Эскулап споро вынимал смятые корпуса аэльдарских сюрикенов, зашивал раневые каналы и заклеивал порезы – делал всё, чтобы Рон лишился даже гипотетической возможности истечь кровью.
– Один из пациентов готов к допросу. – доложил хирургеон в микрофон стоящего на столе вокса.
Спустя пару минут дверь отворилась, въехал массивный сервитор, который выкатил операционный стол в коридор, протащил до двустворчатой двери в небольшое помещение, где уже находились люди.
– Рональд Билиус Уизли, сержант Имперской гвардии… – прочитал неизвестный Рону дядя в дорогой одежде. – Наш астропат получил на тебя весьма странную характеристику, сержант Уизли… Две характеристики…
Рон не знал, что астропаты умеют работать так оперативно. Поговаривают, что они дерут за услуги безбожно дорого, поэтому бизнес на них делают только крупнейшие финансовые воротилы… Но Инквизиция…
– Меня зовут Осирис Алкид, представляю Ордо Машинум. – представился инквизитор. – Как я могу судить, ты выполнял задание техножреца Беотиса?
– Так тошна… – Рон почему-то поплыл.
– Сбавь обороты, Румус… – пробормотал Осирис. – Кхм-кхм… Что содержится в древнем банке данных?
– Сошка… – расслабленно ответил Рон. С края рта опустилась нить слюны.
– Румус, я сказал сбавить обороты… – снова тихо проговорил Осирис. – Какого именно содержания данный СШК?
– Иприт? – задумчиво проговорил Рон. – Не… Зарин? Не… Какой-то оксидетроксомалифумидронат… или типа того… А… Или сошка тачанки…
– Вколите ему антидот. – распорядился Осирис. – Веришь ли ты в Бога-Императора, сержант Уизли?
– Так тошна… – медленно кивнул Рон.
– Он живёт в твоём сердце? – грозно навис над операционным столом инквизитор.
– Так тошна… – снова ответил Рон, преодолев студень, который будто бы заволок сознание. – Во имя овса, сыра и свиного уха… Алюминь…
– Он бредит. – сделал очевидный вывод Осирис. – Когда подействует антидот?
– Минут пять, господин инквизитор. – Румус, специально обученный подчиненный, остро заточенный под дознание, посветил Рону фонариком в левый глаз. – Может меньше даже.
– Зачем вы вколотили ему такую дозу? – раздраженно спросил Осирис.
Новички – вечная проблема. Старик Агафий внезапно умер, поэтому за него теперь дознанием занимается его ученик Румус, который недостаточно опытен и практически всю свою службу пробыл на подхвате у покойного Агафия. Этот гвардеец – первый человек, которого он должен «расколоть».
– Виноват, не рассчитал. – повинился Румус.
Минуты спустя взгляд Рона прояснился.
– Сержант Уизли, какую задачу перед вами поставил техножрец Беотис? – решил, что пришло время для следующих вопросов Осирис.
– Добыть Со… СШК. – ответил Рон, медленно приходящий в себя. – Задачу выполнил не в полном объеме.
– Румус, добавь слегка, но только слегка. – распорядился Осирис.
Румус слегка крутанул ролик дозатора. Инквизитор удовлетворённо кивнул.
– Итак, какие ещё были задачи помимо поиска и добычи СШК? – продолжил опрос Осирис.
– Доставка СШК магосу Беотису. – ответил Рон, ощутивший острое желание поболтать. – Но это я лишь вдаюсь в подробности, доставка СШК магосу Беотису само собой подразумевалась.
– Я хочу услышать всю ис… – договорить инквизитору не дал грохот на фоне. – Что за…
Рёв тревожной сирены – дверь отворяется и в помещение влетает какой-то дядька в форме Имперского военного флота. Капитанского звания, без единого внешне заметного аугметического органа, подтянутый и стройный черноволосый мужик лет тридцати пяти. Взгляд ошарашенный, дёргается и разевает рот.
– Что случилось?! – грозно вопросил инквизитор.
– Там… – офицер застыл. – На корабле вторженцы…
– Полная блокада объявлена? – инквизитор получил кивок от офицера. – Вооружайте экипаж. Этих двоих запереть в изоляторе, максимальная степень защиты. Подключите меня к общекорабельному воксу…
Последние слова он говорил уже выходя из помещения. Румус крутанул ролик одного из дозаторов и Рон с головокружительным ускорением влетел в безграничный мир Морфея. Снился, к удивлению, родной дом. Точно воспроизвелось воспоминание событий, предшествовавших атаке Воландеморта и нанятых им профессиональных магов-убийц. Небольшие отличия были, но Рон не обращал на них внимания, так как был полностью поглощён атмосферой семейного очага.
Окончательно в себя Рон пришел спустя… неопределенное время.
Какого-то Мордреда мерцал красный проблесковый маяк над дверью, но сирена не гудела. Рон приподнял голову. Он находился в некоем помещении, стены которого были армированы пласталью и ещё каким-то неизвестным Рону материалом. Лежал он на стандартной военной кровати, той, которая обычно идёт сразу с казённым синтетическим матрацем. На серой пласталевой тумбочке стоял стакан с водой и батончик из трупного крахмала на тарелочке.
Рон приподнял голову, видимо, излишне резко, так как сразу стрельнуло болью по всему телу. Сконцентрировавшись, он сумел определить, где болело больше всего, после чего приложил руку к левому боку.
– Вулнера Санентур… – произнёс он вербальную формулу.
Он столько раз использовал это заклинание, что беспалочковая версия работала лишь чуть хуже, чем обычная. Сразу стало как-то легче. Остальные раны, конечно, ноют и болят, но терпимо. Рон снова приподнял голову.
Освещалось помещение с помощью забранного мелкой сеткой светодиодного фонаря, висящего над дверью.
Приложив усилие, Рон сел на кровати. Наложив на себя диагностическое заклинание, он изучил результаты и остался, в целом, доволен: могло быть ГОРАЗДО хуже. Его траванули каким-то местным аналогом зелья правды, которое могло бы нанести большой ущерб его печени. Будь у него печень, а не аугметический имплант, конечно же.
А так, диагностическое заклинание дало понять, что он лишен части внутренних органов, но это нормально, что у него в крови есть следовые остатки неизвестного токсина, сознание эффективно на восемьдесят два процента от нормы, а также имеется несколько десятков ранений и ожогов, но он узнал об этом ещё от хирургеона.
Помыслив здраво, он не стал ничего предпринимать в деле собственного освобождения, а решил просто подождать. Ничего незаконного он не совершал, хотя это никогда не было гарантией безопасности, но не нужно давать инквизитору лишних поводов «закручивать гайки». Химия в допросах не является в Империуме чем-то незаконным, даже более того, можно сказать, что это опция для дознавателей-гуманистов. Альтернативные способы включали в себя извлечение кратковременной памяти с помощью довольно редко встречающихся образчиков психо-изымателей, обширный арсенал пыточных методик, а также превращение в сервитора, в процессе чего имеется возможность ограниченно извлекать фрагменты долговременной памяти.
Время будто замерло. Никаких признаков активности, словно про Рона забыли. Чтобы как-то убить время, он решил попрактиковать заклинание «Колорум». Бесполезное в бою, оно просто меняло цвет предмета на какой пожелаешь.
– Коловари! – положил Рон руку на тумбочку, думая о зелёном цвете.
В кишках появилось ощущение тяги, из-за чего он чуть не блеванул, а тумбочка окрасилась из стального серого в успокаивающе-зеленый цвет. Рон слегка отошел от неприятных ощущений и изучил изменения, которые претерпела тумбочка.
Помимо цвета, изменилась сама фактура её поверхности – из слегка шероховатой она стала идеально гладкой, даже ногтю не за что зацепиться. Следующей жертвой стала тарелка из-под брикета трупного крахмала.
Когда играться с изменением цвета тарелки надоело, Рон погрузился в воспоминания.
В Хогвартсе он учил очень много заклинаний, многие из которых лишь отрабатывал в образовательных целях, но по насущной необходимости ещё не использовал. Когда ещё его закроют в камере и оставят на неизвестное время?
– Риктусемпра! – навёл он палец на отодвинутую от кровати тумбочку.
Серебряный сгусток света врезался в целевой объект, раздался продолжительный душераздирающий и многократный скрип, а затем всё стихло. Рон встал с кровати, чтобы посмотреть на результаты работы заклинания.
Как ни странно, но заклинание сработало с тыльной части тумбочки, но зато КАК сработало… Как будто кто-то хорошо поработал монеткой над стирающимся слоем билета моментальной лотереи – именно оттуда был отвратительный скрип. Эффективность? Примерно полтора миллиметра пластали было разрушено в области «почёсывания». Рон сделал зарубку на память, чтобы никогда не использовать Чары Щекотки для прикола. Это заклинание «прощекочет» человеку задницу насквозь. Перспективно в бою, если нужно будет отвлечь какого-нибудь космодесантника странным неделикатным почёсыванием в области задницы.
– Ну-ка… Флагрейт! – выдал Рон заклинание. – «Воландеморт сосёт ху…»
Дверь камеры начала распахиваться. Рон резко свернул произнесение заклинания и возникшие огненные буквы исчезли. Заклинание работало как положено, но вот времени действия, к сожалению, установить не удалось.
– Сержант Уизли. – вошел в помещение инквизитор Осирис Алкид. – Как проводите время?
– Да так… – развёл руками Рон. – Уже всерьёз раздумывал подро…
– Кхм-кхм! – в камеру вошла некая женщина.
Выглядела она практически так же, как та слепая барышня-псайкер, которая постоянно ходила вместе с комиссаром Зайбером. Эта женщина тоже была слепа, её глаза были закрыты шелковой повязкой, но, в отличие от предыдущей барышни-псайкера, у этой имелись многочисленные шрамы на коже и большое количество металлических браслетов на руках.
… подробно изучить дверь на предмет вскрытия. – закончил свою реплику Рон.
– Больше этим заниматься не придётся, сержант Уизли. – улыбнулся краешками губ инквизитор. – Сейчас Дездемона проведёт сканирование твоего разума, что позволит установить всю правду о происходившем на мире смерти Альх-4-13.
– Не хочется вас расстраивать, господин инквизитор, но… – начал говорить Рон. – Но мой уровень психочувствительности колеблется где-то между «пси» и «омега».