111
Хесс дозвонился до Нюландера, когда выехал на последний перед Копенгагеном участок скоростной магистрали. Он и до этого звонил ему несколько раз, вот только эта дубина не брал трубу, да и теперь особого расположения говорить с ним не выказывает.
– Тебе чего? Я занят.
– Вы нашли его?
В лаборатории его не было. Отсутствовали и какие-либо следы Генца. Если не считать его подписи, то есть каштанового человечка, которой он как бы приветствовал своих преследователей. Сотрудники показали, что он вроде бы отправился на научную конференцию куда-то в Ютландию. Однако, обратившись к организаторам, сыщики выяснили, что Генц у них даже не зарегистрировался.
– А по домашнему адресу?
– Мы сейчас как раз там. Большой пентхаус в новом жилом комплексе в районе Северного порта. Но он пустой. Я имею в виду, совсем пустой: ни мебели, ни личных вещей, и даже отпечатков пальцев, наверное, нет.
Видимость на магистрали не превышает двадцати метров, и все же Хесс еще чуть сильнее жмет на акселератор.
– Но вы хоть с Розой Хартунг связались? Все дело в ней, и если…
– Ни с кем мы ни хрена не связались. Никто не знает, где она, а ее телефон выключен, и мы не можем его отследить. И муж ничего не знает. Только домработница говорит, что она уехала на машине, после того как нашла какое-то украшение из каштановых человечков перед входной дверью.
– Что за украшение?
– Я его не видел.
– А Генца нельзя выследить? Его телефон или машину?
– Нет; он оставил служебный телефон в кабинете, а в машинах криминалистов нет видеорегистраторов. Есть еще клевые предложения?
– А компьютер в лаборатории? Пусть Тули́н взломает код, посмотрим хоть, что там есть.
– У нас уже работает группа, ребята пытаются получить доступ.
– Тули́н вызови! Она это сделает за…
– Тули́н нет.
Что-то зловещее послышалось Хессу в словах Нюландера. Ему слышно, что тот со товарищи спускается по лестнице и шаги их эхом отдаются в подъезде. Выходит, обыск в пустой квартире Генца закончен.
– Что ты имеешь в виду?
– Она, судя по всему, приехала сегодня к экспертам в отдел и встретилась с Генцем. Слесарь в гараже пару часов назад видел, как они вышли из запасного выхода, сели в машину Генца и уехали. Больше мне ничего не известно.
– Пару часов назад? Но вы хоть ей позвонили?
– Пытались. Мне только что сообщили, что ее телефон нашли в урне возле экспертно-криминалистического.
Слова Нюландера ошеломляют Хесса. Он притормаживает в стремительно несущемся потоке машин, съезжает на заснеженную обочину, едва успев увернуться от мчащейся по правой полосе фуры, и наконец останавливается.
– Генцу она не нужна. Не исключено, он просто подвез ее куда-то. Может, она дома или где-то со своей…
– Хесс, мы ведь всё проверили. Тули́н нигде нет. У тебя есть еще предложения? Насчет того, где он сейчас может быть?
Марк слышит вопрос. Мимо с шумом проносятся автомобили. Но его словно парализовало. Он старается выйти из этого состояния, но единственное, что еще двигается в машине, – это «дворники», скользящие вверх и вниз по лобовому стеклу.
– Хесс?
– Нет. Я не знаю.
Он слышит, как хлопает дверца, связь прекращается. Не сразу отнимает руку с телефоном от уха. Мимо по размякшей снежной массе спешат машины. «Дворники» продолжают свое движение.
Ему следовало позвонить ей. Ему следовало позвонить ей из аэропорта, сразу, как только он понял, что у них на пороге беда. Если б он позвонил ей, она сейчас занималась бы снимками с мест преступлений, на которых зациклился Линус Беккер, и ей и в голову не пришло бы ехать к Генцу. Но он не позвонил, и подступающие к горлу слезы подсказывают ему, что причин ее визита к криминалисту было больше, чем ему хотелось бы.
Хесс старается направить мысли в рациональное русло. Время у него пока еще есть. Но нет точного ответа на вопрос, зачем Тули́н поехала к Генцу. Так, если она добровольно села в его машину, значит, не знала, кто он такой. Выходит, у Генца не было никаких причин причинить ей зло, не говоря уж о том, чтобы тратить на нее время. Да, но вдруг Тули́н что-то нарыла и поехала к Генцу как к союзнику, посоветоваться?
Мысль устрашающая. Но Тули́н для Генца не более чем «лежачий полицейский» для водителя, и он не свернет с дороги, ведущей к его цели. А цель у него – Роза Хартунг. Вот что всегда было его целью – Роза Хартунг и прошлое.
Внезапно Хесса пронзает мысль. Он знает теперь, что ему делать. Правда, это как выстрел в тумане, скорее наитие, нежели рациональная версия. Но все другие версии либо неправдоподобны, либо уже проверены Нюландером и коллегами в Копенгагене. Он оборачивается через плечо, вглядываясь в свет противотуманных фар несущихся стройными рядами автомобилей, разбрызгивающих почерневший снег во все стороны. И когда возникает двухсекундная пауза, во всяком случае, достаточная, чтобы машины следующей волны могли избежать столкновения с ним, Хесс выжимает педаль газа и пересекает дорогу в направлении того места, где из-за дорожных работ разделительное ограждение снято. Машина буксует, Хесс уже думает, что сейчас его закрутит и он останется на месте, словно кегля в боулинге, но вот резина сцепляется с поверхностью, он пересекает разделительную полосу и вываливается на встречку. Он не учел интенсивности движения по ней, сигналит изо всех сил, успевает проскочить между двумя грузовичками и только уже на обочине выравнивает свою машину.
Хесс едет теперь в противоположную сторону. Через мгновение стрелка спидометра показывает сто сорок километров в час, и он оказывается впереди всех на полосе обгона.
112
– Замечательный день для лесной прогулки, но, насколько я могу судить, здесь сплошь самые обычные буковые леса.
Услышав замечание Генца, Тули́н еще внимательнее вглядывается в окружающий пейзаж. Да, похоже, эксперт прав. Даже если б вокруг не мело, все равно было бы весьма сложно углядеть среди буков каштаны. А сейчас, когда мёнский ландшафт присыпан белой пудрой, это все более и более представляется Найе невозможным.
Они едут по узкому извилистому шоссе. Сидящий за рулем Генц поглядывает на часы.
– Ну что ж, попытка не пытка, но мне уже пора. Я довезу тебя до моста, и там ты возмешь попутку до станции в Ворденборге. А я рвану дальше на Ютландию. О’кей?
– Ага…
Да, поездка оказалась бесполезной. Тули́н откидывается на спинку сиденья.
– Извини, я у тебя столько времени отняла…
– Да ерунда, все нормально. Ты же сама сказала, что мне все равно по пути.
Найя старается улыбнуться в ответ на улыбку Генца, но это у нее слабо получается: она мерзнет и вообще жутко устала.
Они быстро связались с экспертом, консультировавшим криминалистов по поводу вида каштанов с отпечатками пальцев Кристине Хартунг. Профессор Ингрид Кальке с факультета естественных и бионаук Копенгагенского университета оказалась весьма молодой для столь высокого звания, примерно лет тридцати пяти. Однако эта хрупкая женщина говорила голосом, не оставлявшим сомнений в авторитетности ее мнения. Сидя в своем кабинете, она по скайпу подтвердила, что представленные для экспертизы плоды не относятся к самому распространенному в Дании виду – конскому каштану.
– Каштаны, из которых изготовлены фигурки, относятся к съедобным. Вообще-то климат в Дании слишком холоден для съедобных каштанов, тем не менее они встречаются у нас – к примеру, в районе Лимфьорда. Если быть совсем точной, этот вид является гибридом европейского и японского каштанов и относится к роду так называемых Castanea sativa x Castanea crenata. На первый взгляд он принадлежит к сорту «Маригаль», который сам по себе к редким не относится. Необычно же то, что в данном случае он скрещен с сортом «Буше де Бетизак». Большинство специалистов полагают, что как раз этот гибридный сорт в Дании вымер. Я, например, в последний раз слышала о нем много лет назад, когда еще остававшиеся представители этого сорта оказались поражены определенного рода грибком. Но ведь я уже рассказывала вам об этом.
Да, она уже посвятила в примечательные детали произрастания каштанов в Дании связывавшегося с ней помощника Генца. И Тули́н отметила, что Генц промолчал, когда профессор напомнила ему об этом. Ну понятно, наверное, принял ее замечание на свой счет, как критику в адрес своего отдела, ведь следователям этот факт стал известен только сейчас.
На этом консультация и закончилась бы, если б Тули́н не задала еще один вопрос:
– Не подскажете, где каштаны сорта «Маригаль-Бетизак» в последний раз регистрировались на территории Дании?
Профессор Ингрид Кальке дважды переговорила с одним из своих сотрудников и выяснила, что последние зарегистрированные каштаны этого сорта произрастали в некоторых местах на острове Мён. При этом она повторила, что сорт этот считается вымершим. Тем не менее Найя записала названия соответствующих местностей на Мёне у пролива Грёнлунн, что между Мёном и Фальстером, и попрощалась с профессором. После чего ей пришлось потратить некоторое время, чтобы объяснить Генцу значение полученной информации.
Смысл находки, по словам Тули́н, заключался в следующем. Раз плоды с отпечатками пальцев Кристине Хартунг не принадлежат к виду конского каштана, они не могли оказаться в ее с Матильде киоске, и, таким образом, происхождение их становится еще более таинственным. Теперь уже логически не объяснить, как они, а тем паче с отпечатками пальцев Кристине, могли оказаться в руках Бенедикте Сканс и Асгера Неергора. И получается, что версия Нюландера поставлена под сомнение. Однако Тули́н весьма вдохновил тот факт, что каштаны такого же сорта, как и те, с отпечатками дочери Хартунгов, можно встретить лишь в немногих местах в Дании, а точнее – лишь в некоторых местах на острове Мён. Если сорт действительно так редок, как утверждает профессор, поиски его в тех местах могут принести существенные для следствия результаты. А в лучшем случае сообщить новые данные о преступнике и судьбе или хотя бы местонахождении Кристине Хартунг.