оэтому… как человека прошу тебя, Гектор…
Но он не дал ей договорить. Понимая, что именно Рахма хочет сказать, он закрыл ей рот своим поцелуем. Строго говоря, это можно было и не считать за поцелуй. Двое людей стояли на берегу моря, прижавшись губами друг к другу. У Гектора мелькнула шальная мысль: «Может, жениться на ней, да и выпустить, как птичку из клетки? Позволить делать то, что хочет, и окончательно погубить свою жизнь. Она же начнет революцию и наверняка добьется права для женщин голосовать и носить брюки».
Рахма вздохнула, отняв губы от Гектора, со смешным звуком чмокнула его еще раз и уткнулась лицом в грудь. А он погладил ее по волосам.
– Спасибо, – сказала она с лицом серьезного ребенка, идущего на экзамен. – Теперь я счастлива. Проводи меня до дома, пожалуйста.
– Ты подарила мне праздник. И впервые в жизни я буду писать отчет о празднике, где не было беспорядков, а только лишь танцы и веселье. Пойдем, я провожу тебя.
Рахме не хотелось больше бунтовать и убегать, в предрассветный час на нее снизошел покой. Словно испытывавший жажду человек наконец напился воды.
Они прошли вдоль набережной в самый ее конец и поднялись наверх.
– Знаешь, море раньше было до этой улицы, – сказала Рахма.
Они свернули на улицу Постигет. Возле дворца Лумеарисов Рахма остановилась.
– Слушай, а в детстве я всем рассказывала, что это здание принадлежит моему другу, хотя это и не так.
– Выглядит знакомо, но не могу вспомнить, почему, – ответил Гектор.
Они прошли до площади ратуши, немного постояв под часами, пересекли улицу Майор и двинулись к парку Эрета по улице Святого Августина. Говорить не хотелось.
В конце улицы показалось слабое зеленоватое свечение.
Из-за угла один за другим вышли мужчины в темной одежде, с завязанными черными платками ртами. Гектор, закрывая собой Рахму, остановился, тихо предупредив ее:
– Стой спокойно. Они могут просто пройти мимо.
– Я всех знаю в городе, позволь сказать пару слов.
– Не сейчас.
Бандиты были в подпитии. Медленно, вразвалку они двигались к парочке, очевидно, желая развлечься. Остановившись в нескольких шагах от жертв, молча ухмылялись.
Коренастый коротышка со шрамом в половину лица, стянув платок, сделал неприличный жест и нараспев хриплым голосом сказал:
– Уважаемый сеньор, ты уже сорвал цветок? Можем и мы немного поразвлечься?
Рахма, вцепившись руками в спину Гектора, мелко затряслась. Не оборачиваясь к ней, он отвел руку назад и успокаивающе похлопал девушку по спине.
– Мы просто идем домой после праздника, не будем создавать неприятности друг другу, – сказал Гектор самым спокойным тоном, на который был способен.
Впервые в жизни он пожалел, что не носит с собой оружие.
– К чему лишние слова… Что ты можешь сделать?
Хриплый коротышка напал первым. Гектор, со всей силы оттолкнув Рахму к стене, отразил удар. Присев, ответным выпадом ударил по ногам. Соперник упал, но тут же, перевернувшись, вскочил на ноги. Нахальная улыбочка не сходила с его лица. Остальные бросились в атаку на Гектора, и он перестал отслеживать свои действия. Удар. Еще удар. Обожгло скулу, он пошатнулся, устоял на ногах, нанес ответный удар.
Рахма пронзительно закричала. Наверху хлопнуло окно:
– Что происходит? – с раздражением крикнули сверху.
Раздался полицейский свисток.
Гектор пропустил удар и, прежде чем провалиться в тьму, услышал глухой выстрел.
Он не знал, сколько пробыл без сознания. Вокруг собрались люди, кто-то тихо плакал. Двое полицейских опрашивали окружающих. Голова раскалывалась, и один глаз полностью заплыл.
Гектор поискал глазами Рахму.
Она лежала недалеко от него, на спине, с неестественно повернутой головой. На светлом платье расползлось темное пятно. В этот момент солнце решило, что лучшего времени для пробуждения и не придумаешь. Первый луч, прорвавшись сквозь щель между домами, осветил Рахму, и темное пятно заалело. Шальная пуля должна была лишь напугать, но попала прямо в сердце.
– Бедная девочка… – всхлипнула какая-то женщина.
– Зато быстро умерла, не мучилась. Прими, Сеньор, ее душу, – ответила другая и разрыдалась.
Гектор не верил своим глазам. Он подполз, не поднимаясь на ноги, к телу. Потрогал лицо Рахмы, взял уже остывающую руку и почувствовал разрывающую сердце на части боль в груди. Как будто всё, что делало его живым и теплым, теперь исчезло навсегда.
Наступила не просто тишина, а вакуум, полный могильного холода, черный бесконечный подвал без единого звука.
У него не было никаких сил выразить боль от потери. Потери чего-то уже осязаемого, почти произошедшего в ближайшем будущем. Он смотрел на Рахму молча.
После разговора с полицейскими, он встал и пошел, пошатываясь, сам не понимая куда. Оказавшись перед старыми дверьми, пнул скрипучий пендельтюр, вошел в бар к Хакиму и сказал:
– Терпеть не могу праздники. Запретить на государственном уровне.
– Согласен, – ответил Хаким, наливая ром покрепче.
Часть II
Глава 1Рыжий
2019 год.
Лиза открыла глаза раньше будильника: птицы, обычно весело щебечущие, разорались сегодня не на шутку. Она потянулась всем телом, замерла ненадолго, повернулась на бок и окончательно проснулась.
Пошарив рукой около себя, нащупала шаль. Накинув ее на плечи, вышла на террасу. Птицы скандалили. В углу террасы за большим цветочным горшком кто-то пищал. Лиза подошла ближе. Маленький растрепанный комочек мяукал слабым голосом.
– Откуда ты взялся? – Лиза взяла котенка на руки.
Ну что теперь с ним делать? Она не сможет о нем позаботиться. Сегодня запланирована куча дел.
С котенком на руках она спустилась по узкой лестнице вниз, на кухню. Умыла найденыша водой из-под крана: он уже открыл глазки и недовольно попискивал. Подогретое молоко из блюдца, напротив, принялся охотно лакать, смешно разбрызгивая мелкие белесые капли вокруг себя.
Лиза включила газ, поставила джезву и, пока кофе закипает, быстро переоделась. Ну что поделаешь, оставить котенка одного на целый день – безответственно. Придется подключать скрытые резервы.
Скрытым резервом была соседка, дверь в квартиру которой находилась прямо в прихожей Лизиного дома. Странное здание досталось Лизе в наследство от испанского деда, о котором она знала только по рассказам бабушки. С белыми стенами и чернильной черепицей, старый дом на краю мавританского квартала нежданно-негаданно свалился девушке на голову и определил всю последующую жизнь. Впервые подойдя к ярко-синей входной двери с проталинами виднеющегося дерева, она почувствовала, что это ее место. Радость от осознания, что она будет здесь сама себе хозяйкой, была такой сильной, что Лиза неделю не выходила на улицу, наводя свой личный, никем не порицаемый порядок.
Часть дома была в пожизненной аренде у некой сеньоры Амалии Лопес. Почему сеньора получила такое право, адвокат Лизе не сказал, а она и не особо вникала. Но через неделю яростной уборки она услышала робкий стук в дверь.
– Разрешите вмешаться в ваш страстный бой с пылью, – послышался старческий, надтреснутый голос.
Лиза распахнула дверь. Перед ней стояла невысокая женщина с копной седых кудрявых волос на голове, заколотых в воронье гнездо палочкой для суши. Откровенное платье не прикрывало плечи и тощие морщинистые ноги. Кокетливый фартук был такого размера, что больше походил на накладной карман для мелочи. Голос и престарелая нимфетка никак не складывались в единый образ, поэтому Лиза, выглянув в коридор, посмотрела по сторонам в поисках обладательницы голоса.
– Душечка, там никого нет.
Голос действительно принадлежал кудрявому недоразумению.
– Э-э-э… простите. А вы кто?
– Я живу здесь уже очень много лет. Меня зовут Амалия Роза Кармен Лопес де ла Вега. Просто Амалия.
– А-а-а, точно, вы из квартиры внизу, адвокат говорил.
– А вы внучка Хосе Мария Мартинеса?
– Да. Лиза. Меня зовут Лиза.
– Лиса… – повторила сеньора, явно не понимая, что в природе есть буква «з».
– Да, Лиза. Приятно познакомиться.
– Вы совершенно не похожи на него.
– Я знаю, я в маму.
– Ну что ж, это и к лучшему. Сложно было видеть точную копию того, кого уже с нами нет.
– Я чем-то вас побеспокоила?
– Конечно! – Амалия строго посмотрела Лизе в глаза и тут же забыла, о чем хотела сказать.
– Так что?.. – Лиза теряла терпение. По плану она должна была сегодня выйти за покупками.
– Такие синие глаза. Вам говорил кто-нибудь, что в них разлили море? Разве забудешь эту синеву.
– Да. Спасибо. Говорили, что я специально линзы ношу, что в природе не бывает такого цвета.
– Ну бог с ними, с глазами. Ты можешь укротить свой пыл и на правах хозяйки дома проинспектировать мои апартаменты?
– Чего? Прои…
– Проинспектировать.
– Зачем? Что-то изменилось со дня подписания контракта?
– Да пойдем уже!
Войдя в маленькое, уютное пространство Амалии, Лиза увидела стол, накрытый к завтраку.
– Сядь и поешь как человек. Может, внешностью ты и не в деда, но характер точно его. Если чем увлекался, мог и про сон, и про еду забыть.
– Спасибо. – Лизе стало стыдно: она так и не познакомилась с соседкой, хотя могла бы давно сделать это. Из-за нелепого наряда она почувствовала к старушке неприязнь, а на деле та окружила ее трогательной заботой.
Подавив подступающие слезы, она молча взяла с тарелки свежий ароматный круассан.
Так и началась их дружба. По мелочам они не беспокоили друг друга. Амалия вела замкнутый образ жизни и в этом совпадала с Лизой, но иногда они молча читали на террасе – каждый свою книгу.
Сейчас Лиза намерена была сдать соседке рыжего малыша.
Кофе предупредительно зашумел, и девушка вовремя его подхватила. Надо сделать всё правильно. Она поставила на маленький мельхиоровый поднос джезву, кофейную пару в стиле шебби-шик, положила салфетку. Так, что же еще?.. Ага – метнулась к окну и, отломив цветок гибискуса, воткнула в маленькую пузатую вазочку. Отпад! Мелкого посадила за пазуху.