В районе поясницы появилось неприятное покалывание, а волосы на затылке вздыбились. Солен побежал в комнату сестры, включил компьютер минуту разбирался с незнакомой системой и распечатал карту империи. Вернулся за стол, расстелил её и принялся выискивать в Сети все случаи спонтанного сумасшествия, вроде событий прошедших дней.
Большая часть расположилась на периферии, убийцы старше Солена, либо погодки. Разброс в восемь лет. Детектив запустил руки в волосы, постарался вспомнить время своей службы в армии, выругался, осознав, что от всех трёх лет помнит от силы две недели. Скомкал карту и листок, порвал на мелкие кусочки и бросил в шредер на кухне.
Вбежал в ванную и оттянул щёку пальцем, отворачивая голову. Дёсны девственно-чистые, на большом зубе виднеется серое пятнышко. Солен выдохнул, умылся холодной водой и откинул волосы назад.
Значит, эта имплантация тоже была выборочной? А что тогда с психопатами клана Торск? Попытка массовой имплантации? Зачем такая огромная выборка по всей стране?
За всем чувствуется расчётливая, жестокая и абсолютно человечная логика. У Солена появилось ощущение прикосновения к самому краешку чего-то огромного. Будто при купании в незнакомом озере, касаешься ступнёй валуна на дне, полностью укрытого илом.
Стараясь отвлечься, вернулся в зал и включил телевизор. Перебирая каналы, остановился на политических новостях. Идёт репортаж с главной площади Тарго, в свете софитов движется кортеж императора. Самодержец стоит в машине без крыши, широко улыбается и помахивает рукой собравшимся.
Диктор захлёбывается от восторга вещает, что правитель решил лично поучаствовать в репетиции парада, несмотря на преклонный возраст в восемьдесят лет. Дабы сплотить и воодушевить нацию в столь тяжёлые времена. На краю площади видны протестующие технофобы, Солен с удивлением заметил церковную символику, покачал головой.
Что творится? Ведь церковь признала Микаласа фон Церна святым, а его учение богоугодным.
Император выглядит молодо для восьмого десятка, кожа порозовела на морозе, лицо слегка облагорожено морщинами. Даже седина не выглядит старческой, скорее, как у модника. Солен невольно вспомнил своего деда, что к семидесяти годам превратился в развалину, покрытую склеротичными бляшками.
В затылке защекотало, на грани сознания закрутилась аморфная мысль, детектив попытался ухватить её. Мысль «вильнула хвостом» и скрылась в глубине подсознания, оставив мужчину с чувством почти разгаданной тайны.
От мыслей отвлёк звук открываемой двери и женские голоса. Кирия и Марта вошли обвешанные бумажными пакетами, со смехом разгрузили их на кухонный стол.
– Ну что братец, пора! – Сказала Марта, хлопнула Солена по плечу. – Купили всё что надо для месяца житья!
Солен оглядел покупки, на стол вывалился вакуумный брикет с постельным бельём и кучка консервированных продуктов. Один пакет Кирия прижимает к груди, хитро улыбаясь и поглядывая на мужчину.
***
Грузовичок местной транспортной фирмы вывез их за город по узким улочкам, словно застрявшим в прошлом веке. Лёгкий морозец, несравнимый со столичным дубаком, под колёсами похрустывает корочка льда. Над дорогой склонились присыпанные снегом пальмы и деревья.
На резких поворотах показывается море, раскинувшееся далеко внизу, окружённое высотками отелей. Солнечный свет искрится на волнах, у самого горизонта застыл угловатый лайнер.
Дорога обвивает холмы, пролегает меж домов, лесенкой построен на склоне, крохотных, почти как коробки из-под холодильников, но окружённых садами и мини-виноградниками. Асфальт то и дело прерывается древней брусчаткой, машину потряхивает. Кирия, как взбалмошная кошка, мечется от окна к окну, охает и тычет пальцем тараторя:
– Сол, гляди!
Спустя полчаса они выехали на широкое шоссе, тянущиеся вдоль моря. Въехали в дачный посёлок, в последние пару лет перестроенный в коттеджный. Кирия слегка погрустнела, каждый дом прячется за высоченным забором. У одного из таких грузовичок остановился, ворота остались закрытыми.
– У нас тут нет автоматики. – Виновато пояснила Марта. – Никак руки не дойдут сделать. Водопровод с канализацией и то в прошлом году провели.
– Ностальгировал по детству? – Спросил Солен с улыбкой.
– Да ни сколечки! Я здесь и не бываю почти. Это Табаск бредит загородным жильём, чтоб как в старину. Ретроград проклятый.
***
Солен и Кирия сдвинули створку ворот и грузовичок неуверенно въехал внутрь. Двор чист. Пространство между домом и забором занимают вековые сосны с прямыми, корабельными, стволами и разлапистыми верхушками. Земля почти свободна от снега, проглядывает трава и пышный кустарник.
Дом, трёхэтажное чудовище со скошенной крышей, широкой верандой и стеклянной стенкой на первом этаже, смотрящей на море. Кирия потянула носом, наслаждаясь густыми запахами сосновой смолы и близкого моря, выдохнула облачко пара. К крыльцу тянется мощённая булыжником дорожка, декорированная столбиками-светильниками и клумбами на изгибах.
У участка три стороны забора, вместо четвёртой огороженный коротким бортиком обрыв, открывающий вид на море.
– Ну что, молодёжь? – Сказала Марта, протягивая Кирии ворох пакетов. – Выгружайтесь, да я поеду, нужно на работу заскочить, утрясти пару моментов.
Закончив собирать вещи, Солен обнял сестру, та похлопала по спине и сказала, улыбаясь:
– Ну что, боец, мы заедем на неделе, а пока отдыхай, набирайся сил!
На последних словах она подмигнула и скрылась в машине. Солен дождался, пока грузовичок выедет, запер ворота и поспешил в дом, подхватив остатки груза. Дверь дома придирчиво оглядела его глазком камеры, пискнула и отворилась.
***
Первый этаж огромная гостиная, камином, сложенным из внушительных булыжников, при приближении людей внутри щёлкнуло и вспыхнуло синеватое пламя, разрослось широким венчиком, под потолком зашуршал кондиционер и увлажнитель воздуха. Пахнет оструганным деревом и хвоей. На полу ковёр из медвежьей шкуры с лобастой головой, оскалившей пасть на дверь.
Дом медленно оживает и приветствует гостей иллюминацией проверки электросетей. Лампочки мерцают, загудел холодильник, в подвале громко булькнуло и по трубам побежала вода.
Кирия со стоном опустилась на огромный диван, на котором даже она показалась крохотной и хрупкой, раскинула руки и заболтала ногами.
– А почему они здесь не живут? Чудесное ведь место! Какой вид на море, а воздух!
– Ага, всего-то три часа пути от города и ближайшей школы. А основной комплекс института вообще на противоположной стороне города, в часе езды от центра. – Ответил Солен, садясь рядом. – Думаю Табаск планирует переехать сюда на пенсии. Вот он огорчится, если доконает сестру до развода.
– Странный у них брак… – Пробормотала Кирия. – Неправильный какой-то.
– Обычный. – Суховато ответил Солен. – Таких большинство, сдуру распишутся, а потом мучаются остаток жизни. Ведь развод позорная штука! Ух и ах! Как соседи смотреть будут?! Тьфу…
– Не куксись! Мы здесь вдвоём, на отдыхе и у меня для тебя два сюрприза.
– Ого! – Оживился Солен, повернулся набок, став нос к носу с девушкой и глядя в глаз. – Даже два? Это какие же?
– Чуть позже покажу… – Краснея, ответила Кирия.
***
Обжились на удивление быстро, уже вечером, придвинули диван к стеклянной стене. Забрались под плед и в молчании стали наблюдать закат над морем. Раскалённый шар солнца величаво опускается в воду, заливая небо кровью. Проступают жёлтые прожилки, а отдельные лучи взрезают багровые облака. По воде к берегу протягивается рябристая дорожка.
Кирия прижалась к Солену, чувствуя странное умиротворение и безопасность, будто она маленькая и хрупкая, а он огромный воитель. Странное чувство, непривычное… но такое приятное!
– Хотела бы увидеть это летом. – Вздохнула девушка.
– Можно и летом, – меланхолично ответил Солен, – полгода потерпеть и вот оно.
– Полгода… – Протянула Кирия, поёрзала, пристраивая голову на груди. – Будто целая вечность… а ведь всего два месяца назад, моя жизнь была совершенно иной… а что будет через шесть месяцев? Может, я уже беременная буду?
Солен дёрнулся, поглядел на неё, девушка сложила губы бантиком и дунула ему в лицо. Засмеялась и сказала:
– Да не пугайся ты так!
По морю в сторону заката движется клиновидная яхта, за ней остаётся пенный след. На горизонте виднеется размытый силуэт платформы с торчащими шпилями, увенчанными спутниковыми тарелками.
– Чем хочешь заняться завтра? – Спросил Солен.
– Даже не знаю… может посмотреть город? – Протянул Кирия, замолчала и добавила абсолютно серьёзным тоном. – А может, взять не отслеживаемую машину, без автопилота и отправиться на земли клана Торск?
Солен вздрогнул, как от удара током, посмотрел на неё диким взглядом. Девушка осталась серьёзной.
– Зачем нам туда? – Пробормотал Солен. – Ты ведь шутишь?
– Как зачем? А тот бункер, о котором говорил Керц?
– Нет! Мы туда не поедем!
– Но… как же всё случившееся? Как же погибшие и кто может погибнуть? Проклятье, разве ты не хочешь отомстить, хотя бы за себя?
Кирия вскочила, отбросив одеяло и нависла над Соленом во всей нагой красе, упёрла кулаки в бока и широко расставила ноги. Мужчина ощутил секундный укол страха и нарастающее возбуждение. Ладони зачесались от желания вновь ухватить тугие бёдра.
– Да плевал я на себя! Правительство перемелет меня, плевать, но, если оно возьмётся за Марту или тебя?
Праведный гнев девушки ослаб, она отступила и сказала растерянно:
– Но… это ведь ужасное преступление! Сколько погибло! Я.… мы! Мы ведь обязаны ловить плохих парней!
Солен вздохнул, помассировал висок указательным пальцем и сказал устало:
– Да, мы обязаны это делать, в конце концов, нам за это платят.
– Вот, видишь!
– Подожди, я не договорил. – Солен поднял руку с оттопыренным указательным пальцем и Кирия послушно умолкла. – Мы не имеем права судить государство и правителей, как обычных людей.