– Что вы здесь делали? Я спрашиваю, что вы здесь делали? – Тули́н подходит к Мёллеру и приподнимает ему подбородок, чтобы посмотреть в глаза. Тот все еще пребывает в шоке и никак не может поверить, что перед ним стоит какая-то незнакомая женщина в одеянии Йесси Квиум.
– Я хотел просто поговорить с Йесси. Она прислала мне сообщение, чтобы я зашел к ней.
– Вы лжете. Что вы здесь делали, я вас спрашиваю?
– Да ни фига я не делал! Это она меня подставила!
– Покажите сообщение. Давайте! – Хесс берет мобильник у Тули́н и протягивает его Мёллеру. Полицейские отпускают его, и, хлюпая носом, он окровавленными пальцами начинает набирать код своего телефона.
– Пошевеливайтесь! Быстрее! – Хесс не желает ждать. Интуиция подсказывает, что сейчас его дурные предчувствия получат подтверждение – правда, пока он не знает, каким образом и почему. – Покажите мне, давайте сюда!
Но Мёллер не успевает протянуть ему телефон – Хесс просто-напросто вырывает мобильник у него из рук и смотрит на дисплей. Вместо номера отправителя на нем высвечивается «Скрытый номер», а само короткое сообщение звучит просто:
– Зайди ко мне сейчас же. Иначе я отправлю фотки твоей жене.
К сообщению приложена фотография, и Хесс нажимает на нее, чтобы укрупнить картинку. Снимок сделан с расстояния в четыре-пять метров от объекта – Марк узнает мусоросборник в коридоре этажом ниже танцевального зала в том торгово-развлекательном центре, где они отыскали Йесси Квиум. Двое стоят вплотную друг к другу, и занятие их не вызывает никаких сомнений. Впереди – Йесси Квиум, на ней та же одежда, что и сейчас на Тули́н, а позади – Николай Мёллер со спущенными до щиколотки штанами.
В голове у Хесса одновременно взрываются тысяча мыслей.
– Когда вы получили сообщение?
– Отпустите меня. Я ничего не делал!
– Когда, я вас спрашиваю?
– Полчаса назад. Что здесь, черт побери, происходит?
Хесс впивается в него взглядом. А потом отпускает его руку и бежит к двери.
75
Садовое товарищество «Гамак» в Вальбю, на котором располагается чуть более ста участков, на зиму закрывается. Летом в этом городском оазисе кипит жизнь, но с наступлением осени хозяева запирают свои деревянные домишки и оставляют их пустовать до прихода весны. И лишь в единственной халупе, одной из принадлежащих копенгагенскому муниципалитету, сейчас горит свет.
На дворе глубокая ночь, но Йесси Квиум все еще бодрствует. За окном трещат на диком ветру ветви деревьев; порою кажется, что он вот-вот снесет крышу маленького, на две комнатушки, деревянного домика. Запах внутри совсем не такой, как летом. Йесси лежит в спаленке на постели вместе со своей спящей глубоким сном дочуркой и видит лишь полоску пробивающегося из гостиной в щелку под дверью света. Она все еще до конца не может осознать, что там и вправду сидят двое полицейских, охраняющих ее и Оливию. Нежно проводит рукой по щеке дочери. Она редко ласкает Оливию, и хотя слезы готовы хлынуть у нее из глаз, и в минуту просветления Йесси призналась самой себе, что дочка – это единственное, что сообщает хоть какой-то смысл ее собственному существованию, ей вдруг становится предельно ясно: Оливию придется отдать, если она вообще хочет, чтобы жизнь их обеих хотя бы чуточку стала лучше.
Да, денек выдался у нее такой, что любой драматург позавидует. Сперва унизительная сцена, что устроил ей Николай, потом забег по коридорам торгового центра, допрос в управлении полиции и, наконец, приезд в безлюдный поселок. И хотя Йесси настаивала на своей невиновности, на самом деле обвинения, о которых она узнала в полиции, потрясли ее. Обвинения в том, что она пренебрегает материнскими обязанностями и избивает Оливию, как утверждал автор заявления в муниципалитет. Вернее, не столько обвинения сами по себе так подействовали на нее, нет, – их она и раньше слыхала достаточно. Совесть ее теперь растревожило то, с какой серьезностью отнеслись к этой истории два сыщика, что допрашивали ее. Они вели себя совсем не так, как чинари из муниципалитета. Они вроде как знали, что на самом деле происходило с нею и Оливией. Она, конечно, сама себя распалила, кричала и орала, как, по ее представлениям, и должна поступать оскорбленная мать, но как бы вдохновенно и убедительно, с ее точки зрения, она ни врала, те ей не верили. И хотя Йесси никак не могла уразуметь, для чего нужно было помещать их с дочкой под охрану в холодный и сырой деревянный домишко, она по крайней мере точно знала одно: во всем этом виновата она сама. Как, впрочем, и во многом другом.
Когда они с Оливией остались вдвоем в спальне, Йесси сперва подумала, что ей удастся собрать волю в кулак. И полностью измениться за одну ночь. Поставить крест на пьянках-гулянках, прекратить унижаться в вечной попытке поймать кого-нибудь на крючок, чтобы иметь основания чувствовать себя любимой. Она уже удалила номер Николая из памяти своего телефона, потому что больше не желает иметь с ним дело. Но сумеет ли она сдержать данное самой себе слово? У нее ведь и до него была куча других, и парней, и девок, и собачья ее жизнь давным-давно стала уже и жизнью Оливии, ведь бедная девочка со всем смирилась и принимает маманины выкрутасы как должное. Долгие дни в приготовительном классе, одиночество на игровых площадках, разгульные вечера в барах и даже утренние застолья с совершенно чужими ей людьми, которых Йесси притаскивала домой и позволяла им делать все что душе угодно, лишь бы они хоть как-то скрашивали ее серое существование. Она ненавидела свою дочь и избивала ее. И порой лишь мысль о пособии на ребенка, выплачиваемом местными властями, удерживала ее, иначе она давно отказалась бы от дочери.
Но как бы Йесси ни сожалела о прошлом, как бы ни хотела изменить свою жизнь, она знала, что самой, в одиночку, ей не справиться.
Осторожно, чтобы не разбудить Оливию, Йесси вылезает из-под перины. Она стоит босыми ногами на ледяном полу, но все же прежде чем надеть обувь, сначала потеплее закутывает дочку и только потом направляется к двери.
76
Мартин Рикс прокручивает на своем смартфоне странички сайта «Порнохаб» с обнаженными женщинами. В животе у него бурчит. Он уже двенадцать лет как служит сыщиком и все эти годы грустит, когда его отправляют на такое занудное задание, как сегодня ночью. И тогда только порнографический сайт «Порнохаб», букмекерский портал «Бет365» и суши могут, среди немногих других вещей, скрасить долгое ожидание. Мартин просматривает дальше бесконечный ряд порнографических картинок, но сколько б ни попадалось ему на глаза силиконовых сисек, сапог на высоченных каблуках и бандажных тесемок, ничто не может утишить чувство досады, которое он испытывает при мысли об этом говнюке Хессе и вброшенной в медийное пространство бомбе о деле Хартунг.
Когда шесть лет назад Мартина Рикса перевели из участка района Беллахой в убойный отдел, его наставником стал следователь Тим Янсен. Рикс поначалу невзлюбил этого здоровенного высокомерного чувака с сильным испытующим взглядом. У Янсена всегда была наготове веселая шуточка в его адрес, отчего Мартин, не обладавший даром красноречия, чувствовал его превосходство и ставил своего наставника в один ряд с однокашниками из школы в Рибе, что считали Рикса туповатым. По крайней мере, до тех пор, пока ему не выпал шанс как следует отдубасить насмешников. Потом, однако, выяснилось, что Янсен, в отличие от одноклассников Рикса, ценил своего напарника за его выносливость и полное презрение к людям. В первые полгода испытательного срока Мартина эти двое проводили все время вместе, будь то в автомобиле, в допросной, в комнате для летучек, раздевалке или столовой, и когда Рикса зачисляли в штат, они сообщили руководству, что и дальше хотели бы работать в паре. За шесть лет дружбы они изучили друг друга вдоль и поперек, и надо сказать, что, несмотря ни на какие перемены в руководстве отдела, прочность положения этой сладкой парочки сомнению не подвергалась. Во всяком случае, до того, как две недели назад не объявился этот козел из Гааги.
Нет, Хесс надежд явно не оправдывал. Возможно, он и был хорош когда-то, давным-давно, когда работал в отделе, но теперь загордился от осознания принадлежности к элите, как и все эти придурки из Европола. С тех давних времен Хесс запомнился молчаливым и малость заносчивым волком-одиночкой, и Рикс даже почувствовал облегчение, когда пришла пора расстаться с ним. Но теперь вот он и Европолу встал поперек горла, и вместо того, чтобы заняться чем-нибудь полезным для отдела, Хесс позволил себе поставить под сомнение результаты расследования, которое на сегодняшний день считается главным достижением Рикса и Янсена.
Мартин по-прежнему помнил в деталях все происходившее в октябрьские дни прошлого года. Давление на них оказывалось небывалое. Рикс с Янсеном вкалывали круглосуточно, и именно они с подачи анонимного источника взяли, допросили и задержали Линуса Беккера и инициировали обыск у него дома. Когда несколько дней спустя они снова допрашивали подозреваемого в управлении, Рикс нутром почувствовал, что этот допрос станет решающим. На руках у них были козыри – косвенные и прямые улики, которые они могли предъявить ему. Ну и, разумеется, малый в конце концов вынужден был написать признательные показания. Облегчение они испытали огромное и славно отпраздновали победу, напившись до положения риз и закончив свои похождения поздним утром следующего дня игрой на бильярде в баре «Макклуд» на Вестербро. Да, конечно, труп девочки они так и не нашли, но отсутствие вишенки вкуса самого торта не испортило.
И тем не менее теперь Рикс сидит в холодной халупе в садовом товариществе «Гамак» в Вальбю и разыгрывает роль няньки при мамашке-алкашке. И все это из-за Хесса и этой гребаной Тули́н… Пока они и все остальные вместе с Янсеном делают дело в Урбанпланен, где происходит все самое интересное, он так и будет сидеть здесь и глядеть, как сова из дупла, и надеяться, что в лучшем случае его сменят в шесть тридцать утра.