Заинтригованный питерец прибыл на Рогнединскую. Позвонил в дверь и услышал «входите». Он шагнул в прихожую, оттуда прошел в гостиную. В глубине комнаты на банкетке лежала совершенно голая Антуанетта Константиновна и призывно протягивала к гостю руки.
Не теряя ни секунды, сыщик развернулся и бросился наружу. У двери уже стояли двое мужчин с лицами профессиональных свидетелей. Чуть-чуть не успели! Мужчины смешались и не знали, как поступить. Лыков схватил обоих в охапку и вынес на подъезд, по пути сжав так, что те взвыли…
— Чтобы тихо у меня, — сказал он им строго.
Тут же от угла отъехала пролетка с поднятым верхом. Лыков не успел разглядеть седока, но ему показалось, что это был любимец Асланова городовой Зелло.
Полдня командированный провел в картотеке сыскного отделения. У него появилась догадка: а нет ли там данных на коменданта Зверинца? Лука Емельянович был личностью приметной. Рост — два аршина девять вершков[48], нос тонкий, крылья носа широкие, форма уха номер два, глаза серо-зеленые, слева вверху золотая фикса.
Лыкову повезло: он нашел своего знакомца. Уголовного звали Карп Притаманный. И он был убийца, с девяносто седьмого года находившийся в циркулярном розыске! Ай да кирпичники обитают под боком у Лавры… Открытие свое сыщик решил держать в тайне. Заведывающий картотекой старший городовой Удод стоял у питерца над душой, пытаясь понять, что тот ищет. Не иначе как выполнял приказ Асланова. Поэтому Алексей Николаевич не подал виду. Пробурчал что-то и удалился будто бы разочарованный…
Теперь следовало придумать, как поступить с открытием. Формально Лыков обязан был известить пристава сыскного отделения и потребовать ареста преступника. В Зверинец отправилась бы толпа городовых. А у семи нянек дитя без глазу. Большая слободка, с тайными тропами и притонами — как в ней найти опасного человека? И Лыков решил действовать один. Арестовать убийцу, сдать в участок и тогда требовать поддержки. Факт задержания налицо, его уже не спрячешь. Если даже обыск и облава в Зверинце ничего не дадут, Притаманный будет у него в руках. И Алексей Николаевич попробует его разговорить. Только надо посадить его к военным, а то сбежит, как все предыдущие арестанты.
Так, отличный план. Явиться одному в бандитскую слободку и захватить матерого убийцу. У которого под рукой куча приятелей, таких же головорезов. Как бы самому сыщику купол не свинтили… Надо выманить Карпа из казармы. Хорошо бы оказаться с ним один на один где-нибудь в малолюдном месте. Но как это сделать?
Была и еще одна проблема. Надворный советник давно уже понял, что за ним неотступно следят. Филеры действовали грамотно, он их не видел, только чувствовал. Судя по навыкам, это не уголовные, а люди Желязовского. Но в Зверинце сыщику «хвост» ни к чему. Надо от него избавиться.
Весь вечер Лыков пытался уйти от слежки. Оказалось, что его наблюдают трое: два пеших филера и третий в пароконной пролетке. Ребята были тертые и хорошо знали город. В конце концов питерцу пришлось завести их в Царский сад и там перелезть через забор. В темноте, рискуя сломать себе шею, он долго скитался по откосам. Через Провалье и Козловскую улицу кое-как выбрался наверх. Там взял извозчика и велел доставить его к Ботаническому саду.
Дворник вспомнил сыщика и выдал ему ключ от явочной квартиры Красовского. Алексей Николаевич поужинал в знакомой кухмистерской и лег спать. Встал поздно, опять спустился вниз и не спеша позавтракал. Он хотел оказаться в слободе, когда откроются кабаки и в них набьется народ. Лыков загримировался тем же босовиком, взял вид на имя Малахия Сафронова. Прополоскал рот водкой, чтобы пахло подходяще. Спрятал в сапог полицейский билет, за пояс сзади сунул смит-вессон. Ну, с Богом…
Отставной солдат появился в питейном заведении в Церковном переулке около полудня. Сел в углу и потребовал «чаю-сахару покурить». Ему дали сотку[49] водки и блюдце гороха. Денег у солдата, по всему, было мало, а гонору оказалось много. Гость быстро захмелел и начал дерзить публике. На увещевания ответил:
— Я солдат, имя знаменитое,[50] я царю служил! А вы? Диаволу? Ему, кому же еще.
Завсегдатаи не поняли, при чем тут дьявол, и пытались разобраться. Но служивый только кричал всякие глупости и мешал другим. Его попробовали вывести вон. Однако не вышло. Солдат нагло заявил:
— Я всю роту сюда приведу. По бревну раскатаем ваш клоповник.
И тогда владелец заведения, степенный старовер, приказал половому:
— Сходи-ка за Лукой Емельяновичем. Хватит такое терпеть.
Вскоре нужный сыщику человек показался на пороге. Он сразу узнал служивого:
— Ты зачем явился, дурак? Я же наказывал не приходить.
— Иди прочь, галман. Всю роту… а то и баталион…
Лука Емельянович огляделся. Хозяин сказал ему:
— Не здесь бы, а? Выведи куда-нибудь.
Комендант Зверинца за ворот вытащил пьяного на улицу. Тот нетвердым шагом двинулся к ближайшим кустам.
— Эй, куда? Замри!
Солдат не останавливался. Уголовный двинулся следом, недобро ухмыляясь. Вдруг в зарослях босовик повернулся и сказал обычным голосом:
— А ведь я тебя знаю. Ты Карп Притаманный.
Фартовик дернулся, словно его ударили по лицу. Огляделся по сторонам и спросил:
— А ты кто? Я тебя не помню.
Сам же при этом сунул руку в карман.
— Я надворный советник Лыков из Департамента полиции.
Карп выдернул руку с ножом, но ударить не успел. Лыков махнул, как кошка лапой: вроде играючи, однако рослый детина отлетел на сажень. Пока он приходил в себя, Алексей Николаевич успел его обыскать. Выудил дешевый револьвер с полным барабаном, понюхал ствол. Никакого запаха — из оружия давно не стреляли.
Рывком подняв пленного, сыщик поставил его на ноги. Высунулся из кустов: кругом было тихо и безлюдно.
— Слушай внимательно, скот. Сейчас идем в участок. Рука у меня тяжелая. Дернешься — врежу сзади кулаком по почке. Она от этого разлетится на куски прямо внутри тебя. Сообразил?
Притаманный молча кивнул. Он стоял с затравленным видом, пытаясь понять, что случилось. Только что был кум королю, хозяин слободки. А сейчас без ножика, в голове шумит…
— На шаг впереди меня. Пшёл!
Они двинулись к плацу. Зверинец — тихое место, и прохожих почти не попадалось. Но уже через сотню шагов убийца попробовал улизнуть. Сыщик догнал его и приложился повыше поясницы. Вполсилы, чтобы не калечить. Притаманный долго выл, пытался подняться, но не мог. В переулке замаячили люди. Питерец взял пленного под руку и потащил едва ли не на себе.
— Второй раз будет последним, — пригрозил он.
Но Карп не испугался. Как только они поравнялись с какой-то девочкой лет тринадцати, фартовый прохрипел ей:
— Скажи…
Закончить не успел — полетел кубарем на землю. Девчонка убежала прочь. Уже не скрываясь, сыщик повел Притаманного в полицию.
Печерский участок располагался в доме номер двадцать по Эспланадной улице. Лыков скомандовал стоявшему у входа городовому:
— Пристава сюда!
Тон был такой, что служивый повиновался без промедления. В участке надворный советник сдал арестованного, пояснив, что это скрывающийся от розыска опасный убийца. Прибыл вызванный курьером Асланов и сначала не узнал Лыкова в гриме. А когда понял, кто перед ним, восхитился.
Околоточный внимательно разглядел детину и подтвердил:
— Карп Притаманный. Вот стервец! Третий год мы его ищем, а поймали вы, приезжий. Как вам удалось?
— Он попался мне в казарме завода Арешникова.
— Того самого?
— Да.
— Вы решили загримироваться и разведать завод?
— Спиридон Федорович, теряем время, — остановил расспросы питерец. — Я вам потом все расскажу, а сейчас срочно идем облавой. Там их, может, целая шайка. Вызывайте подмогу.
Но Асланов ловко протянул волынку. Киевская полиция по каким-то причинам обходилась без телефонов. Пока курьер добрался до Желязовского, пока тот прислал сыскных городовых, прошло больше часа. Этого фартовым хватило. Когда облава ввалилась в казармы, там уже было подчищено. Все рабочие с паспортами, никаких уголовных рож. На вопрос о Луке Емельяновиче конторщик только развел руками. Знать не знает этого человека! На заводе он не числится, живет где-то в слободке. Кто такой, бог его ведает…
Питерец взялся за рабочих, но не преуспел. Отдыхавшая смена вся состояла из жителей Могилевской губернии, пришедших в Киев на заработки. Люди больше всего боялись потерять место и не сказали ничего важного.
Сыскные перевернули Зверинец вверх дном. Квартира Притаманного обнаружилась в Караваевских дачах, что возле Верхней Телички. Там нашли вещи, явно краденые: трое мужских часов, отрез дорогого драпа. Но никаких подсказок относительно занятий бандита. Сам он молчал, на вопросы отвечать отказался. А еще мочился кровью и время от времени впадал в забытье. Побившись с ним немного, Лыков заявил:
— Я помещу арестанта к военным.
— К каким еще военным? — удивился Желязовский.
— В крепость. А то из вашей тюрьмы все бегут, и этот убежит.
— Я протестую, оно затруднит дознание, — пытался спорить коллежский асессор. Но питерец был неумолим. Он съездил к дежурному генералу и попросил содействия в размещении арестанта. Маврин связался с комендантом Печерской крепости Немировичем-Данченко. В результате Карп Притаманный был посажен на крепостную гауптвахту. Военный врач осмотрел его и сказал, что арестант в госпитализации не нуждается, отлежится здесь.
В итоге подвиг Лыкова завершился пшиком. Он поймал опасного злодея, которого долго и безуспешно разыскивала местная полиция. Молодец, слов нет. Но какая от этого польза дознанию?
Арендатора во время облавы в казарме, разумеется, не было. Он явился в управление полиции уже к вечеру. Алексей Николаевич впервые увидел человека, который его давно интересовал.