Эндрю снова протянул руку к двери и попытался нажать на ручку, но та не поддалась. Тогда он, подождав немного, повторил попытку, но и на этот раз – безрезультатно. Он готов был расплакаться от отчаяния. Замок, без всякого сомнения, встретил его недружелюбно, как будто стены могли испытывать какие-нибудь чувства. Эндрю вспомнил о матери и стал мысленно ее проклинать.
– Она-то сама не пожелала остаться со мной в этом дьявольском замке, – приговаривал он. – Что теперь со мной будет?
Покинуть комнату он не мог, потому что дверь упрямо не хотела открываться. Стоять было опасно, потому что в любую минуту что-нибудь могло свалиться ему на голову. Эндрю ничего не оставалось делать, как занять оборонительную позицию па кровати. Ему вдруг захотелось стать маленьким мальчиком, укрыться с головой одеялом, чтобы хоть таким образом отогнать от себя ночные страхи. Осторожно ступая, он направился к кровати. К счастью, ничего не помешало ему, Эндрю медленно опустился на белоснежную простыню и, не снимая ботинок, подобрал под себя ноги. Некоторое время он сидел и прислушивался. Вокруг было тихо. Тогда, немного успокоенный этим затишьем, он решил лечь. Но как только его голова коснулась подушки, Эндрю почувствовал, что его тело проваливается в зыбкую пропасть. Кровать засасывала его в себя!
Эндрю зарычал, как раненный зверь. Но никто не поспешил к нему на помощь. Бедняга орал до тех пор, пока кровать не вытолкнула его обратно. Долгое время Эндрю не мог успокоится. Не в силах больше сдерживаться, он зарыдал. Когда Эндрю уснул, то все еще продолжал всхлипывать.
Гордон Стайгер и его жена долгое время лежали на своей кровати и не могли уснуть. Муж делился с Рейчел радостью от того, что объявился наконец его старший брат. Из комнаты Генри доносились громкие крики. Но это нисколько не удивляло Стайгера. Наоборот ему было приятно слышать, как надрывается за стенкой Генри.
– Мой дорогой брат, – с нежностью сказал Гордон. – Он всегда так кричал во сне. Удивительно, но годы нисколько не изменили его.
– Да, согласилась с ним Рейчел. – Я представляла его именно таким, когда слушала твои рассказы. Знаешь, я тоже, кажется, начинаю любить его.
Гордон поцеловал жену. Они замолчали, прислушиваясь к душераздирающим крикам Генри-Эндрю и вскоре уснули крепким сном.
Глава девятаяВОСПОМИНАНИЯ ДЕТСТВА
Утром вся семья Стайгеров собралась в столовой. Гордон и Рейчел светились от счастья, они с нежностью поглядывали на Генри-Эндрю, который сидел за столом чернее тучи. Он с отвращением размазывал по тарелке овсяную кашу и хранил молчание. Он выглядел уставшим и недовольным.
У детей тоже не было настроения. Они бросали недружелюбные взгляды на непрошенного гостя и были разочарованы тем, что им не удалось прогнать его из замка. Они очень надеялись, что как только мнимый дядюшка раскроет глаза, то первым делом бросится прочь и больше никогда не появится у них в доме. Но. вопреки ожиданиям, этого не произошло. Сейчас «дядюшка» сидел за столом и лопал овсяную кашу.
«Мой бедный брат, – думал Гордон Стайгер, украдкой поглядывая на мошенника. – Как он застенчив. Я так виноват перед ним! Ведь именно из-за меня он когда-то покинул семью. Господи, судьба забросила в Бермудский треугольник. Как же он настрадался, несчастный! Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы он стал таким же веселым парнем Генри, каким был двадцать пять лет назад».
Чопорный Фрэнк поменял на столе тарелки и молча застыл у двери в. столовую.
– Генри, – улыбнулась Рейчел. – Почему же вы не едите? Я распорядилась, чтобы сегодня к завтраку подали вашу любимую овсяную кашу и морковное печенье. Гордон сказал, что этим блюдам вы всегда отдавали предпочтение.
Генри-Эндрю бросил на женщину косой взгляд. Он не мог скрыть пренебрежения, ибо ненавидел овсянку!
Рейчел заметила это недоброжелательное выражение и, поджав от обиды губы, повернулась к мужу, словно хотела спросить у него, что она сделала неправильно. Гордон Стайгер коснулся ее руки и, желая разрядить обстановку, сказал:
– Дорогая, наш Генри всегда был неразговорчивым, а особенно с утра. Но ты права: его любимым блюдом действительно была овсянка. В детстве он пожирал ее двойными порциями. И наша мама постоянно ставила его мне в пример. Ведь я смотреть не мог на овсяную кашу. Ты помнишь, Генри?
– Угу, – угрюмо буркнул тот, поднося ложку ко рту.
– Что же он сейчас так неохотно ест? – съязвила Венди.
Мать и отец укоризненно посмотрели на дочь.
– Дети, – сказала Рейчел, – не пора ли вам в школу?
– Но мама, – заупрямился Артур. – Разреши нам сегодня остаться дома.
– И правда, – поддержала его Венди. – Сегодня ведь особенный день. Все равно, что праздник!
– Нет, дети, вы пойдете в школу, – поймав строгий взгляд мужа, сказала Рейчел. – Отец хочет провести этот день с дядей Генри. Им нужно о многом поговорить. Не будем же мешать.
Гордон признательно кивнул жене, и та счастливо улыбнулась, радуясь, что ей удалось угодить.
– Понятно, – вздохнула девочка. – Кажется, Артур, мы теряем родителей.
Рейчел неодобрительно покачала головой. Но Венди старалась не смотреть в ее сторону. Из-под нахмуренных бровей она пристально разглядывала новоявленного дядюшку.
– Фрэнк, готова ли машина? – поинтересовался Гордон Стайгер у мажордома.
– Да сэр, – ответил тот. – Фестер давно дожидается, чтобы отвезти детей в школу.
– Тогда проводи их быстрее, раздраженно распорядился Стайгер.
Венди с достоинством поднялась со стула и, бросив взгляд, полный ненависти и презрения на Генри-Эндрю, вышла из столовой. За ней последовал Артур.
– Не огорчайся, дорогой, – Гордон повернулся к брату. – Они привыкли быть в центре внимания, поэтому ведут себя так непочтительно. Но поверь мне, твои племянники любят тебя. Дай им время, и они тебя признают.
Мошенник молча кивнул и снова уставился в тарелку.
– Гордон так много рассказывал детям про вас, – поддержала мужа Рейчел.
– Не нужно лишних слов, – остановил ее Гордон. – Генри все прекрасно понимает и сам.
Рейчел пожала плечами. Она чувствовала себя неловко в компании нового родственника.
– Пожалуй, я поднимусь к себе, не буду вам мешать, – сказала она, вставая из-за стола.
– Спасибо, – поблагодарил ее муж. – Мы собираемся отправиться с Генри в гробницу, где покоится прах наших предков.
«Уж лучше бы мы отправились на экскурсию в хранилище Стайгеров», подумал Генри-Эндрю, провожая взглядом удаляющуюся Рейчел.
– Я вижу, ты уже сыт? – спросил Гордон, оставшись наедине с братом.
Ему не терпелось поскорее покинуть столовую. Обстановка в ней не располагала к душевной беседе.
– Да, мне больше не хочется есть, – Генри-Эндрю отодвинул от себя тарелку.
– Прежде, чем отправиться в гробницу, я хочу тебе кое-что показать, сказал Гордон, поднимаясь из-за стола. – Пойдем.
Он первым пошел к выходу. За ним неуклюжей пингвиньей походкой поплелся мнимый старший брат. Они поднялись по лестнице на третий этаж. Стайгер распахнул дверь в кабинет и немного задержался, пропуская вперед Генри-Эндрю. Потом он направился к сейфу, набрал шифр и открыл его. Генри-Эндрю недоумевающе следил за действиями хозяина замка. Он опасался, что тот его давно разоблачил и что дружелюбный прием – всего лишь очередная проверка. И теперь Гордон собирается вывести его на чистую воду.
«Уж лучше бы я съел эту Чертову овсянку», – подумал мошенник, с опаской поглядывая на широкую спину Стайгера.
Но тот, набрав на панельке второй код, открыл дверцу в отделение сейфа, которое предназначалось для самых важных документов. Он извлек оттуда конверт и протянул брату. Генри-Эндрю, тупо уставившись на Гордона, не решался взять конверт, словно в нем могла лежать бомба.
– Ты не узнал? – удивился Стайгер. – Это же твое прощальное письмо, в котором ты сообщил мне, что покидаешь замок навсегда и отказываешься от наследства в мою пользу. Это несчастье произошло после нашей дурацкой ссоры.
После такого объяснения Генри-Эндрю протянул руку и взял конверт. Он повертел его в руках, а потом распечатал и вынул сложенный вчетверо листок бумаги.
– Я хранил это письмо двадцать пять лет, – вздохнул Гордон. – Я знал, что когда-нибудь верну его тебе.
Он надеялся услышать от брата слова благодарности. Но тот, развернув пожелтевший от времени лист, тупо уставился на неровные строчки и медленно шевелил губами.
Гордон с сочувствием смотрел на мошенника и думал:
«Как я виноват перед ним».
Он отвернулся к окну, чувствуя, что к горлу подступает ком. Гордон опасался расплакаться.
– Ты можешь оставить его при себе, – сказал он, снова поворачиваясь к брату. – Теперь мне незачем его хранить. Настоящий наследник Стайгеров возвратился в замок.
Генри-Эндрю небрежно сложил письмо и сунул его в карман брюк.
– А теперь давай навестим наших предков, – сказал Стайгер, закрывая сейф.
Мужчины покинули кабинет и пошли по коридору. Вскоре они уже спускались по внутренней винтовой лестнице замки.
– Ты помнишь, как в детстве мы, напроказничав, убегали сюда от родителей? – спросил Гордон, поворачивая голову к старшему брату.
– Угу, – угрюмо отозвался тот, стараясь глядеть под ноги, чтобы не свалиться с крутых ступенек.
Выйдя из замка, они пошли по саду. Гордон Стайгер сделал очередную попытку разговорить брата:
– Ты чувствуешь, какой здесь воздух? Я бывал в разных местах, но нигде мне не дышалось так легко.
Генри-Эндрю вертел головой, осматриваясь по сторонам.
«Какой роскошный сад у Стайгера, – думал он. – Моя мамочка, кажется, даже не представляет себе кого собирается облапошить? Наверное, Гордон Стайгер самый богатый человек в Англии. Вот бы мне действительно оказаться его братом, чтобы никогда не покидать замок Варминстер!»
От такой мысли у мошенника загорелись глаза. Гордон, заметив это, решил, что брат расчувствовался и собирается заплакать.