— Дорогая! — ее надушенная щечка на мгновение прикоснулась к моей, обозначая поцелуй. — Как я рада, что наконец-то сюда выбралась! Прекрасная кухня, а десерты просто божественные! Я вас однозначно буду рекомендовать!
— Я рада, что вам все понравилось! Рекомендовать — куда?
Оказывается, королева будет проводить благотворительную неделю в пользу бедных сирот. Предполагается, что, пока высокие лорды со всего королевства будут принимать участие в ежегодном королевском Большом совете, сопровождающие их дамы займутся благотворительностью. В прошлые годы для этих целей занимали бальный зал городской ратуши. Но, после того, как год назад дамы очень жаловались не неудобство использования небольшого, тесного и совершенно необорудованного здания ратуши для их важных целей, а мэр едва не получил инфаркт, оплачивая уборку залов, коридоров и туалетных комнат, ее величество решила подыскать альтернативу.
И Гвендолен специально пришла сегодня с двумя старшими фрейлинами, чтобы посмотреть — а не подойдет ли «Олений рог» для сих высоких целей.
Я быстро прикинула — ресторан придется закрыть на неделю, и еще несколько дней потом вычищать. Но, раз мы все равно собираемся расширяться — может быть, сделать второе помещение специально для этого мероприятия? Да хотя бы переделать быстренько тот самый соседний дом, который мы решили покупать! Косметический ремонт в большом зале и нескольких подсобных помещениях, в туалетных комнатах и паре комнат для переговоров — а когда все мероприятие закончится, можно будет уже не спеша обустроить второе здание ресторана, соединить переходом с кухней…
Нет, переход надо сразу делать — придворные дамы только изображают, будто клюют салатик, словно птички, а на самом деле едят очень даже хорошо. И еду с кухни нужно доставлять горячей. Словом, можно решить, если только это все не завтра.
— Мисс Файролл, а когда начало этого мероприятия? — спросила я.
— О, совсем скоро! Большой ежегодный совет традиционно начинается в Имболк.
Хм, то есть, первого февраля. Можно сто раз успеть все переделать.
— Замечательно! Мы в «Оленьем роге», разумеется, не чужды благотворительности, и с радостью примем у себя наших прекрасных и щедрых леди.
— Ах, госпожа фон Бекк, это замечательно! Я не удивлюсь, если наша главная дама-патронесса… — многозначительный взгляд ввысь и вздох, — захочет чуть позднее Самайна посетить ваше заведение, чтобы, так сказать, лично удостовериться, что все будет на высшем уровне.
Проводив Гвендолен и ее молчаливых спутниц в масках до экипажа, я зашла на кухню. Было уже заполночь, и кухонная суета несколько утихла. Обычно в это время еду уже почти не заказывают, поэтому остается только дежурный повар с некоторыми заготовками — ну и, разумеется, метрдотель, официанты и сомелье. Впрочем, сегодня, кажется, никакого спада не наметилось — плиты по-прежнему горят, мелькают ножи, и повара не протирают столы, а усердно их заляпывают.
Джонатан Шеффилд, метрдотель, стоял у качающейся двери в главный зал. Увидев меня, он помахал рукой:
— Лиза, я тебя сегодня еще не видел!
— Привет! Ты как сегодня?
— Да ужас! Восемьдесят процентов столов заполнены по предзаказу, время — половина первого, а у дверей очередь. И ребята с ног сбиваются, в таком режиме они долго не проработают. Надо брать еще официантов и кого-то мне в помощь и на замену, а то я тоже свалюсь.
— Ясно… Ну, пойду найду Норберта, надо, действительно, все это решать…
Глава 14
Соседний дом мы пошли смотреть на следующий же день с утра.
Большой участок земли был изрядно запущен — там, где когда-то благоухал цветник, росла крапива и сныть, старые плодовые деревья не были ни побелены, ни обрезаны. Дорожки почти полностью заросли травой. К счастью, дождя не было уже три дня, и мои ботинки из нежной светло-синей лайки не промокли.
— Давно дом пустует? — негромко спросил Норберт у господина Краухорна, немолодого гнома, представлявшего агентство недвижимости.
Говорить в этом саду громко было решительно невозможно.
— К нам владелец обратился три года назад, но и до этого здесь никто не жил… э-э-э… с года рождения младшей принцессы.
Ого! Младшей принцессе скоро десять исполнится!
Господин Краухорн тростью смахнул с крыльца слой желтых листьев и выудил из кармана своего длинного многослойного старомодного плаща большой ключ.
Кстати, трость у него потрясающая — черного дерева с какими-то наплывами, и набалдашник серебряный, в виде медвежьей головы. Не удивлюсь, если набалдашник отвинчивается и трость превращается в шпагу или кинжал.
Дверь отворилась, разумеется, со скрипом и неохотно.
— И что мы знаем, господин Краухорн, о причинах того, почему прекрасный дом в центре Люнденвика оказался заброшенным на долгие годы?
— Ну-у-у… э-э-э… — гном мялся.
— Да ничего он вам не скажет! — в разговор вмешался новый голос, ленивый и несколько ехидный баритон. — Зачем же ему клиентов отпугивать, он с вас рассчитывает хорошие денежки получить.
Обладатель баритона стоял на красивой, когда-то белой лестнице, двумя изогнутыми крыльями спускающейся со второго этажа в большой холл. Довольно молодой, лет тридцати, в старомодном длинном сюртуке и белых панталонах, с бакенбардами и моноклем…
Святая Эрменджильда, да это же призрак! Сквозь него прекрасно видны перила лестницы! Я схватилась за медальон любимой святой. А призрак продолжал:
— Милейший господин Краухорн сюда уже десяток покупателей приводил, и отчего-то никого не предупредил, что дом уже занят! — Еще покачавшись над лестницей, он поплыл вниз.
— Хм! Занят — лично вами? Или у вас здесь компания? — Норберт совершенно не был напуган появлением бесплотного собеседника, наоборот, рассматривал его с большим интересом.
Да и я, признаться, успокоилась и перестала мысленно взывать к святой. Тем более, что в нашем пантеоне она отвечала вовсе не за экзорцизм, а за любовь и семейное счастье.
— Ну, вот еще — компания! — фыркнул призрак. — От них всех толку никакого, только шум, стоны, причитания. Цепями вот еще любят погреметь. Появляются в каких-то отрепьях. А я, между прочим, маркиз в восьмом поколении!
— Был маркиз, — вежливо уточнила я.
— Ну да, был. — Призрак слегка приуныл.
— А вы что же… совсем его не боитесь? — отмер господин Краухорн.
— Нет, — мы с Норбертом одновременно покачали головами, и я продолжила. — А зачем бояться? Вполне приличный… призрак, действительно — не воет, не бросается. Ну, поговорить любит, так, а кто не любит?
Призрак одобрительно кивал.
— Ну, в кои-то веки серьезных покупателей привел! — воскликнул он, и подлетел поближе. Его полупрозрачная рука протянулась для пожатия к Норберту, и он представился, — Маркиз Делиньер, к вашим услугам.
— Норберт Редфилд, барон Трогайн. А это госпожа Лиза фон Бекк.
Я протянула маркизу руку, и он склонился к ней для поцелуя. Призрачные губы изрядно холодили кожу запястья.
— Ну что же, господа и дамы! — воскликнул Делиньер, когда церемония знакомства завершилась, — Прошу в дом. Полагаю, в кабинете будет удобнее всего.
Он полетел над лестницей впереди нас. Покосившись на Норберта, я щелкнула пальцами и создала голубой светильничек. Фигура призрака не растворилась в ярком свете, а наоборот, будто даже уплотнилась и стала чуть материальнее.
В кабинете было так же темно, как и на нижнем этаже. Норберт спросил позволения призрачного хозяина и раздвинул тяжелые шторы. Упавшие с них пласты пыли я развеяла формулой уборки, затем оглянулась и применила то же заклинание к высоким кожаным креслам, что стояли возле резного письменного стола красного дерева.
— Ну вот, теперь можно и сесть! — удовлетворенно сказал призрак. — Прошу прощения, но в моем нынешнем состоянии я не способен нанять прислугу, чтобы поддержать должный порядок в доме.
— Мы понимаем вас, — склонил голову Норберт. — Так вы являетесь владельцем особняка?
— Являлся, пока не умер, — неохотно протянул призрак. — А потом неудачная дуэль, меня ранили… А любовница, дура, обиделась, что не из-за нее дуэлировали, и того… завершила дело. Мною же дареным стилетом, дрянь такая! А чего было из-за нее драться, если я ее уже бросать собирался?
Прямых потомков не было, дом купил какой-то… прощелыга, потом перепродал. Так тут жить никто и не смог, боялись все, видите ли. А какой сейчас год?
— Две тысячи сто восемьдесят третий от Открытия Дорог, — ответил Норберт.
— Ага, ну вот сорок два года и боялись.
— Немало, — сухо сказала я. — Я смотрю, вы повеселились.
— Да какое уж тут веселье! Над первой дурой, которая завизжала, как резаная, я посмеялся, пятая была скучна, а пятидесятую я даже толком пугать поленился.
— Ну, хорошо, вернемся к делам сегодняшним, — призвал нас к порядку Норберт.
— Э-э-э, господа… а, может быть, вы тут без меня договоритесь? А я завтра к вам, господин Редфилд, в ваш кабинет и подойду? — возник из пыли гном.
— Да, пожалуй, это будет удобнее. Идите, господин Краухорн, и обсудите со своим руководством вопрос существенного снижения стоимости дома с привидением!
Господин Краухорн исчез, просто испарился не хуже, чем привидение.
— Итак, маркиз?
— Итак, барон? — призрак расположился в кресле и, судя по всему, чувствовал себя превосходно. — Знаете, если дом будет принадлежать вам, я, пожалуй, постараюсь не пугать служанок. Ну, разве что самых юных, они так прелестно пунцовеют и мелодично попискивают!
— Знаете, дорогой мой, — ответила я, если особняк будет принадлежать НАМ, то мне проще будет провести обряд экзорцизма, чем успокаивать служанок. Тем более, что покупаем мы его не для проживания.
— Экзорцизма!!! — призрак взвился над поверхностью стола, так что, мне показалось, даже шторы качнулись. — Нет, давайте договариваться!
— А вы сумеете? — вступил Норберт.
Боюсь, против нас двоих у бедняги бывшего маркиза не было шансов. Он застонал, узнав, что в доме будет ресторан, побледнел и стал почти совсем прозрачным, когда ему сообщили о королевской благотворительной неделе и возопил, вздымая к небу кулаки, после известия о немедленном начале ремонта и переделки здания.