– Хм, ужасно, – пробормотала одна из женщин, но тем не менее подошла ближе и уставилась на тело, словно завороженная. Затем подняла глаза на Иштвана: – Что же заставило его сделать это?
Иштван помедлил мгновение и помотал головой:
– Не знаю. Я не видел.
– Нет же, видели. Вы сидели прямо напротив него.
– Я слышал. Но не видел.
Два охранника подхватили труп за руки и потащили прочь, оставляя на полу смазанный кровавый след. Остальные, а также штатские со своей аппаратурой продолжали топтаться по кругу, постепенно сужая радиус, и наконец столпились возле Иштвана.
– Здесь, – объявил седой и повернулся к Иштвану. – Извините, но вам придется подвинуться.
«Теперь можно подвинуться, – сообщил ему Голос, и Иштван снова увидел перед собой призрачную физиономию жутко ухмыляющегося Конна. – И вернуться в камеру».
Иштван кивнул, очень медленно поднялся на ноги и сделал шаг в сторону от стола.
– Я хочу вернуться в камеру.
Седовласый равнодушно махнул рукой и пробормотал:
– Да, конечно. Ступайте.
По-прежнему держа руки на затылке, Иштван направился к выходу. Охранники провожали его взглядами, держа наготове оружие. Чувствуя, как они таращатся ему в спину, Иштван прошел в круговой коридор и остановился возле запертой двери своей камеры.
– Здесь, – заявил Брайден, указывая на приборы. – Там, где сидел этот парень. – Он повернулся к Кэлли. – Я ведь прав? Это какая-то аномалия? Что-то особым образом отзывающееся на кристаллическую структуру нашего Обелиска?
– Похоже на то.
Брайден улыбнулся:
– Я так полагаю, это прямо под полом? Нужно приготовить инструмент и начать копать.
Кэлли пожала плечами:
– У нас еще недостаточно данных.
– А я считаю, что более чем достаточно, – возразил Брайден. – Он ведь привел нас сюда? На поверхности ничего нет – значит нужно искать внизу.
Пока странного заключенного запускали обратно в камеру, один из ученых отправился назад в исследовательский центр, чтобы доставить механика с силовым резаком. На это ушло больше часа, но вот все было готово, и резак начал вскрывать пол.
Работа продвигалась медленно. Механик откалывал резаком куски породы, а охранники оттаскивали их в сторону.
Брайден понимал, что это опасно. Резак мог пробить отверстие во внутреннюю полость, заполненную непригодным для дыхания газом, и тогда все, кто стоит слишком близко, отравятся и, вполне вероятно, погибнут – поэтому сам Брайден отошел от расширяющейся дыры в полу. Кэлли Декстер осталась рядом с механиком и с любопытством наблюдала за его работой. Брайден испытал некоторое извращенное удовольствие, представив, как глаза ее выпучиваются и она начинает отчаянно хватать ртом воздух. Он улыбнулся, но в конце концов позвонил в центр и скомандовал доставить дыхательные аппараты, на всякий случай. Однако работу останавливать не стал.
Резак углубился на три или четыре фута, но пока все, что удалось найти, это грунт и скальные участки, пронизанные кристаллическими жилами. Может быть, эти кристаллы они и ищут? Или что-то залегающее глубже? Хорошо бы дождаться очередного импульса, сопоставить данные, проследить сигнал и убедиться, что они находятся на верном пути. Но когда случится импульс? Это может произойти через несколько часов, а может и через пару дней.
Еще восемь футов. В резаке закончился заряд, и механик поменял аккумулятор. Через некоторое время инструмент перегрелся. Когда механика вытащили на тросе из ямы, он покачал головой и сказал:
– Нужно охладить его. На это уйдет по меньшей мере часов пять-шесть. Кроме того, уже пора спать.
– Но мы должны продолжать! – воскликнул Брайден. – Я уверен, мы уже близко.
Механик утер пот со лба и хмыкнул:
– Там ничего нет. Одни камни. Вы только напрасно теряете время.
Брайден горел желанием продолжить работу, несмотря ни на что, но, поглядев на механика, а также на остальных ученых, решил, что разумнее будет сделать передышку.
– Хорошо. Сейчас мы слегка перекусим, потом несколько часов сна – и можно работать дальше.
Они найдут это. Брайден был уверен, что найдут. Оно ждало их. Обелиски не просто так привели их сюда – оно должно быть здесь. Брайден воспринимал происходящее как испытание веры, его веры. Если ему предстоит стать пророком, он должен быть твердым и продолжать до победного конца.
За ужином он почти ничего не съел, только размазал еду по тарелке. Большинство ученых уже спешили урвать несколько часов сна на свободных койках в казарме для охранников или в помещении для техперсонала.
– Интересно, о чем вы думаете? – спросила Кэлли Декстер.
Она сидела за столом напротив Брайдена и пристально разглядывала его, будто какую-то диковинку. Брайден покачал головой.
– Послушайте, доктор, – начала она, и на мгновение ее голос показался едва ли не робким и нерешительным, – вы должны понимать, что там может и не быть ничего.
– Но показания приборов – вы же сами их видели, так же как и я. Мы следовали им настолько точно, насколько могли, и…
– Результаты замеров каждый раз хоть чуть-чуть, но отличались. Да, они указывали на это место, а потом вдруг переставали. Может быть, Обелиски каким-то образом отключаются. Или же они пытаются передать сигнал объекту, который больше не существует.
«Нет, нет, – подумал Брайден, – это невозможно». Объект должен быть там. Он положил слишком много сил на этот проект и знал: оно существует. Обелиск говорил с ним, он чувствовал это, когда появлялся импульс. В отличие от Кэлли, у него была вера. Он верил в Обелиск, верил в то, что делает. Там обязательно должно что-то быть.
– Послушайте, я уже говорила об этом: нам нужно получить больше данных…
– Каких данных? – перебил ее Брайден. – Что они нам могут дать? Мы знаем, где искать. Нужно просто продолжать копать. Копать, пока не найдем.
– И что мы должны найти?
– Откуда мне знать? Но я уверен: там что-то есть. Обелиск не привел бы нас сюда просто так.
Кэлли поглядела на него, но ничего не сказала.
– Что такое? – не выдержал Брайден.
– Ничего.
– Что вы на меня так смотрите?
– Вам не понравится то, что я скажу.
– Говорите.
В глазах женщины полыхнула ярость.
– Хорошо. Итак, вы одержимый. Вы утратили объективность суждений. Вами управляют эмоции. Вы вдолбили себе в голову, что Обелиск – живое существо. Вы не отдаете себе отчета в своих действиях. Вы сами не можете определиться, в чем именно участвуете: то ли в научном исследовании, то ли в поклонении выдуманному вами божеству.
«Но я точно знаю, – подумал Брайден. – Я действительно поклоняюсь Ему. Как ты можешь быть такой слепой?»
Он весь затрясся от негодования, но все же взял себя в руки и ничего не сказал вслух.
Когда Кэлли снова заговорила, голос ее звучал намного тише:
– Я знаю, вы устали. Мы все устали.
И она осторожно дотронулась до его пальцев. Брайден отдернул руку так стремительно, словно его ударили. Быстро собрал посуду и вышел.
«Это еще одно испытание. Она пытается запутать меня, сбить с верного пути. Но она неправа, а я прав. Обелиск верит в меня, а не в нее».
Час или более того он нарезал круги по коридору, пока не заныли от усталости ноги. Затем направился в операторскую, сел, опершись локтями на стол, в ожидании момента, когда можно будет разбудить свою команду и продолжать поиски. Это время Брайден использовал для того, чтобы взять себя в руки, унять раздражение и прогнать прочь сомнения, которые Кэлли зародила в нем. «Нет, не Кэлли, – поправил он себя, – а доктор Декстер». Как же ей удалось так выбить его из колеи?
«Но ничего, ничего. Скоро все изменится. И тогда все поймут, что я был прав, а она – нет. Мы еще поглядим, кто кого».
Силовой резак вгрызался все глубже в недра Асперы, прошел еще шестнадцать футов, пока не сгорел окончательно. Механик, неодобрительно качая головой, выбрался из ямы и сказал:
– Эта штука не предназначена для подобной работы. Расчищать завалы – другое дело, но не это. Тут требуется машина помощней, что-то вроде горнопроходческого комбайна.
– Так, это мысль! – воскликнул Брайден. – Давайте притащим его сюда.
– Но у нас нет такой техники. Ее придется заказывать.
– Так закажите. Сколько времени займет ее доставка?
– Месяц. Может, два.
«Месяц?! Два?!»
– Должен быть другой способ, – решительно заявил Брайден.
– Есть еще один силовой резак или даже два, – сообщил механик, пожимая плечами. – Так что можем «убить» и их тоже. Возможно, продвинемся еще немного вглубь. Но вот что я вам скажу: нет там ничего и не может быть. Скальная порода, которую мы пытаемся пробить, лежит здесь миллионы лет. И не видно никаких признаков того, что она была потревожена.
«Это просто еще одно испытание», – опять подумал Брайден и стиснул зубы. Но кто сказал, что это не могло находиться в глубине столько времени? Вполне возможно, что технологиям, создавшим Обелиск, миллиарды лет.
– Доставьте резаки сюда, – распорядился Брайден. – И закажите на всякий случай проходческий комбайн.
Механик вздохнул и вышел.
Тогда это и случилось. Очередной импульс чудовищной силы опрокинул Брайдена на спину, и он едва не свалился в яму на полу. Голова раскалывалась от боли, в глазах помутилось. На мгновение он увидел что-то или кого-то, но не смог разобрать, что же это было. На еще более короткий миг перед Брайденом предстало лицо его покойного отца. Потом и оно тоже исчезло, а сам Брайден, тяжело дыша, беспомощно лежал на спине и смотрел в глаза доктора Декстер.
– Вы в порядке? – спросила Кэлли.
Брайден открыл рот, попытался ответить, но не смог издать ни звука. Рядом на коленях стоял охранник и стонал от боли. Один из коллег Брайдена, как обезумевший, рвал на себе волосы. Из камер доносились крики и стоны заключенных, звуки ударов, и Брайден понял, что кто-то из них, или два, или три, может разбиться насмерть. Новые трупы. Новые души, открывшиеся Слиянию. И он сам поступит так же. Только не сейчас.