– Остальных оставим, пусть плывут? – спросил Мар.
– Нехорошо товарищей своих бросать, пусть тоже искупаются, а, Лиса? – хитро прищурился Хавьер, как и все испанцы, он произнес ее имя, не подозревая о существовании «з».
Еще два метких выстрела отправили купаться оставшихся на борту.
– Хи́рото! – Лиза побежала к лодке.
Откинув мешки, она увидела мертвенно‐бледное лицо. Припала к его груди, попыталась нащупать пульс.
– Мар, Мар! Он не дышит!
Мар подбежал и с разгона приземлился на колени. Пощупав шею Хи́рото, сказал:
– Пульс есть. Надо вытащить стрелу, но голыми руками нам этого не сделать.
– Хавьер… – тут Лиза поняла, что от волнения растеряла все испанские слова. Она напрочь забыла, как называются кусачки, поэтому спросила, нет ли у Хавьера такого инструмента, который… Лиза изобразила характерные движения и добавила: – Клац-клац…
– Я понял, несите его ко мне.
Парни потащили не подающего признаков жизни Хи́рото к дому Хавьера. Не спеша скрывшись в глубине дома, он вышел с коробкой инструментов и бутылкой спиртного. Отхлебнув, поставил инструменты на землю. Разорвал рубашку пациента, плеснул из бутылки на плечо. Порывшись в ящике, достал старые, ржавые кусачки, кивнул Лизе:
– Скажи, пусть придержат.
Лиза перевела.
Откусив конец стрелы, Хавьер резко дернул и вытащил древко.
Хи́рото должен был хотя бы застонать, но он, откинувшись на спину, приоткрыл рот и… захрапел.
Мар расхохотался, а Лиза не могла поверить своим глазам:
– Мар, а так бывает? Он что – спит?
– Бывает, если сильно устал.
– Но как?
– От боли отключился, теперь спит.
– Я чуть с ума не сошла, а он спит…
– Ну ты-то чем недовольна? Хочешь, добьем его, пока спит.
– Дурак! – Лиза засмеялась.
Парни перенесли Хи́рото в арендованный домик. Лиза зашла следом. Открыв рюкзак, достала аптечку, аккуратно залепила дыру от стрелы пластырем, удивилась, что мало крови. После прилегла рядом и незаметно уснула.
Под утро она проснулась от порыва ветра. Незакрытый ставень истерично бился о стекло. Лиза подошла, закрепила его, открыв окно пошире. Влажный соленый порыв воздуха окончательно пробудил ее. Вернувшись к кровати и положив руку на лоб Хи́рото, она поняла, что начался жар. Намочив полотенце, сделала компресс.
В дверь постучали.
– Открыто.
Мар вошел, потирая виски.
– Ну что?
– Жар.
– У меня есть с собой антибиотик, сейчас уколем.
– У вас всегда так?
– Что?
– Аптека с собой.
– Ты же видишь, она нужна. Иди отдохни, я побуду с ним.
– А ты спал?
– Тебе какая разница? – ответил Мар грубо. Лиза, вздохнув, поняла, что он так и не смог поспать.
– Тех двоих, надеюсь, вы не прикончили?
– Да нет, конечно. Их и след простыл…
Она вышла из комнаты. В доме стояла тишина, остров еще спал.
Лиза накинула плед, брошенный на диване, и вышла на крыльцо. По-видимому, несмотря на все опасности, им придется побыть несколько дней здесь. Так долго Лиза не жила на Новой Табарке. Жилая часть города – это несколько узких улочек с одноэтажными домами, прилепленными друг к другу так крепко, словно они боялись, что ветер с моря сдует их по одному.
Тем временем ветер усилился, небо заволокло серыми клубами туч – будто огромный великан вышел на крыльцо вместе с Лизой и курил свою громадную трубку. Очередным порывом сорвало сухую ветку с пальмы и швырнуло к ногам. Шум моря нарастал, а волны разбивались о скалы, как тысячи стеклянных сосудов. На лицо упали первые капли.
Лиза вернулась в дом. Она знала, что в это время года шторм длится не больше двух дней.
На кухне нашлись молоко, мука, сахар, соль и яйца.
– Оладушки так оладушки! – решила Лиза и вылила молоко в большую миску.
Когда она напекла высокую гору толстеньких оладушек, дождь уже бил по стеклам, норовя смыть домик с лица земли. Лиза заварила крепкий кофе в кофейнике, натерла лимон прямо с цедрой, размешав с сахаром, и уселась завтракать, глядя на светопреставление за окном.
Сколько она так просидела, она не могла бы сказать точно. Ей показалось, что, когда ураган пройдет, за окном наступит XXII век. Незаметно для самой себя она заснула, сидя на полу и положив голову на кровать.
Даже самый жестокий демон иногда дает слабину и делает паузу в своих играх. Этот шторм длился и длился, заперев дома, насильно заставляя принять отдых, никуда не бежать.
Когда Мар оказался на кухне, то увидел спящую Лизу, гору оладий и недопитый кофе. У него даже возникло ощущение, что так было всегда. Удивительно тепло пахла эта странноватая, неуклюжая девушка. Он смотрел на ее затылок, на то, как она спит, сидя за кухонным столом, положив голову на руки и вытянув одну ногу.
Мар сел напротив, а после, умяв добрую половину вкусностей, аккуратно взял Лизу на руки и отнес в спальню на второй этаж.
Теперь он принял вахту: смотреть на дождь, слушать порывы ветра и думать о высоком. Хотя нет, о высоком Мару думать было тяжко. От этого болела голова. Ни электричества, ни интернета на острове, как и полагается в шторм, не было, ни одно судно причалить к острову не могло, так что, по крайней мере, не нужно было бояться никаких нападений. Ну и ладно… Когда есть время – качай мышцы. Всё в мире изменится, а мышцы останутся.
Хи́рото проснулся, когда ветер начал утихать и сменил звериное рычание на жалобный свист. Он долго соображал, где находится. Пошевелив руками, ногами, понял, что цел и вполне жив. Решив потянуться, почувствовал резкую боль в руке. Подойдя к зеркалу, сорвал пластырь. Небольшая рана на плече затянулась, но всё еще беспокоила. Ничего, и не с такими приходилось сталкиваться. Шрам будет смешной, в виде запятой.
С жадностью выпив бутылку воды, предусмотрительно кем-то оставленную, Хи́рото заглянул в соседнюю спальню. Лиза спала на полу, свернувшись калачиком. Он тихо присел перед ней на корточки, взял ее на руки и переложил в кровать.
Лиза открыла глаза.
– Привет.
– Привет.
– Почему ты всё время спишь на полу?
– Я не знаю. Просто… Нет. Это смешно! – Лиза залезла под одеяло с головой.
Хи́рото засмеялся и заглянул в ее укрытие.
– И всё-таки?
– На кроватях, особенно на высоких, не могу спать. Снится, что падаю со скалы. Я, знаешь, когда первый раз поднялась на Сьерра-Гроссу, чуть в обморок не грохнулась. Такое чувство было, что полечу вниз, и всё.
– Как из прошлой жизни?
– С тобой было такое? – Лиза резко села, схватив Хи́рото за плечи. Глядя прямо ему в глаза, возбужденно продолжила: – Как будто проживаешь еще одну жизнь! Было? Было?..
Хи́рото молчал.
– Ты не веришь мне? – Лиза опустила голову. – Хи́рото взял ее за подбородок и, едва касаясь губами, поцеловал. – Никто не верит… – Он снова поцеловал ее. – И ты… сейчас.
Хи́рото поцеловал ее лоб, нос, подбородок, закрытые глаза, полные слез.
– Верю… Я взялся за это безнадежное дело, когда увидел это.
Он достал телефон, порывшись в нем, показал Лизе фото. Давнишняя статья о пунических амулетах в русском глянцевом журнале, которую Лиза писала в обмен на рекламу ее прогулок. Она уже и забыла об этом исследовании.
Хи́рото увеличил изображение. С фотографии смотрело Лизино лицо. Она тогда не могла найти подходящий портрет и сделала селфи, как ей самой казалось удачное. Но владелица журнала сказала, что, раз уж глянец, то всё должно быть по высшему разряду, и пригласила фотографа. Портрет вышел живым и красивым, хотя из-под камеры этого маэстро выходило много пластмассовой красоты.
– Вот тогда я почувствовал то, о чем ты говоришь… – прошептал он.
– Из-за фотографии в журнале? – Лиза спросила и подумала, что это, наверное, дурацкий вопрос.
– Нет. Конечно, нет. Сумма гонорара за амулет очень воодушевила тогда, но есть условие: если я не выполню задание, потеряю агентство, – со вздохом объяснил Хи́рото.
– Как это?
– Долго объяснять. Заказчик – влиятельная персона. Судя по тому, что уже три команды сталкиваются в поиске одного и того же, главное – не артефакт.
– А что? – Лиза перестала понимать, к чему он клонит.
– Тотализатор. Есть ощущение, что за происходящим пристально следят и делают ставки. Какая команда победит…
– Но правила очень жесткие, могут погибнуть люди.
– Лиза… Мир больших денег немного иначе смотрит на гладиаторские бои, – тихо ответил Хи́рото.
– Это нечестно, – тихо прошептала Лиза.
– Согласен.
– Твоя команда знает, и всё равно…
– Слушай, знает только Мар. Он вообще азартный, как ты уже успела понять. Всё нормально. Прорвемся! – ободряюще сказал Хи́рото.
– А если… если мы проиграем. Что будет со мной? – снова разволновалась Лиза.
– В любом случае – будет как будет. Или ты про гонорар? – пошутил он. Лиза рассмеялась, и Хи́рото обнял ее: – Я ведь действительно впервые в жизни не могу рассчитать всё с точностью до минуты, не знаю, что будет дальше. И не могу ничего толком обещать. И могу гарантировать лишь одно: ты под моей защитой. Хорошо?
Она кивнула, посмотрев делано подозрительным взглядом.
– Обожаю твои глаза! – улыбнулся Хи́рото.
– Пойдем завтракать? Я оладушек напекла.
– Чуть позже.
– Что ты?..
– Я лишь закончу то, что начал в пещере.
Когда Хи́рото хотел чего-то по-настоящему – он действовал. Упрямый мозг автоматически подмечал тысячи мелочей. Хи́рото отчетливо видел глаза Лизы, ее полуоткрытые губы, чувствовал прерывистое, неглубокое дыхание. Он часто сталкивался со смертью, поэтому как никто понимал, как много может значить момент. Он знал, что пожалеет, если сейчас не поцелует эту неуклюжую девочку, по-детски пахнущую спелыми персиками и молочным шоколадом.
Скользнув по бедру девушки, рука Хи́рото двинулась выше. Он не спешил, хотя внутри еле сдерживал себя. «Ну же, Лиза, ответь». Она ничего не могла сказать: какой смысл сопротивляться и строить недотрогу, когда в своих мыслях давно уже была с этим мужчиной. Хотя одно дело – фантазии об этом доминанте, не знающем о комплексах, а другое – позволить себе отбросить сомнения. В самый наэлектризованный момент Лизе вспомнились слова Амалии: «Вот незадача, ни вздохнуть – ни пернуть», – и она усмехнулась.