Кессель» и прочие. По завершении обучения он руководил группой экспертов и ученых, отчитывавшихся напрямую перед высшим эшелоном вооруженных сил Республики. Как вице-канцлер, Мае Амедда не имел над ним никакой реальной власти, но Кренник считал полезным делать вид, что имеет место обратное, — хотя бы для того, чтобы четко определить их взаимное положение в обществе.
— Если дело касается оружия, — сказал Амедда, — то вам следовало выступить на совещании.
Возможно, — кивнул Кренник, — но мне показалось, что подобный вопрос лучше обсудить в частном порядке.
Летроги Амедды слегка дрогнули.
— Что ж, слушаю.
— Доктор Губакер был прав, когда говорил, что над разработкой главного оружия боевой станции работают многие лучшие умы Республики, — сразу же перешел к сути Кренник. — За исключением одного.
Мясистые отростки на голове Амедды задрожали сильнее.
— Его зовут Гален Эрсо.
Амедда сцепил когти.
— Эрсо... Я должен его знать?
— Вряд ли вы в состоянии знать всех.
— В конце концов, моя сфера — политика, а не наука и технологии.
«На самом деле его сфера — контроль за потоком взяток и умиротворение Палпатина», — подумал Кренник. Но если чагрианину хотелось вести свою игру — что ж, пусть так.
— Гален Эрсо — один из самых известных эрудитов Ядра. Теоретик, математик, инженер и физик-экспериментатор. В настоящее время — выдающийся авторитет в области кристаллов и их применения для получения энергии.
Амедда окинул его отсутствующим взглядом:
— Кристаллов?
— Последние десять лет он экспериментировал со многими их видами. Но недавние его исследования сосредоточены на кайбер-кристаллах.
Выражение лица Амедды не изменилось.
— Что-то знакомое... Насколько я понимаю, кайберы крайне редки?
— Да, особенно крупные. — Кренник театрально вздохнул. — Если бы Орден джедаев удалось убедить поделиться информацией, все могло бы быть иначе.
«Сейчас он высунет свой раздвоенный язык».
Амедда облизнул губы.
— Эти кайбер-кристаллы чем-то важны для джедаев?
— В числе прочего они используются для питания джедайских световых мечей.
— Что ж, в таком случае неудивительно. И этот самый Гален Эрсо наверняка весьма недоволен, что они столь труднодоступны?
— Именно потому он пытается их синтезировать.
Голубые словно лед глаза Амедды расширились.
— Смелое начинание. Я слышал, некоторые кайбер называют живым кристаллом?
— Я тоже.
— Но почему вы решили, будто исследования Эрсо могут чем-то помочь разработке оружия для боевой станции?
Кренник набрал в грудь воздуха.
— Признаюсь, я не в курсе, в каком состоянии его текущая работа. Но Специальная группа по вооружениям оценила его более ранние исследования, и есть признаки того, что теории Эрсо могут дать новое направление в повышении энергоотдачи. Мы сейчас изучаем, каким образом можно приспособить их для наших целей.
— То есть использовать для создания оружия?
— Да, так будет точнее. Однако нам нужно иметь полное представление о его работе, не говоря уже о доступе к его текущим исследованиям по синтезу.
Амедда помолчал, переваривая услышанное.
— Откуда вы знаете Эрсо, лейтенант-коммандер?
— Мы подружились на Брентаале, когда учились по «Программе будущего».
Амедда бросил на него полный скептицизма взгляд:
— Вы учились по программе для одаренных?
— Недолго, — уклончиво ответил Кренник. — До того, как мне предложили место в проектном подразделении Инженерного корпуса.
— Ах да, — кивнул Амедда, откидываясь на спинку большого кресла. — Если мне не изменяет память, многие из вашей группы работают в Генштабе Корусанта. — Помолчав, он добавил: — Как по-вашему, сепаратисты тоже работают над своей боевой станцией?
— Дуку оставил множество улик — крупные закупки определенных редких ресурсов, компьютерные взломы с целью получить научные данные, которые затем были соответствующим образом отредактированы и изолированы, в том числе и многие опубликованные исследования Галена Эрсо.
— Почему Эрсо не обратился с просьбой о вступлении в совет, когда он создавался? — после некоторого раздумья спросил Амедда.
— К тому времени он уже работал по контракту на корпорацию «Зерпен».
— С одной стороны, они заявляют о нейтралитете, а с другой — получают выгоду от обеих сторон, — рассерженно бросил Амедда и махнул рукой. — В таком случае нам просто следует убедить Эрсо разорвать контракт.
— К несчастью, недавно нам стало известно, что доктор Эрсо томится в тюрьме на Валлте.
— Что, во имя звезд, он делает на Валлте? — вновь разозлился Амедда. — Вы вообще знаете, что Валлт перешел на сторону сепаратистов?
— Знаю. Но Валлт входил в состав Республики, когда доктор Эрсо согласился руководить базой «Зерпена» на этой планете. С бывшим руководством Валлта был заключен договор, разрешавший разработку месторождений и строительство в обмен на весьма щедрый пакет помощи.
— И тем не менее неудачный выбор, — сказал Амедда. — За что его арестовали?
— По сфабрикованным обвинениям в шпионаже.
— Возможно, с целью вынудить его перейти на сторону врага?
— Мы тоже так полагаем.
Амедда мрачно покачал головой:
— Валлт десять лет балансировал на грани. Как бывший председатель Сената, я работал в одном из комитетов с представителями Валлта, и уже тогда они были недовольны. Жаловались, что Республика их игнорирует. А теперь военные устроили переворот и присоединились к сепаратистам. — Он помолчал, глядя на Кренника. — Какова реакция «Зерпена» на арест Эрсо?
— Разумеется, республиканская разведка прослушивает все переговоры «Зерпена». Несколько стандартных недель назад была перехвачена пакетная передача, отправленная, судя по всему, с гиперпространственного передатчика одного из кораблей «Зерпена» на Валлте в штаб-квартиру компании в системе Салиент. В ней сообщалось о захвате базы и аресте доктора Эрсо.
— И каков был ответ?
— «Зерпен» намеревался принять меры, но мы попросили их воздержаться от каких-либо действий.
— Кто это — «мы»?
— Я взял ответственность на себя, вице-канцлер, — слегка улыбнулся Кренник.
Амедда сцепил пальцы и наклонился, опустив рога.
— С какой целью, лейтенант-коммандер?
Кренник спокойно воспринял его угрожающую позу.
— Полагаю, если доктора Эрсо спасем мы, убедить его поделиться своими исследованиями со Специальной группой по вооружениям будет намного проще.
Амедда слегка поостыл.
— Зачем его вообще убеждать? Вы сами сказали, что он участвовал в «Программе будущего» Республики. Он наверняка и так будет готов сотрудничать.
— Вот только он в некотором роде пацифист. Можно сказать — по идейным соображениям.
— Если это действительно так, тогда можно не беспокоиться, что он станет служить сепаратистам, — презрительно фыркнул Амедда. — Пусть и дальше гниет в тюрьме.
Почувствовав перемену в настроении чагрианина, Кренник понял, что рискует потерять расположение Амедды, если не будет действовать решительно и быстро.
— В обычных обстоятельствах я бы с вами согласился. Однако есть одна загвоздка — жена Эрсо была беременна, когда они отбывали на Валлт, и, если только не случится что-то непредвиденное, она в ближайшее время должна родить.
Амедда ответил не сразу, и его летроги слегка дрогнули.
— Вы полагаете, что те, кто сейчас заправляет на Валлте, могут воспользоваться женой Эрсо и ребенком в качестве метода убеждения?
— Мы на войне, вице-канцлер. Все возможно. А если сепаратисты и в самом деле работают над боевой станцией...
— Понимаю, к чему вы клоните, — медленно кивнул Амедда. — И все же я склонен оставить все как есть — или, может быть, позволить заняться освобождением Эрсо «Зерпену».
— Опять-таки готов с вами согласиться. Но у меня есть мысль, как совместить и то и другое.
Летроги Амедды вновь задрожали, и он пристально посмотрел на Кренника.
— Почему-то я так и предполагал. Но мне не нужны подробности, лейтенант-коммандер. И я настаиваю, чтобы сами вы держались подальше — хотя бы затем, чтобы всегда можно было дезавуировать любые ваши действия.
— Естественно.
— Если в конечном счете исследования Эрсо приблизят нас к созданию оружия для боевой станции, вас ждет благодарность не только от меня, но и от Верховного канцлера Палпатина и самой Республики.
Кренник сдержанно улыбнулся:
— Мы все делаем свой вклад, вице-канцлер.
4НАЧАЛО
ВЫСОКИЕ СТЕНЫ ПОКОЕВ Лиры огласил первый крик младенца. Как обычно на Валлте, чье-то рождение в стенах Крепости рассматривалось как повод для торжества, тем более что появление на свет маленького человека совпало с первым днем весеннего сезона. Из внутреннего двора внизу взмывали в ночь фейерверки, а небольшая толпа тех, кто узнал о родах, праздновала, несмотря на арктический холод, собравшись вокруг костров и прилавков, где продавали жаренное на вертеле мясо и коренья. Многие мужчины сидели на низких скамьях, осушая стаканы с крепким алкоголем домашнего приготовления.
Одна из акушерок положила Джин, как назвали девочку Гален и Лира, на все еще тяжело вздымающуюся грудь матери, и она тут же успокоилась, почувствовав тепло и знакомое сердцебиение.
Роды были долгими, но не особо тяжелыми, и Лира вела себя вполне достойно, хотя и пыталась ворчать на любого оказавшегося рядом. Бледная и вспотевшая после прошедших часов, она тем не менее пребывала в лучшей форме, чем Гален, который все еще не мог оправиться от пережитого.
«Есть ли хоть какая-то польза от того, что мы оказались в плену?» — спрашивал он себя. Почти в любом другом месте его и Лиру окружали бы дроиды — исполненные благих намерений, но деловые и бездушные, в столь стерильной обстановке, что та попросту выглядела бы безжизненной.