Начал он с лагерей. Заменив собой тюрьмы, лагеря стали детищем рабоче-крестьянской власти. 16 октября 1924 года ВЦИК утвердил Исправительно-трудовой кодекс СССР. По нему режим в местах лишения свободы стал разниться в зависимости от того, к какой категории были отнесены заключенные.
Этот кодекс предусматривал три основные категории: приговоренные к лишению свободы со строгой изоляцией, профессиональные преступники, а также совершившие преступление вследствие своих классовых привычек, взглядов или интересов. В соответствии с этим места лишения свободы делились на трудовые колонии, исправительно-трудовые дома, изоляторы особого назначения и переходные дома.
К весне 1930 года в системе НКВД имелось уже 279 таких учреждений, в которых находились 1 712 512 заключенных.
Однако помимо исправительных учреждений НКВД действовала и система лагерей ОГПУ. Существовал Соловецкий лагерь, а также группа лагерей особого назначения ОГПУ с центром в Усть-Сысольске. В них в 1930 году содержалось около 100 тысяч человек.
Для осуществления общего руководства исправительно-трудовыми лагерями в 1930 году было создано Управление лагерями ОГПУ (ГУЛАГ). Но как только менялись условия содержания в тюрьмах и лагерях, изменялся и криминальный мир.
Благодаря тому, что советская власть широко раздвинула тюремные стены и создала целую сеть исправительно-трудовых лагерей, профессиональные бандиты, преступники еще старых времен получили прекрасную возможность передавать свою воровскую идеологию и тюремную романтику широкой массе заключенных. Армия новых уголовников из числа этих заключенных росла с каждым днем. Именно 1930 год считают переломным в истории криминального мира – потому что именно тогда воровская идеология обрела правила и законы, ставшие основным фундаментом нового уголовного общества, не имеющего ничего общего с теми бандитами, которые действовали, к примеру, в 1915–1920 годах.
Во времена НЭПа лагеря значительно пополнились за счет грамотных и образованных заключенных. Эта нэпманская когорта, в новом уголовном мире уже получившая название трефовых, заметно просветила старую уголовную гвардию – бандитов, придерживавшихся, в основном, старых законов, людей неграмотных, необразованных, с темными и в чем-то абсолютно дикими взглядами.
Так появилось новое поколение уголовных авторитетов, поднявших уголовный мир на новую ступень развития.
Прекрасно понимая самую суть нового репрессивного режима советской страны, старые уголовные авторитеты, которых по старинке все еще называли «жиганами», осознали, что выжить в схватке с советской властью и тем более победить они не смогут. Для того, чтобы выжить, им потребуется всеобщее объединение в крепкую и дисциплинированную организацию, которая будет действовать в тюрьмах по одним правилам. Так в 1930 году появилось новое понятие: «воры в законе».
На самом деле определение «воры в законе» было создано именно советской властью. Термин этот создало и придумало советское государство – чтобы разделить воров. Это был старый римский принцип: «разделяй и властвуй».
В криминальной же среде это словосочетание никогда не употреблялось. Просто вместо старого «жиган» появилось новое, уважительное – «вор». Ворами стали называть именно законников, а не всех подряд. Все остальные назывались иначе, по-всякому. Слово «вор» стало означать серьезное положение и авторитет.
Поскольку создателями и идеологами новой организации выступали авторитеты, уже закаленные в борьбе с советской властью, то наряду с новыми законами они внесли и некие старые представления о воровской чести. Глубоко презирая и ненавидя советскую власть, эти люди первой статьей своего закона запретили ворам работать в государственных структурах, общаться с властью и вообще иметь какие-либо контакты с государством – например, служить в армии. Жить полагалось исключительно за счет воровского ремесла – на жаргоне это называлось «вступить на воровской ход». Вступивший на воровской ход не имел права отступить с него в сторону, если не хотел потерять свое положение и авторитет. Поэтому виртуозное ремесло вора уважалось. Но несмотря на это тот же закон обязывал удачливого вора быть щедрым, не жадничать и делиться частью наворованного со своими товарищами, отдавая в общую кассу всех воров достаточно большой процент. Жадность была не в чести, и за это можно было серьезно пострадать.
Еще одним непременным условием для уголовника, желавшего получить звание вора, то есть титул, было отсутствие на его совести загубленных человеческих жизней. То есть он не имел права никого убивать своими руками. Это правило перешло еще из старых законов – в криминальном мире убийц сторонились, они стояли как бы особняком, их боялись и старались не трогать. Претендовать на титул убийца не мог.
Точно такое же правило распространялось на насильников. Человек, попадающий в тюрьму за изнасилование, автоматически занимал свое место на самом криминальном дне. Изнасилование считалось таким грязным и подлым преступлением, что им брезговали даже в уголовном мире.
Это правило распространялось и на грабителей – тех, кто не мог прокормить себя ловкостью ума и рук и шел по самому примитивному пути – насилию с применением оружия.
По закону вор не имел права на создание семьи, быть оседлым, находиться на одном месте, так как это могло пагубно сказаться на его профессиональных привычках, на общении с преступной средой. Он не имел права на официальную прописку, на обладание советским паспортом, по жизни должен был пользоваться липовыми справками и фальшивыми документами. Всякие серьезные контакты с властью запрещались. Нельзя было участвовать в общественной работе, состоять в государственных или партийных организациях, служить в армии, работать в газетах.
Точно такие же правила действовали и в тюрьмах, где заключенных заставляли работать на государство. Именно в 1930 году, когда в лагерях ввели зачеты рабочих дней и при выполнении нормы срок отсидки ударникам сокращался чуть ли не вдвое, воры-законники позволили записывать себя бригадирами, то есть теми, кому не приходилось работать на советское государство.
Попав на зону, вор автоматически становился ее лидером, и все заключенные были обязаны ему подчиняться. Но, сосредоточив в своих руках такую огромную власть, вор в законе обязан был правильно и грамотно ею распорядиться, так, чтобы заключенные не испытывали к нему злобы и ненависти как к руководителю. Власть вора всегда должна была быть справедливой, авторитетной и решительной.
Большое значение воры придавали символике. В качестве наколки, обозначавшей их масть, они избрали сердце, пронзенное кинжалом, или тузы внутри креста. Похороны вора в законе всегда обставлялись с большим пафосом: рядом с покойным в могилу клали нож, бутылку водки и колоду карт. Но если вор хотел уйти из группировки и завязать с воровской жизнью, никто не мог чинить ему препятствия в этом. При этом он должен был найти достойного преемника на свое место. Когда находил – ему гарантировался достойный уход, и никто не мстил за это, однако обязанностью до конца жизни было хранить гробовое молчание о прошлой жизни и товарищах по группировке. Самым страшным грехом считалось предательство, оно всегда каралось смертью, исключений из правила не было.
Когда борьба с бандитами и преступными сообществами особенно активизировалась, чему способствовали коллективизация и начало свертывания НЭПа, преступные сообщества начали сплачиваться в организованные группы, во главе которых непременно стоял вор. Все эти группы были обязаны подчиняться единому закону, единым правилам. Этот кодекс правил и законов получил названия «понятия». Их обязаны были придерживаться представители каждой масти, даже неуважаемых мастей – «красных».
Очень скоро воры, которых с легкой руки советской пенитенциарной системы начали называть «законниками», стали отдельной, высшей кастой. В нее входили воры только определенных профессий – магазинные и квартирные, «майданщики» – работающие в людных местах, «медвежатники» – специализирующиеся на взломе сейфов. Именно они и формулировали понятия.
Так как понятие «законники» было создано именно советской властью, то и к созданию всех остальных понятий тоже приложила руку советская власть, ведь именно новая система спровоцировала появление таких группировок. И цель у них была определенная.
Надзорный аппарат почувствовал необходимость в сильных рычагах воздействия на миллионы новых заключенных, обитателей лагерей – вчерашних крестьян, рабочих, лавочников и мелкой интеллигенции. Кто-то должен был следить за порядком в огромных зонах. Именно эту обязанность – следить за порядком в зоне, разбирать конфликты, поддерживать дисциплину – возложила советская власть на «воров в законе», поспособствовав быстрому и эффективному созданию криминальной касты, способной взять на себя управление лагерями.
Для советской власти это был очень хитрый ход. Воры были разделены, в зонах постепенно воцарился порядок. И несмотря на то что щедро пополнялась криминальная армия, в зоны можно было отправлять все больше и больше новых заключенных, ведь порядок внутри нее был гарантирован. Порядок, установленный жесткой рукой «законников», поддерживался понятиями, которые действовали во всех случаях.
Администрация зон не чинила никаких препятствий власти «законников». Поэтому воры могли быстро восстановить свои силы и получили контроль почти над всеми зонами советской страны.
В понятия входили следующие правила:
– Полное неприятие внешних общественных норм и правил;
– Запрет на любое сотрудничество, даже в качестве свидетеля или потерпевшего, в расследовании преступлений и общение с сотрудниками правоохранительных органов, даже на собственных следственных мероприятиях и судебных заседаниях, признание своей вины в совершении преступлений, получение любой помощи от официальных представителей государства;
– Неукоснительное следование воровским правилам и непрощение любого их предательства, даже если к отступнику применялись пытки и он находился в беспомощном состоянии;