Он попытался засмеяться.
Кэт не теряла времени даром и успела обследовать глазами спальню и часть гостиной, виднеющуюся через открытую дверь. Все, кажется, было на своих местах. Или это только кажется?
– Папа, а ты не встречал где-нибудь поблизости тетеньку в длинном платье с блестками и сигаретным мундштуком? – промурлыкала Кэт, положив голову на папино плечо.
– Какую тетеньку? – не понял мистер Харви. Он отодвинул лицо и внимательно посмотрел на дочь.
«Видно, я зря вспомнила об этой Эйфелевой Башне, – сразу подумала Кэт. – Все это и вправду был сон, не так ли?»
– О чем ты говоришь? – допытывался папочка Джеймс. – Тебе что-то приснилось?
– Ага, – Кэт поспешила воспользоваться подсказкой. – Нехороший сон.
Она быстро умылась, съела тарелку хлопьев с молоком (краем глаза успев заметить в пакете с мусором две вчерашние пустые коробки – это посеяло в душе какие-то неприятные сомнения) и натянула свитер и джинсы.
– Я в школу, папочка.
Мистер Харви в это время укладывался спать. Он не стал расстилать свою постель, а улегся прямо на покрывало,- накрывшись пледом.
– Хорошо, – зевая, пробормотал он. – Ключи не забудь. Возвращайся вовремя. Будь умницей. Ну, и... все такое.
Кэт замялась на пороге.
– А как твоя работа? – спросила она, уже открывая дверь.
Мистер Харви еще раз широко зевнул и поглубже зарылся в плед.
– Просто чудесно.
Стоило Кэт выйти на улицу, как из-за облаков, словно встречая ее, показалась рыжая физиономия солнца. Во всех окнах были подняты жалюзи; дома смотрели на девочку открыто и без всяких задних мыслей. Улица была просто улицей, которую Кэт знала (включая все вывески на шесть миль вверх и вниз по течению Тринадцатой авеню), как свои пять пальцев.
По дороге Кэт любопытства ради сняла телефонную трубку в автомате. Оттуда раздалось ровное дружелюбное гудение.
На первом же уроке Кэт чуть не уснула. Стоило ей только расслабиться, как в голове закружился туман, принимавший диковинные очертания то обрюзгшего дяденьки с шприцем в руках и глазами, похожими на знак бесконечности, то каннибала, удивленно раскрывающего рот и потрясающего косточкой, привязанной к пряди курчавых волос на макушке...
Барбара Фрикссен, сидевшая за одним столом с Кэт, несколько раз толкала ее локтем в бок.
– Эй, очнись...
Кэт выпрямляла спину и делала умное лицо, но через пару минут действительность становилась похожей на клип, смонтированный каким-то сумасшедшим. Несколько расплывчатых кадров с миссис Дауэй, учительницей английского, резко сменяются эпизодом в Без-Четверти-Три-Сити, где «кадиллак» на полной скорости несется вслед за Кэт; вот миссис Дауэй снова в кадре, она спокойно, с расстановкой декламирует «Ах, пойти ль на свиданье на Брумфилд-хилл или дома остаться мне?», и вдруг на нее с грохотом обрушивается кабина лифта, где Кэт видит саму себя собственной персоной.
– ...Подруга, у тебя будут неприятности, – шепчет Барбара.
Снова Кэт обнаруживает себя сидящей за столом в классе. В животе еще чувствуется холодок, будто она и вправду сверзилась откуда-то с высоты. Учительница, живая и здоровая, продолжает благополучно рассекать мутные воды шотландской народной поэзии позднего средневековья.
– Была тяжелая ночь?
Фрикссен, спрятав лицо в ладошку, хихикает.
На большой перемене Кэт решила не обедать, чтобы сон не разморил ее окончательно. Она одела куртку, вышла на улицу и немного побродила по школьному скверу.
«Если все, что произошло со мной ночью, было сном – почему мне так и не удалось выспаться?» – думала она.
Следующим уроком была химия. Здесь уже не поспишь.
Мистер Фолтиус Думпс почему-то именно в этот день решил сделать из Кэт великого химика. Он успел несколько раз вызвать ее к доске и немилосердно прогнать по всей пройденной программе этого года. Кэт ответила от силы на три-четыре вопроса.
– Это ни в какие ворота не лезет, – покачав головой, констатировал мистер Думпс. – Обещаю устраивать вам подобные боевые маневры на каждом уроке, пока я не буду на сто процентов уверен, что вы не подведете меня на летних экзаменах.
Домой Кэт вернулась совершенно разбитой. Папа к тому времени уже встал и, включив на всю мощность радио (давали «Дэт Блоу» – любимых папиных металлюг) хозяйничал на кухне. Он встретил ее в фартуке, с лопаткой для рыбы в руке и с широкой улыбкой на гладко выбритом лице.
– Что ты скажешь насчет жареной камбалы с хрустящей картошкой?
Он глянул на дочь, и улыбка медленно сползла вниз, как альпинист на скользком склоне.
– Я не буду есть; – пробормотала девочка и, бросив сумку в прихожей, прямиком отправилась в спальню.
Она стянула с дивана папин плед и, устроившись на кровати, плотно закуталась в него. Закрыла глаза – и тут же увидела продолжение сумасшедшего клипа... Сквозь сон Кэт почувствовала, как на лоб легла чья-то холодная ладонь.
– Тебе нездоровится? У тебя что-то случилось? – откуда-то издалека донесся голос мистера Харви.
– Все в порядке, папочка... Просто... мне очень... хочется спать... – не открывая глаз, пробормотала девочка.
Проснулась она вечером, когда тень от соседнего дома уже хозяйничала в ее спальне. Кэт почувствовала себя отдохнувшей и хорошо выспавшейся. Из гостиной доносился приглушенный рев трибун и хруст крекеров. Папа смотрел бейсбол по телевизору.
– Совсем другое дело, – сказал он, увидев улыбающуюся Кэт. – Я тут поразмыслил на досуге и пришел к выводу, что ты, видно, всю прошлую ночь не выключала MTV. Угадал?
– Как в воду глядел.
Усевшись на подлокотник папиного кресла, Кэт запустила руку в коробку с крекерами.
– В таком случае я не смогу больше оставить тебя одну, – поразмыслив, решительно заявил папочка Джеймс.
Кэт удивленно посмотрела на него.
– Ты и сегодня собирался работать в ночную смену?
– А как же... – вздохнул мистер Харви. – Мне обещали больше платить за работу по смещенному графику.
Это было полной (и довольно неприятной) неожиданностью для Кэт. Но, вспомнив последние два месяца, похожие на игру «Выживай-ка», она подумала, что следует брать от жизни все, что дают. Возможно, в другой раз папочке не предложат такую денежную работу.
– Но ведь ты опять уткнешься в телевизор и просидишь так до утра! – воскликнул папа.
– Нет, – Кэт знала, что говорит правду. – Я к нему на квадратную милю не подойду.
Мистер Харви с сомнением глянул на дочь.
– И можешь не смотреть на меня так, – спокойно произнесла девочка. – У меня намечается небольшой завал по химии. Сейчас обложусь учебниками и тогда мне уж точно будет не до телевизора.
Мистер Харви вздохнул. Теперь он верил.
– А бутерброды с луком запечешь мне с собой? – облегченно рассмеявшись, поинтересовался он.
Проводив папу, Кэт, как и обещала, провела широкомасштабные боевые действия с учебником химии, добравшись аж до раздела редкоземельных металлов («очень интересная книга, – сказала бы Барбара Фрикссен, – жаль только, что в конце их всех убили»). И хотя телевизор был выключен, девочка снова засиделась допоздна.
Вечерний сон настолько сместил чувство времени, что, когда Кэт впервые глянула на часы, там было уже одиннадцать часов... И в ту же минуту зазвонил телефон.
Неторопливо убрав книги со стола, Кэт подошла к аппарату и присела на низкий стульчик рядом с ним, не решаясь поднять трубку. .
А телефон звонил не переставая.
– Нет, – в конце концов твердо произнесла девочка. – Дудки вам.
Она накрыла его толстым банным полотенцем и отправилась спать, оставив свет в прихожей включенным. Оказавшись в кровати, Кэт с головой накрылась одеялом. Она успела насчитать 2 673 верблюда, когда сон наконец сжалился над ней и показал свою коллекцию пестрых китайских зонтиков. Спустя какое-то время сквозь туман сновидений пробился настойчивый звонок в дверь. Кэт, тихо застонав, тут же спрятала голову под подушку и опять уснула.
Было очень тихо. Если пользоваться понятиями мистера Фолтиуса Думпса, то тишина была химически чистой, без всяких «звенящих» примесей... Мертвая тишина.
Каспер сидел на проржавленном капоте разбитого грузовика, по самые колеса утонувшего в густом тумане. За его спиной виднелась дорога и несколько невысоких, искривленных ветром деревьев. Все пространство между ними было заполнено плотной молочно-белой взвесью тумана, отчего Каспер казался похожим на моряка с затонувшего судна.
– Привет, – сказал он, увидев Кэт. – Ничего, что я тебя побеспокоил?
– Ничего... – удивленно протянула девочка и оглянулась. А где я?
– У себя в кровати, – Каспер усмехнулся. Он был похож на мальчика-пажа, затянутого в тускло светящееся желтое трико. – Не бойся, это только сон. Мы с тобой поболтаем немного, а потом ты проснешься и пойдешь в школу.
– А вчера ты тоже снился мне?
Каспер отвернулся и посмотрел куда-то в сторону.
– Как тебе сказать... Наверное, да.
– Почему наверное?
Мальчик заерзал на капоте, случайно смахнув на бампер какую-то деталь. Раздался упругий железный звон, тут же подхваченный гулким эхо.
– Потому что во сне люди тоже умирают, – сказал он наконец. – Слышала когда-нибудь?
– Слышала. А почему?
Короткий звук смеха, словно кузнечик, запрыгал по полю, затихнув вдали.
– Девчонка... – улыбаясь, пробормотал Каспер. – Стопроцентная девчонка... – Он снова отвернулся. – Я не могу тебе сейчас объяснить. Даже Китаец Фынь не знал всего. Хотя он в свое время побродил по Долине Сновидений немало...
– По Долине Сновидений? – Кэт не заметила, что стала выполнять функции эха.
– Да. То самое место, где мы находимся. Я уже несколько недель околачиваюсь здесь и все никак не могу выбраться... – Каспер вдруг спрыгнул с капота (туман вокруг него тут же осветился тихим желтым светом) и подошел вплотную к Кэт. Она видела очертания грузовика за его спиной. Казалось, еще шаг – и мальчишка пройдет сквозь нее, как это лихо проделывал Патрик Суэйзи в фильме «Привидение».