиной, не рассуди он их по справедливости? — она сделалась непривычно строгой. — В конечном счёте, это и твоя ошибка тоже.
Борей будто ждал нас внизу, в белой прозрачности гостиной. Огромное светлое пространство комнаты в его присутствии, казалось, съёжилось, стянувшись к основательной фигуре великана.
— Рассуди нас отец! — Бадра выкрикнул ещё с лестницы, сбежав вниз, и сильно опередив нас.
Я буквально вцепилась в Иллая, застыв ещё на верхней ступеньке. О Борее, как о старейшине я и думать забыла.
— Доверься, — обернулся ко мне мой хранитель. Сейчас я стояла так, что была на пол головы выше его. Он постарался искренне улыбнуться, но в глазах его легко читалось беспокойство. — Всё хорошо.
Верить словам хотелось страстно. Но заваренный мною же продукт перспективных надежд не оставлял. Пальцы и ноги свело неровной судорогой. Двигаться дальше я отчаянно не желала.
Иллай протянул руку и провёл по моей от плеча до запястья, сжав его и заставляя двигаться за собою вслед. Я спустилась вниз в странном возбуждении. В конце концов, я до конца так и не понимала, почему происходящее принимает подобный оборот. Мне-то было очевидно, что Бадра сам должен понять, что его приглашение я приняла под давлением обстоятельств. А от того, что обстоятельства были тарелкой супа и двумястами литрами горячей воды, я кусала губы и чувствовала себя крепко ушибленной идиоткой.
Спускаясь, я выбирала, какую позицию занять: робкую и задавленную, панически испуганную или нагло настаивать на своём праве менять решение, как и когда вздумается.
К последней ступеньке, паника почти победила, особенно учитывая гигантскую бородатую фигуру Борея, что возвышалась над всеми нами. Одежда его странно развевалась, словно подхваченная невидимым сквозняком. Однако, по ощущениям, в доме совсем не дуло.
— К делу, дети. Мы очень спешим.
Мы? В смысле мы все? Или они — его вели… в смысле, стихийная ветренность?
Все посмотрели на меня. Бадра гневно, Иллай напряжённо, а Борей едва заметно улыбнувшись.
Бадра изложил проблему на удивление коротко и корректно. Что я дала обещание сопровождать его на празднике ещё в Кашитуле, а после, когда в Дадитар вернулись и мы, и Иллай, согласилась пойти и с ним так же. Я в этой картинке даже для самой себя выглядела весьма легкомысленно. И на месте отца не позволила водиться со мной ни одному из сыновей, ни приёмному, ни тем более, родному.
Борей молча вопросительно посмотрел на Иллая, задержавшись на мгновение взглядом на наших сомкнутых руках.