– Видишь, он – не против!
– Ну, хорошо! Какое имя ты хочешь дать ему?
– Чак!
– Почему?
– Чак на языке рыбаков – это клешня! А помнишь, мы давно вытащили из невода большого краба? У него было две клешни – большая, и маленькая. Я тогда спросил у тебя, что это за животное, Ты ответила мне, что это такой вид крабов. Они живут на дне. Когда охотятся, закапываются в песок и снаружи у них остается только одна клешня. Ею они ловят проплывающую мимо рыбу, которая думает, что клешня – это часть умершего краба, а не краб целиком. Они подплывают, чтобы поживится погибшим крабом, а он из цоб-цобе! Хватает большой клешней! Помнишь?
– Разумеется, помню!
– Ты еще говорила, что этих крабов из-за их особенностей все так и зовут – Чак! Мама! давай незнакомцу дадим имя – Чак?!
– Ну, давай! Если он не против, конечно?
– Незнакомец – не против! – улыбнулся Александр. – Можете звать меня Клешня! Или – Чак!
Александр вспомнил прозвище своего бывшего соседа, Петьки Кожелева. Парень –красавец, из казачьего рода. Он также, как и Сашка, занимался самбо, отслужил срочную в военно-морском флоте. После армии – сразу женился. Как говорили – по любви. Но, видно разудалый норов вольных предков все время будоражил ему кровь. Однажды, в порыве ревности Петька Кожелев решил наложить на себя руки. Он достал свое ружье, приложил его к сердцу и выстрелил. Однако Всевышний не дал умереть лихому казаку. Ствол оружия скользнул в сторону. Комок дроби отсек Петьке левую руку. Конечность бывшему матросу ампутировали по плечо. Однако и после «выздоровления» казачья кровь продолжала лихорадить.
В один из таких приступов «казачей лихорадки» Петька ударил ножом в шею свою жену. Супруга выжила. А Кожелев отправился в лагеря. Вот там-то к нему и прилепилась прозвище – «Рука».
«Что же»! – философски подумал Заречнев. – «Клешня – как «погоняло» ничем не хуже, чем Рука».
– Куда ты идешь… Чак?
– Я не знаю, куда я иду! Мне неизвестно, куда ведет побережье Океана. Я не знаю, есть ли там село, или города. Знаю я только одно – я хочу попасть домой!
– А где твой дом?
– Я же говорил уже…. Далеко!
– Ты – очень странный кромосянец! Самый странный из всех, кого я когда-либо видела! Ну, да мне нет дела до тех насекомых, которые обитают в твоей голове! Сегодня ты спас моего сына и я тебе благодарна за это! Повторяю еще раз – ты можешь требовать от меня любой награды! – она вскинула голову.
«А где у неё муж»? – вдруг подумалось Александру. – «Что-то слишком часто она говорит о любой награде. Не знаю, что это означает здесь, но дома, на Земле подобная формулировка означает, что дама хочет рассчитаться со своим спасителем собой, своим телом. Может, здесь так принято»?
– Скажи, как зовут тебя и твоего сына – если, конечно, вы можете называть чужестранцам свои имена?
– Тебе назвать – можем! Моего сына зовут Талл, меня – Матт!
– Скажи, Матт, а где твой муж? Женщина помрачнела.
– Отец Талла, как мы все, был рыбаком. Он ушел в море два года назад… С тех пор о нем нет известий. Говорят, что их судно разбилось о рифы и затонуло. Но я продолжаю верить….
– Дядя Чак! Пойдем с нами обедать! – парнишка умоляюще посмотрел на землянина. Александр увидел в его глаза и не смог сказать «нет».
Часть туши рыбины они с мальчишкой несли на длинном шесте, положив его на плечи.
Кусок был увесистым, но составлял лишь небольшую часть добычи рыбаков. Лодки, на которой её можно было бы быстро доставить в город, у Матт и Талла не было; пришлось «остатки» вернуть Океану, где на них тотчас же набросились другие обитатели, привлеченные свежей кровью.
– Вы живете одни? – искренне изумился Заречнев, увидев, что хижина, к которой лежит их путь – одинока, других рядом не наблюдается в принципе.
– Мы живем не здесь! – зачем-то заторопилась успокаивать иноземца женщина. – Здесь мы только рыбачим. Здесь у нас – снасти. Приходим сюда на два-три дня, после чего возвращаемся обратно, в город!
– Теперь понятно! – выдохнул Сашка, осторожно снимая с плеча ношу и помещая «свой» конец шеста в рогатину, торчащую их песка. – А далеко до города?
– На лодке – полдня ходу! – ответил за мать парнишка.
– А пешком?
– И пешком – полдня! Если вдоль берега – то столько же. Если напрямую – то в два раза быстрее!
– Вот что! Хватит разговаривать! – напустилась на сына рыбачка. – До захода нужно рыбу посолить, приготовить что-то на ужин. – Иди за дровами для очага!
– Я – помогу! – Александр зачем-то потрогал рукоять ножа. Он справедливо полагал, что вдвоем они с парнишкой наберут нужное количество топлива в два раза быстрее, чем он один. Подросток даже подпрыгнул от радости.
– Тогда оставьте мне свою одежду, оба! Тут недалеко, есть родник. Я постираю ваше шмутье, а то он такое грязное…. Да еще скоро соль высохнет. Намучаетесь тогда. Снимайте! Заречнев стянул крутку, взялся за шнурок шортов. Вспомнил, что под шортами нет нижнего белья, отпустил кожаный ремешок.
– Я – не могу! – сказал он. – Моя вера запрещает мне ходить голым перед незнакомыми людьми!
– Ну, это легко поправимо! – весело засмеялась рыбачка. – Во-первых, мы можем познакомиться! А во-вторых, – продолжила она, заметив кислую физиономию гостя, – у меня есть одежда, в которую ты можешь переодеться, пока я стираю твою брюки и куртку и пока они сохнут!
Она ушла в домик и через какое-то время вынесла светлую широкополую соломенную шляпу, короткие брюки и куртку из плотной материи, внешне похожей на лен – подобие той, какая была одета на ней.
– Это – мужа! – пояснила она. – Он приходил сюда в этой одежде, потом здесь переодевался в рабочее…. Так с последнего его прихода сюда всё и лежит.
Землянин взял шорты и куртку, прикинул на себя. Хламида была великовата, но – самую малость. Он зашел за хижину, быстро переоделся.
Немного подумал, стянул мокасины из кожи Ужаса Неба – во время «грязевой ванны» они пострадали больше всего.
Женщина собрала мужские пожитки, сразу ушла с ними куда-то за низкие заросли. Сашка и Талл, переглянувшись, пошли собирать плавник для костра. Вернулись они довольно скоро. Однако Матт управилась со своей работой все же раньше их. Вся одежда чужеземца была выстирана и развешена на веревке. Мокасины – тоже; они сушились отдельно – на палках, вбитых в грунт.
После плотно и сытного ужина Сашку неудержимо потянуло в сон. «Виновата» ли была в этом усталость, или что-то другое – определить было сложно.
Рыбачка, заметив, что её гость зевнул несколько раз широко и сладко, определила его на ночлег в «мужскую» половину хижины.
Александр заснул в тот момент, когда его голова коснулась темного и плотного валика, заменявшего рыбакам подушку. …Проснулся он задолго до рассвета. Его лба коснулась чья-то рука.
Землянин открыл глаза. Около топчана, на котором он спал вместе с мальчишкой, угадывалась чья-то тенью «Кто это»? – хотел спросить он. Однако та же рука легонько зажала ему рот. Увлекаемый неизвестным визитером, он вышел из хижины. Здесь, при свете звезд, он рассмотрел ночного гостья. Точнее – гостью. Это была Матт. Из одежды на ней были только браслеты на руках.
– Пойдем! – неожиданно нежно сказала она, увлекая Заречнева к морю.
На песке, у прибоя она приблизилась к иноземцу, прижалась к нему твердыми сосками грудей.
– Прости меня! – жарко зашептала она звездному рекруту. – Но у меня два года не было мужчины!
Она обвила руками шею землянина, животом и бедрами прижалась к его телу….
Сашка вдруг понял, что его тело «предало» его. Он почувствовал, как кровь хлынула в чресла, ощутил растущую тяжесть в промежности, его руки коснулись спины женщины….
Они любили друг друга под шелест волн до тех пор, пока горизонт на востоке не стал алым.
– Сегодня мы пойдем в город! – сказала рыбачка, размыкая объятия. – Пойдешь с нами? Землянин кивнул.
– Вот и хорошо! – счастливо засмеялась женщина. Она разбежалась в сторону моря и без брызг ушла в воду.
Когда она выскользнула из объятий Океана – чистая, свежая, словно новорожденная Афродита, Сашке стало вдруг стыдно за свои греховные мысли о предательстве любимой.
Он улыбнулся, подумал о том, что его «драконья» одежда, наверное, уже высохла и её можно одеть.
Однако на веревке её не было. На кольях торчали только мокасины Александра.
– Ветром унесло, в море! – беззаботно пояснила рыбачка. – Такое бывает! Редко, но бывает! Да ты не расстраивайся! Одежду моего мужа можешь забирать себе насовсем! Взамен той, которую унес ветер!
Глава 4.Ты жулик и вор!
– А ты – молодец! – скупо похвалила рыбачка землянина. – Скоро – полдень, мы все время идем в подъем, а ты ни разу отдыха не попросил! С таким-то грузом! Поклажа, действительно, была нелегкая. В высокий прямоугольный деревянный «рюкзак» словно камней наложили.
Что, собственно, не очень-то и отличалось от истины – в коробе за плечами звездного рекрута были кораллы.
– Лодку покупать пойдем! – твердо сказала Матт после завтрака, глядя в недовольное лицо сына. – Хватит нам мелочь с берега ловить! Пора заняться настоящей серьезной рыбалкой!
– А где ваша лодка? – судя по лицу рыбачки, Сашка не смог бы задать более глупого, с её точки зрения, вопроса, даже если бы очень постарался. Впрочем, женщина быстро сменила гнев на милость.
– Я же говорила уже! На лодке в море ушел муж! Два года назад! И он не вернулся! Неужели ты думаешь, что лодка могла вернуться домой одна, без рыбака? Она же не жалл, чтобы возвращаться домой по следу хозяина!
Парнишка не выдержал, засмеялся. Ему тоже казалось, что иноземец сморозил совершеннейшую глупость, спросив, где их лодка. Просто он, как мужчина, до поры до времени «держался».
Землянину ничего не оставалось, кроме как развести руки в стороны, что должно было означать: «простите за невнимательность, с кем не бывает»!
В качестве «компенсации» «за моральный вред» Александр предложил понести короб, по виду явно тяжелый, который женщина с заметным усилием выволокла из хижины. Рыбачка с видимым облегчением согласилась.