И расслабились.
Я перестала каждый вечер с маниакальной тщательностью развешивать по окнам и дверям магические сигналки, просто обновляла их раз в три дня. Меня не пугал больше Нижний город, и я снова наведывалась на рынок, в магазинчики и в лавку господина Сяна за пряностями и экзотическими смесями. Из любопытства я даже пару раз прогулялась по набережной Северна с новым поклонником.
Ах да! У меня образовался поклонник. Довольно неожиданно, в общем-то. Моя личная жизнь до сих пор как-то не баловала разнообразием. То есть, если говорить честно, никакой личной жизни у меня последнее время не было. Пять лет назад, после монастырской школы, я вернулась домой в Вицнау. Родители были совершенно счастливы и потихоньку подталкивали меня к мысли о браке. Я и не сопротивлялась, просто пока мне не нравился никто из предложенных ими молодых людей. Жилось в родительском доме спокойно и вольно. Я много читала, осваивала галльский язык в дополнение к эльфийскому и латыни, вбитым в нас монастырской школой, ездила верхом и помогала в занятиях младшим брату и сестре. Так прошел год. А потом город накрыла эпидемия белой лихорадки. Когда все кончилось, родители не хотели больше оставаться в Вицнау, где они лишились двоих детей. Они забрали бабушку (хотя кто еще кого забрал!), моего чудом выжившего младшего брата Герри и дядюшку Ф. и отправились через весь континент в далекий Сиам, где нашей семье издавна принадлежало поместье на берегу Андаманского моря, окруженное плантациями сахарного тростника и ананасов. Я не поехала с ними, а перебралась в Люнденвик. После того переезда я долго приходила в себя. Не в смысле здоровья, тут все было отлично, а психологически. И автоматом, еще на подлете, отметала порхающих вокруг купидонов. Ну не хотелось мне несерьезного флирта, а объекта для чего-то большего не видела. Потом я пришла в «Олений рог»; дальние знакомые решили числить меня любовницей Норберта и успокоились. Надо ли говорить, что у меня самой ни разу не возникало мысли о том, чтобы действительно завести с ним роман? Как-то сразу мы поняли, что были друг другу лишь друзьями, и точка.
Так время и шло.
И вот несколько дней назад забронированный столик в угловом кабинете заняла небольшая компания – три дамы в привычных уже шелковых полумасках и два кавалера. Одной из дам была Гвендолен, и я подошла поздороваться.
– Госпожа фон Бекк, я рада вас видеть! – Гвен сразу взяла быка за рога. – Сегодня я с хорошими новостями! Как вы знаете, высочайшее одобрение на то, чтобы провести благотворительную неделю на базе этого ресторана, получено. Я привела к вам человека, который будет заниматься музыкой для мероприятия. Знакомьтесь – маэстро Сольферини!
– Синьорина! – Маэстро поцеловал воздух в трех сантиметрах над моей рукой. – Я восхищен! В столь юном возрасте вы ведете такое сложное дело! Позвольте мне числить себя среди страстных поклонников ваших красоты и таланта!
Я беспомощно оглянулась на Гвендолен, она явно наслаждалась ситуацией и не собиралась приходить мне на помощь.
– Маэстро, спасибо, что пришли к нам сегодня вечером. Я, э-э-э… рада познакомиться… – Боги, что ему говорить-то? Он пожирал меня глазами, даже стало как-то страшновато. – Вы хотите попробовать что-нибудь из наших фирменных блюд?
– О нет! Я сыт той музыкой, которая звучит в моей душе при взгляде на вас. – Маэстро постарался сделать взгляд еще более томным.
Дамы явно веселились. Тоже мне, нашли развлечение! Надо было его отсюда куда-то увести. О, можно сдать маэстро Норберту, пусть поговорят о высоком! Я сладко улыбнулась:
– Не будем мешать дамам ужинать. Прошу вас пройти со мной в кабинет, там удобнее будет говорить о музыкальном сопровождении благотворительной недели. Пара концертов, может быть? Или небольшой камерный оперный спектакль?
Маэстро Сольферини вновь завладел моей рукой. Я постаралась ее отнять и, подобрав юбки, повела его в сторону лестницы на второй этаж. Да-да, юбки! А что было делать? Теперь мне частенько приходилось выходить в зал ресторана, и любимыми кожаными штанами уже было никак не обойтись! По-видимому, маэстро принял приглашение в кабинет за прямое согласие на близкое знакомство и на лестнице попытался обнять меня за талию. Я с трудом ускользнула, не переставая при этом оживленно болтать, долетела до двери кабинета и распахнула ее.
– Господин Редфилд, добрый вечер! – радостно воскликнула я.
К счастью, Норберт сориентировался и пошел навстречу маэстро, протягивая руку для пожатия. Тот не переставал пожирать меня глазами, но вынужден был перейти на темы деловые. Посидев с ними еще минут десять, я удостоверилась, что разговор наладился, и ушла к себе. Господин Сольферини на этом, однако, не успокоился и продолжал пылко мною восхищаться при каждой встрече, присылал букеты и даже позволил себе однажды дополнить очередную дюжину роз коробочкой с безделушкой.
Безделушку я вернула, но вынуждена была скрепя сердце согласиться на прогулку – может быть, прохладный октябрьский воздух у реки охладит и пылкого маэстро?
Пока, к сожалению, не охладил. Буду надеяться, что наступят настоящие морозы…
Однако преподнесенная побрякушка навела меня на воспоминание: я ведь находила что-то подобное в доме, в котором меня заперли в Косом Треугольнике. А где же была та коробочка? Я и не вспоминала о находке после того, как оттуда выбралась. Футляр с кольцом нашелся в кармане кожаной куртки, которую я с того дня не надевала – приходилось ведь платья носить, а к ним подходил уже длинный кожаный плащ, а вовсе не поношенная куртка. Я открыла футляр и стала разглядывать кольцо. Прикасаться к нему мне по-прежнему не хотелось, вот что интересно. Довольно крупный голубой камень, похожий на аквамарин, тонкая серебристая оправа. Ничто в кольце внешне не изменилось. Коробочка была обтянута синим бархатом, внутри – белый шелк. На крышке изнутри, на белом шелке – золотая печать мастера, мелко, имя не разобрать. Магическая сила по-прежнему чувствовалась, но… вроде бы с тем бульоном пахло не так. Совсем не так, как в прошлый раз, а еще и не так, как надо, – я отчетливо это чувствовала.
Я подняла от кольца голову и негромко позвала:
– Маркиз, могу я вас отвлечь на минуту?
Из воздуха соткался призрачный помощник. Поначалу, когда я выяснила, что призрак маркиза Делиньера не просто не был привязан к особняку, а мог разгуливать где захочет во всем Верхнем городе, я немало напряглась. Зная шаловливый характер покойного Делиньера, несложно было предположить, как он любил заглядывать в женские спальни, чтобы попугать обитательниц или поподглядывать. Но оказалось, что его возможности ограничены несколькими условиями, главное из которых то, что войти в дом он мог только в том случае, если ему даст разрешение или пригласит хозяин. Норберт сразу же дал разрешение на появление в своем домашнем кабинете и во всех помещениях ресторана, кроме дамской комнаты (маркиз непочтительно фыркнул). Я же оговорила, что в моем доме маркиз мог заглядывать в кабинет и в гостиную, разумеется, с традиционным условием – гостей не пугать, без приглашения не появляться. Делиньер, надо отдать ему должное, строго держался всех выставленных условий, даже тех, которые мог бы нарушить безболезненно.
– Доброй ночи, госпожа фон Бекк! – раскланялся призрак. – Как прошел день в ресторане, я не спрашиваю, поскольку присутствовал!
– Да, маркиз, в ресторане пока все хорошо. А сейчас у меня к вам личная просьба: окажите мне любезность, взгляните вот на это кольцо. – Я вновь раскрыла футляр.
– Угу… – В левом глазу призрака сама собой появилась ювелирная лупа – шутник, однако! – Голубой топаз, весьма неплохой… Платина…
– Мне показалось, это аквамарин, – меланхолично заметила я.
– Аквамарин обычно менее интенсивно окрашен.
– Я поняла, спасибо!
Делиньер продолжил осмотр.
– Весьма сильный артефакт-накопитель, заряженный некромантом или, может быть, магом крови.
– Как вы это поняли, поясните, пожалуйста. Я чувствую, что окраска силы не та, но не могу это сформулировать…
– Видите ли, госпожа фон Бекк, по моим ощущениям, для зарядки этого амулета брали силу Темного. А она всегда приносится жертвоприношением. Нет-нет, не пугайтесь! – Маркиз успокаивающе заколыхался в воздухе рядом со мной. – Думаю, пострадал петух или кот. Но я бы все равно не рекомендовал надевать кольцо без предварительной обработки магом рангом не меньше магистра. Пожалуй, даже прикасаться бы не советовал.
– Угу. – Я осторожно закрыла коробочку и снова завернула ее в шелковый платок.
– Я бы еще посоветовал не тянуть с обращением к магу, и годится тут, как я уже сказал, не всякий. Совершенно неслучайно я знаю одного в Нижнем городе, он как раз специализировался в свое время… э-э-э… в мое время! на целительской магии и на противодействии некромантским заклятиям. Конечно, активную практику он оставил, все-таки ему больше трехсот лет, но, думаю, по моей рекомендации он вас примет.
– Рекомендации? А за то время, что вы лишены… активных физических действий, он не мог о вас забыть? И возраст меня как-то смущает. Маги, конечно, живут очень долго, но вы уверены, что он вполне сохранил уровень?
– Признаться, я и сейчас иногда к нему заглядываю – сыграть партию в шатранг, поболтать…
Ого, какую активную жизнь вел наш призрак!
– Спасибо, маркиз, – искренне поблагодарила я. – Завтра же утром воспользуюсь вашим предложением и отправлюсь в Нижний город.
12 октября 2183 года
Однако наутро мне вновь пришлось отложить в долгий ящик историю с кольцом. Тот же неугомонный маркиз примчался к Норберту со срочным вызовом: в ресторане появился человек, закутанный в плащ с капюшоном, уже знакомый по съемкам моей потайной камеры. Норберт вызвал наряд городской стражи, но пока они неторопливо дошли до ресторана, там уже было пусто, и запертая входная дверь намекала на излишне буйную фантазию владельца. Я наскоро умылась и поспешила в «Олений рог». Норберт расхаживал по кабинету, изредка останавливаясь и пиная кожаное кресло. Оно было тяжелым, дубовым, с массивными подлокотниками и на пинки реагировало слабо. Маркиз Делиньер проявлялся то в одном, то в другом углу кабинета, что, по-видимому, должно было символизировать метания из угла в угол.