– Эй, Ильхо! – Мёнсик, бесцельно бродивший неподалеку, увидел меня и очень обрадовался. Он с радостью пожал мне руку.
– Дружище, говорят, ты вернешься в свой привычный мир? Мол, подтвердилось, что ты умер по ошибке, спасая Дохи? – он был очень взволнован.
– Кто вам сказал?
– Какая разница, кто сказал? Все знают об этом. Как здорово! Послушай меня. – Он повел меня в уединенное и тихое место. – Выполни одну мою просьбу. Если ты вернешься, пожалуйста, сходи к тому старику. Тому самому, который не получил зарплату. Я боюсь за него. У меня нехорошее предчувствие, что он сделает что-нибудь с собой. Ну сам посуди, здешние места ведь явно не курорт? Если бы я знал, что попаду сюда, ни за что бы не умер. Ты пойди и скажи ему, что нечего делать глупости, пусть проживет свой срок до конца, ему и так недолго осталось. Постой, дай вспомнить его адрес.
У меня защемило сердце при взгляде на Очкарика, обхватившего голову руками в попытках вспомнить адрес. Он действительно очень хороший человек, просто характер у него вспыльчивый. Если бы он полностью прожил отпущенный ему срок, боролся бы за бедных и обиженных, поддерживал бы их. Мне стало невыносимо жаль того времени, которым он не воспользовался.
– Вспомнил, вспомнил! Маха-дон, вилла Чинчжу, строение А, квартира сто один.
– Как было бы хорошо, если бы вы занимались политикой! – эти слова вылетели у меня машинально, но в тот же момент я понял, что они соответствуют истине.
– Политикой? Это я-то?
– Мне кажется, вы жили очень бедно и трудно. Тем не менее вы понимаете тех, кому еще труднее, заботитесь и утешаете их. И даже после смерти беспокоитесь о других. Я вдруг подумал, как было бы хорошо, если бы такие люди, как вы, становились политиками. А если бы вы стали президентом, было бы еще лучше.
– Тьфу ты, ну и чушь. Терпеть не могу политику. Ну так что, выполнишь мою просьбу? Кстати, когда ты возвращаешься? Желательно навестить его побыстрее, пока старик не наложил на себя руки.
– Я и сам не знаю. Но если вернусь, обязательно выполню вашу просьбу.
Мёнсик так много раз благодарил меня, что я начал беспокоиться о том, как мне будет неудобно перед ним, если у меня не получится вернуться.
– А вы не беспокоитесь о дальнейшем? – Искренне посочувствовал я ему.
– О чем?
– Остался всего один тур кастинга.
– Не имеет значения, один или два. Все равно никто не победит. – Казалось, даже он потерял надежду.
– Не боитесь, что вам придется скитаться здесь тысячи, нет, миллионы лет?
– Конечно, боюсь, – он отрешенно смотрел вдаль на безжизненную равнину, залитую водой. – Но что поделать? Дело уже сделано, назад дороги нет. Ведь разбитый горшок не склеить.
Бедняга ненадолго замолчал, задумчиво потирая руками лицо. Там, где по лицу прошлись руки, синева превратилась в черноту.
– Бесполезно сожалеть о том, что сделано. Но если бы я мог повернуть время назад, то ни за что не сделал бы подобного выбора. Всегда можно найти выход, если захотеть, во всем виноват лишь мой проклятый характер. Не забудь о моей просьбе.
По лицу Мёнсика пробежала тень, когда он говорил о том, что сожалеет о своем выборе. Он сидел, не двигаясь, погрузившись в свои мысли.
Когда я вернулся на свое место, меня схватила за руку Кусыль. Я догадался, что она каким-то образом узнала о моем возможном возвращении.
– Ильхо, говорят, что ты возвращаешься?
Я больше не стал спрашивать, откуда она об этом знает. Теперь это было совершенно неважно, да и перестало быть тайной. Однако во мне начало расти беспокойство, что шансов на мое возвращение становится все меньше и меньше.
– Давай поговорим!
– Наедине? Как скажешь! – Я пошел вслед за ней.
– Будь добр, выполни одну мою просьбу. Я тебя не просто так прошу. Я отблагодарю тебя.
– Отблагодаришь?
– Да. У меня довольно много наличных денег. Ты сможешь забрать их себе. Я дам тебе свой адрес. В моей спальне стоит сейф. Ах да, нужно сказать тебе пароль.
Неужели люди после смерти теряют рассудок? Одна просит написать письмо от ее имени, вторая предлагает залезть к ней домой и забрать деньги!
Ну допустим, что я оживу и вернусь домой. Не знаю, чего от меня хочет Кусыль, но допустим, что за это она разрешит мне забрать деньги из сейфа. Но разве будет правильно, если я проникну в ее квартиру? Кажется, есть закон о неприкосновенности жилища. Да и сейф трогать страшновато. Кто поверит мне, что такова была воля покойной? Меня примут за сумасшедшего, как пить дать. Ох, даже если удастся вернуться в мир живых, меня просто посчитают призраком или шизиком.
– Денег не надо. Что ты хочешь? – Я решил выслушать всех, раз уж так получилось.
– Сходи к нему.
– К нему? К тому типу, с которым ты встречалась семь лет?
– Да.
У нее под глазами появились темные круги. Я узнал настоящую причину, из-за которой Кусыль добровольно выбрала смерть. Это был ее любимый.
– После глубоких размышлений я поняла, что не была им полностью довольна. У меня тоже были периоды охлаждения к нему, а с какого-то момента и разочарование. Но, несмотря на это, я считала, что по-прежнему люблю его, и не хотела признаваться самой себе, что охладела. Я думала, что если разлюблю его, то все воспоминания, которые я считала прекрасными, чудесными, превратятся в ложь. В самом начале нашей любви я пообещала себе, что мое чув-ство к нему сохранится до самой смерти. Оказывается, больше всего я боялась не его измены, а своего изменившегося чувства к нему.
– Мне правда очень жаль. Если ты разлюбила его, надо было откровенно сказать: ты мне тоже надоел!
– Вот именно. Если бы в тот день, когда он пришел ко мне, я могла пересмотреть свое отношение к нему! Я бы не стала так отчаиваться и страдать от уязвленного достоинства, от того, что он бросил меня, и не сделала бы такой страшный выбор. Но как все-таки здорово, что ты можешь вернуться. Ведь у меня появился шанс выразить свои чувства.
От слов Кусыль мне стало ужасно грустно. Она умерла. Что изменится, если этот чувак узнает о ее чувствах, ведь она все равно уже умерла?
И Очкарик, и Кусыль, и Лохматая, и Старик из «Здания здоровья» – все они добровольно выбрали смерть. Какую бы причину они ни называли, суть была в том, что они сделали такой выбор из-за других людей. Неважно, был это любимый человек, коллега или сын, – они сделали это не ради себя, а ради других.
Причина смерти Дохи тоже была очень печальной. Она заранее беспокоилась о про-блемах, которые еще не возникли, и страдала. Кажется, все они жили, мысля слишком сложными категориями.
У меня никогда не было таких душевных мук, как у моих попутчиков. Это значит, что я был простым и легкомысленным. Ведь мне было достаточно прожить день-деньской без происшествий. Тем не менее я всегда был чем-то занят. Не Очкарик и не Пижон, а школьник На Ильхо был примитивным существом.
Я жил неосознанно, неправильно?
Я помотал головой. Может, так оно и есть, а может, и нет. Из-за моего образа жизни меня всегда считали аутсайдером, странным. Но, по крайней мере, я не выбирал смерть добровольно. И ведь я даже не знаю, как нужно правильно жить.
Нужно будет более серьезно подумать над этим вопросом, если мне удастся вернуться домой.
Удивительным было то, что у меня появились веские причины вернуться. Причем их стало больше, когда к моим причинам прибавились чужие. Я почувствовал, что становлюсь сложным и, главное, кому-то нужным человеком.
Забытые воспоминания
– О чем вы? – Я пристально посмотрел на Мачона.
– Думаю, ты не сможешь вернуться в свой мир. Извини, – он дважды слово в слово повторил сказанное.
– Почему?
Я допускал такую возможность, но все равно растерялся, когда услышал об этом. Чем больше распускалось сплетен о том, что я могу вернуться, тем больше становилось причин для возвращения и заметнее повышалась моя самооценка. Независимо от моего желания я стал лучиком надежды для некоторых моих товарищей. Люди, которым предстояло вечно скитаться и страдать в этом срединном мире между живыми и мертвыми, нашли утешение в том, что я вернусь домой, чтобы выполнить их последнюю волю.
– Все уже знают про тебя. А это значит, что им известно и о моей ошибке. Чтобы закрыть столько ртов, потребуется много сил, и еще это сопряжено с риском. Если Всевышний узнает о попытках заставить их замолчать, ситуация усложнится. Разумнее признаться ему во всем, пока не поздно. Кстати, я тебя ни в чем не подозреваю. Ведь это все проделки Чжиндо.
– А что будет со мной? Раз я не могу вернуться, то должен буду вечно скитаться здесь?
– Если пройдешь кастинг, сможешь пойти дальше. В противном случае навеки останешься здесь. Мне очень жаль, правда.
– Так дело не пойдет. Я не выбирал добровольно смерть. Это из-за вашей ошибки, господин Мачон, я оказался здесь. Вам не кажется, что это уж слишком?
– У меня самого болит душа, как подумаю про твои обстоятельства. Мне ведь тоже придется понести наказание за свою ошибку. Нужно признаться во всем Всевышнему и ждать его решения. Я расскажу ему про твою ситуацию и попрошу решить твой вопрос положительно, но, скорее всего, это будет невозможно. Он любит все делать по правилам. Ведь тогда, когда я просил у него разрешения на организацию кастинга, тоже пришлось довольно долго ждать, – так ответил Мачон.
– Не хочу ничего слышать, вы обязаны сдержать свое обещание. – Давил я на него. Теперь у меня появились сверхважные дела и ответственность за них.
– Конечно, сейчас уже бесполезно говорить об этом, но нам нельзя жалеть кого-либо, – жалобно запричитал Саби. – Господин Мачон, кто бы мог подумать, что на вашу безупречную репутацию упадет такое пятно? Вы всем хороши, но у вас слишком отзывчивое сердце, что никак непозволительно таким, как мы с вами. Ах, как прискорбно! Кто бы знал, что доброта повлечет такие проблемы?
– Ты прав, Саби, но какой смысл сейчас говорить об этом. Если бы я не поддался жалости, моя репутация была бы безукоризненной. Возможно, я бы продолжил подниматься по карьерной лестнице и добился бы власти над небом и землей. Но я ни о чем не жалею. Если бы я мог вернуться в прошлое, я сделал бы такой же выбор. Мне жаль, Саби, ведь ты всегда был рядом. Твоя репутация может пострадать из-за меня, – безжизненным голосом произнес Мачон.