...А потом он отправился готовить завтрак для Кэт и ее отца.
Утро Каспер еще мог терпеть. Раннее утро. Когда солнце было по-детски ласковым, а если и кусалось, то только в Шутку, не оставляя следов и царапин.
Но потом, солнце взрослело. Оно начинало жлобствовать. Его лучи становились злыми и назойливыми, словно до них доходило, что они не выспались (а им чертовски надоело вставать раньше всех), словно они ненавидели свою работу и готовы были вымещать злость на любом, кто попадется под руку...
Каспер однажды неосторожно задел ставень и кровожадный солнечный зайчик, притаившийся снаружи, тут же цапнул его за шею. Боль была дикая. Шея опухла так, что дядюшка Шланг посоветовал, пока не поздно, сделать прививку от бешенства.
– А то ты тоже превратишься в солнечного зайчика и перекусаешь всех нас.
Слава Богу, обошлось.
...А еще хуже были будильники. В отличие от всех остальных часовых механизмов они были тупыми и брехастыми, как цепные псы. Их звон возвещал окончание раннего утра и начало самого поганого времени суток – Часа Суетливых Сборов.
Это было все.
Мистер Харви появлялся на кухне с помятым лицом и без очков.
– Черт побери, куда подевались мои очки? – вопрошал он с каким-то обидным подозрением в голосе.
Очки всегда оказывались в ванне. Доктор перед сном специально клал их туда, чтобы надеть сразу после бритья и умывания, но потом напрочь об этом забывал.
Кэт поднималась легко, но всегда по полчаса торчала перед трильяжем и потому опаздывала и нервничала. Она страшно суетилась. Каспер подумал, что если бы он был мальчишкой, а она – его подружкой, он, пожалуй, дарил бы ей каждое утро по букету цветов. Бросал бы в окно. А зимой, когда рамы наглухо закрывают и утепляют – оставлял бы букет в почтовом ящике... Чтобы отбить у утра его кислый металлический привкус.
И в том, что сегодняшнее утро все испортило, не было ничего удивительного.
Когда Каспер за завтраком начал рассказывать о ночном путешествии к Хичкоку, у Харви и Кэт от удивления сначала поотваливались челюсти. Но когда он подошел к самому интересному месту в рассказе, доктор вдруг посмотрел на часы, захлопнул челюсть и сказал дочери:
– Милая, ты сегодня здорово тормозишь. Урок начнется через двадцать пять минут.
Мистер Харви считал, что опаздывающий человек – хладнокровный убийца (кажется, мы об этом уже говорили).
– Но, папа!.. – Кэт подняла на него свои большие черные глазищи.
– Никаких «но». Сначала – дело, а потом уже разговоры. Мне не хочется, чтобы моя горячо любимая дочь становилась хладнокровным убийцей... Я пошел заводить машину.
Было бы ладно, если б дело касалось только Каспера. Но ведь опасность грозила прежде всего самому мистеру Харви! Взрослая логика оставалась для Каспера тайной за семью печатями.
Впрочем, по утрам (в этом Каспер был уверен на все сто) мыслительные процессы замирают и остается одна только, инерция. Именно тогда и случаются разные бестолковости.
– Посмотри-ка, что я нашел, – сказал доктор, отправив Кэт в школу и вернувшись в замок.
Он показал Касперу небольшой удлиненный ящик из темного дерева. На боку его висел крохотный замок.
– Ящик лежал у порога, как раз за пакетами с мусором, – сказал мистер Харви. – Видимо, мы с Кэт не заметили его, когда выходили. А сейчас я хотел перетащить мусор поближе к дороге, и... вот.
Доктор задумчиво поскреб подбородок.
– Кто-то подбросил его нам.
– А может, его выкинули из замка еще во время ремонта? – предположил Каспер. – У него вид какой-то... Слишком уж уипстоффский.
– Так ты видел его здесь раньше?
– Нет.
Значит, точно подбросили, – убежденно сказал доктор.
– И что мы с ним будем делать? – поинтересовался Каспер.
Харви на секунду задумался.
– Открывать, – очень уверенно сказал он. – И немедленно, черт побери! Потому что рано или поздно я его все равно открою... Только ненормальный может выбросить такой красивый ящичек, не заглянув, что у него внутри.
Каспер решил, что психиатру виднее.
Доктор попытался руками сорвать замок, но тот не поддавался.
– Может, кочергой? – Каспер за две с половиной секунды сгонял к камину и вернулся с орудием взлома.
– Нет, –покачал головой Харви. – Красивая вещь. Жалко.
Он перепробовал все свои ключи, а когда выяснилось, что они слишком велики для такого маленького замочка, велел Касперу принести все ключики от его заводных игрушек. Не помогло. Потом доктор долго ковырялся в замке всякими проволочками. Затем он вспомнил о заколках Кэт.
О, если бы Харви только мог догадываться, сколь хитер и коварен враг!.. Но он почему-то не догадывался.
– Тысяча чертей!! – воскликнул папочка Джеймс, теряя терпение. – Я все равно его сделаю!
И, словно желая напугать замочек, он показал ему свой средний палец. Это был крайне неприличный жест. Тем более для такого взрослого человека. Еще Каспер вспомнил, что Харви сегодня уже два раза успел чертыхнуться.
«Что-то будет», – подумал малыш.
Он начал смутно догадываться о безграничном коварстве врага. Если бы дело происходило ночью, он быстро догнал бы свою неясную ускользающую мысль. Но увы – на улице все еще стоял день... Впрочем, взглянуть на часы Каспер не удосужился.
– Ладно, давай кочергу, – воскликнул наконец доктор. – Пусть ему будет хуже!
Замок словно ждал, когда к нему применят грубую силу. Едва Харви поддел его кочергой, как стальные челюсти тут же разжались, издав тихое невыразительное звяканье.
Удовлетворенно хмыкнув, доктор схватился за крышку ящика...
– Чем вы занимаетесь? – раздался голос Кэт.
Харви обернулся. Девочка стояла у порога и удивленно смотрела на ящик. Она уже успела снять куртку, повесить сумку на вешалку и сунуть в вазочку на подоконнике ветку омелы, что принесла из школы.
– Что это у вас такое?
Доктор нахмурил брови.
– А почему, позволь спросить, ты не в Школе? – в свою очередь поинтересовался он.
Кэт вытаращила на папочку глаза.
– Но я не могу торчать там круглые сутки! – в ее голосе послышалась обида. – Занятия давно кончились, я целых полчаса ждала тебя на стоянке... В конце концов мне пришлось добираться домой на попутке!
– Постой-ка, – перебил ее отец. Он приподнял очки и устало потер переносицу. – Что ты такое несешь? Ведь...
Но тут взгляд его упал на большие каминные часы. Глаза мистера Харви округлились.
– Пятнадцать двадцать пять, – еле слышно пробормотал он. – Чертовщина... Не может быть! Да мы только несколько минут назад...
Он вскочил на ноги и, порывшись в кармане, достал свои наручные часы.
– Пятнадцать двадцать восемь, – лоб доктора покрылся бисеринками пота. Он затуманенным взором глянул на Каспера и Кэт, затем тоненько нервно хихикнул. – Какое-то недоразумение!
Мистер Харви сделал последнюю контрольную проверку – он потрогал щетину на подбородке и щеках. Доктор знал, что за шесть уроков она отрастает у него ровно на миллиметр (он всегда брился перед тем, как встречать дочь с занятий – ведь она наверняка захочет поцеловать его в щеку).
Доктор вырвал один волосок и поднес его к глазам. Вопль удивления вырвался у него – щетина отросла на миллиметр, да еще с хвостиком!
Он словно во сне неуверенно шагнул вперед, но споткнулся о ящик. Несколько секунд Харви тупо, смотрел на него. Затем, медленно склонившись, он приоткрыл крышку.
– О, Господи!..
Внутри ящик был выстлан синим шелком, присобранном по краям в затейливые складки и рюшечки. На шелковой подстилке расположились три грубые тряпичные куклы.
Одна из них была побольше остальных размером. Ее жесткие волосы забавно торчали в стороны, а вокруг зеленых пуговичных глаз кто-то нарисовал углем круглые нелепые очки.
У второй куклы оказалась черная гладкая шевелюра, доходившая ей до плеч. На месте глаз были пришиты две большие черные пуговицы. Рот был обозначен небрежным мазком дешевой губной помады.
Третья кукла представляла собой просто комок ваты, перетянутый ниткой, отделявшей голову от остального тела. Лицо было размалевано черной краской.
Но, пожалуй, не это так удивило и напугало мистера Харви... Из каждой куклы торчало по меньшей мере с десяток острых спиц и иголок, так что они напоминали морских ежей. Концы игл были выкрашены красной краской. Пятна такой же краски виднелись и на самих куклах.
Вид у игрушек был довольно зловещим.
– По-моему, это вылитый ты, папочка... – произнесла Кэт, рассматривая содержимое ящика. – А это – ты, Каспер. А это...
Кэт протянула руку к кукле с огромными глазами.
– Не трогай!!
Девочка резко отдернула руку и испуганно оглянулась на отца.
– Не трогай, – глухим голосом повторил Харви. – Это черное колдовство... – он облизнул пересохшие губы. – Кому-то сильно хочется, чтобы с нами приключилось несчастье.
Только теперь ему стало ясно, что они попали в ловушку.
– Ох, наивный я дурак! – вскричал доктор.
Время продолжало идти с невероятной скоростью. Стрелки на каминных часах, судорожно дергаясь, описывали круг за кругом. Они с торопливой жадностью склевывали своими воронеными клювами минуту за минутой... Сумрак в комнате неумолимо сгущался, словно невидимый светотехник вырубал одну лампочку за другой, предваряя начало какого-то страшного спектакля.
Обитатели Уипстоффа в растерянности и недоумении смотрели друг на друга. Серые тени на их лицах кружились и раскачивались, вытягиваясь все больше и больше.
Динь-дон-бом-м! Дзинь-дон-бом-м!..
Звон часов на какое-то мгновение вывел доктора Харви из столбняка. Он тут же наморщил лоб и поправил очки (проверенное средство, очень помогает в затруднительных ситуациях). Едва он это сделал, как в голове его вспыхнул крохотный синий огонек – так бывает всегда, когда рождаются умные полезные мысли. Правда, огонек никто не заметил, потому что он находился внутри головы.
– Кажется, я вспомнил, – негромко произнес Харви.