Они молоды, немногим старше меня. Им должно быть жарко в тёмных штанах и серых футболках. В руках они сжимают большие винтовки, которые поднимаются предостерегающе, когда я спрыгиваю с мотоцикла и иду к ним. Я вдруг пожалела, что у меня нет пистолета, чтобы уравнять наши шансы.
— Ни с места, — выкрикивают они.
Остановившись, я поднимаю руки, сдаваясь. Они идут ко мне, направляя оружие мне в грудь.
— Ты кто такая? — спрашивает парень с тёмными кудрями и напряжённым лицом.
Я опускаю руки.
— У вас моя мама. Отпустите её.
Кудряш хмурится.
— Кто твоя мама?
— Вивиан Престон.
Он, прищурившись, разглядывает меня. Так и не дождавшись ответа, я продолжаю:
— Ну, знаете, ярко-рыжие волосы. Зелёные глаза. Похожа на меня, только старше.
Кудряш переглядывается с приятелем, парнем с глубоким шрамом над бровью.
— Когда-нибудь видел такую женщину?
— Не-а. Единственный человек, подходящий под описание, сейчас стоит прямо перед нами.
Я теряю самообладание и не могу удержаться от крика:
— Она у вас, я знаю это!
Я слышу щелчки затворов и пытаюсь взять себя в руки. Если меня застрелят, маме это не поможет.
— Позвольте мне поговорить с вашим начальством. Рэдклифф, не так ли?
Парни глядят на меня так, будто я только что сбежала из психушки.
— Мисс, я понятия не имею, о ком вы говорите, — Кудряш смеётся, качая головой. Он смотрит на меня с жалостью. — Откуда вы приехали? «Альпин Хаус»? «Вейфейр Спрингз»?
Мое лицо краснеет от смущения. Он называет психиатрические больницы.
— Ваш начальник, Рэдклифф, похитил мою мать, — я понижаю голос в попытке угрожать. — Я хочу, чтобы её вернули. Немедленно.
Кудряш снова качает головой и берёт рацию с ремня. Он отходит на пару метров, тихо говоря в устройство. Парень со шрамом держит меня на прицеле, но оглядывается через плечо каждые несколько секунд на Кудряша. Через несколько мгновений Кудряш возвращает рацию на место и присоединяется к нам.
— Он уже идёт, — сообщает он.
Пока я жду, разум кричит. Клянусь, если Рэдклифф тронул хоть волос на маминой голове…
Человек, который выходит из серого здания и идёт по песку, оказывается совсем не тем, кого я ожидала увидеть. Этот человек не Рэдклифф. Его даже сложно назвать мужчиной.
Молодому парню, идущему мне навстречу не больше двадцати одного, он хорошо сложен, с широкими плечами и узкой талией. Когда он с улыбкой приближается к нам, я узнаю его лицо: слишком привлекательное, чтобы принадлежать убийце. Глубоко посаженные глаза, волевой подбородок, улыбка с ямочками — Трей Винчестер. Я не ожидала встретить его здесь.
— Это не Рэдклифф.
— Нет, — подтверждает Кудряш. — Но ты просила встречи с нашим лидером, и вот он здесь.
У Трея слегка развязная походка, которая объясняется избытком самоуверенности.
— Сиенна… — он улыбается. — Надумала вступить в «Грань»?
У меня голова кругом идёт.
— «Грань»? Я не понимаю… — я оглядываюсь вокруг. — Это что, лагерь «Грани»?
— Да, а ты чего ожидала? — Трей хмурит брови и поглядывает на своих товарищей, которые пожимают плечами.
Я трясу головой.
— Правительственный бункер. Чез должен был… — и тут меня осеняет. — Вот же лживый говнюк.
Трей хохочет.
— Что он сделал?
— Он дал мне координаты лагеря «Грани» вместо правительственного бункера.
— Почему?
— Не знаю, но когда выясню, он месяц будет хромать, — вскипаю я.
Трей наклоняет голову на бок.
— Зачем ты искала правительственный бункер?
— Этот полковник Рэдклифф похитил мою маму. Думаю, он может держать её там, — и тут до меня доходит то, что Кудряш упомянул раньше. — Ты возглавляешь «Грань»?
Трей кивает и, вероятно неосознанно, расправляет плечи.
— Моим отцом был Брайант Винчестер, бывший лидер «Грани». Когда он умер два года назад, я занял его место.
— Почему ты не сказал мне этого, когда вытащил меня из того правительственного учреждения?
Трей нервно смотрит на своих товарищей из «Грани», и брови Кудряша заинтересованно поднимаются. Трей хватает меня за локоть и уводит от парней.
— На случай, если Рэдклифф снова доберётся до тебя, — объясняет Трей. — Знать лично лидера «Грани» — опасно. Этот Рэдклифф снял бы мне голову, если бы поймал. И он, вероятно, сделал бы то же самое с тобой, если бы знал, что ты связана со мной.
— Ты поэтому расстроился, когда они сняли твои отпечатки?
— Именно. Силовики и другие чиновники годами пытались отследить наше местоположение. Как только он поймёт, насколько близко он подобрался к лидеру «Грани»… скажем так, он сейчас, вероятно, кусает локти.
Ещё одна мысль приходит мне в голову:
— Погоди. А откуда Чез узнал местоположение вашего лагеря?
Трей усмехается, демонстрируя ямочку на подбородке.
— Просто он член «Грани».
У меня отваливается челюсть.
— Прости?
— Ты не знала? — он смеётся. — Да, Чез — один из нас.
Я точно убью Чеза за то, что скрывал это от меня. Почему он ничего мне не сказал?
— Я завербовал его пару лет назад, когда узнал о его невероятных компьютерных навыках, — говорит Трей, восхищённо сверкая глазами. — Он феноменален.
— Так, значит, в ночь проникновения в «Мэтч 360»…
Трей кивает.
— Да, я знал, что он помогает тебе. Это он предложил тебя для работы.
Теперь всё начинает обретать смысл. Вау, я никогда не представляла Чеза лжецом, но оказалось, что он довольно убедителен. На самом деле, он почти так же хорош, как и я. Почти.
Мысли переключились на маму и подонка, который её забрал.
— Ты в курсе, где находится правительственный бункер?
Он медленно качает головой.
— Нет. Но если тебе нужна помощь…
— Спасибо, — быстро говорю я, — но я предпочитаю работать одна.
Да и не хочется создавать проблемы лидеру «Грани». Трей подходит ближе.
— Ну, если передумаешь, то всегда можешь присоединиться к нам. Добытчики лишними не бывают, — он улыбается. — Думаю, у тебя это хорошо получится.
Добытчики?
— Прости, но не думаю, что я подхожу для «Грани», — отвечаю я. — Но спасибо за предложение.
Забравшись на мотоцикл, я завожу мотор. Все трое парней пялятся на мою «Харли» жадными глазами, как будто загипнотизированы картинкой полуголой женщины. Я закатываю глаза, но, конечно, они не замечают. Они слишком заняты, глядя на его обтекаемую, хромированную раму и руль. Она просто красавица. Даже я не могу отрицать.
Отъехав на приличное расстояние от лагеря «Грани», я съезжаю с дороги туда, где надоедливые сорняки душат траву и всё, что пытается расти. Я ощущаю себя травинкой, задушенной неподвластными обстоятельствами.
Я должна найти маму. Если она пострадает из-за меня, я никогда себе этого не прощу.
Я слышу шум позади и, обернувшись, вижу чёрный внедорожник, несущийся в мою сторону. Вновь заводя мотор, я вылетаю из сорняков в пустынный пейзаж. На мотоцикле у меня есть преимущество. Я могу легко маневрировать мимо кустов, кактусов и огромных камней — на автомобиле им будет гораздо сложнее.
Кровь стучит в ушах, пока байк несётся по песку. Я должна была оторваться, но когда проверяю через плечо, они оказываются лишь в нескольких метрах позади меня. Лобовое стекло слишком тёмное, чтобы увидеть, кто внутри, но я узнаю автомобиль. Тот, в который меня затащили. Тот, который забрал мою мать. Я уверена, что если бы могла заглянуть внутрь машины, я бы увидела двух головорезов на переднем сиденье и толстошеего Рэдклиффа за ними.
Я направляю байк в объезд кучи больших камней, земля бьёт по ногам, когда шины попадают в рыхлый грунт. Я снова оглядываюсь назад. К счастью, они немного отстали. Уверенность растёт, но когда я оборачиваюсь, передо мной вырисовывается большая коротколистная юкка. Я слишком быстро сворачиваю, потом скольжу. Теряю управление. Байк наклоняется набок, и жгучий жар выхлопной трубы опаляет ногу сквозь штаны. Я даже не успеваю закричать. Падаю на землю, правая нога застревает под горячим байком и меня волочет ещё метров шесть по редкой траве и зернистому песку.
И я лежу так, солнце слепит глаза, создавая в небе большое белое кольцо. Боль расходится от головы до пальцев на ногах, и я закрываю глаза, пока не ощущаю чьё-то присутствие рядом. Он бросает на меня тень, давая небольшую передышку от изнуряющей жары.
Вместо резкого голоса Рэдклиффа я слышу гнусавый голос одного из его головорезов.
— Ух ты, да тут нехилая авария, — тянет он.
— Она в сознании? — интересуется второй громила.
Они заслоняют солнце. Когда я гляжу в небо, то вижу только два тёмных силуэта, склонившихся надо мной.
Давление в ногах усиливается, а потом следует сладкое освобождение, когда байк поднимают. Я боюсь, что нога сломана, и даже не хочу думать о жгучей боли, терзающей мою икру. На другой ноге ожог от лазерной пушки, что означает, теперь я могу похвастаться одинаковыми шрамами.
Застонав от боли, я пытаюсь сесть, но взгляд застилает темнота, и всё меркнет.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
В тот момент, когда моё тело падает на бетонный пол, я распахиваю глаза. Раздаётся скрипучий звук, словно что-то металлическое волокут по трассе, а потом дверь захлопывается. По мере того, как мои глаза приспосабливаются к тускло освещённому пространству, я понимаю, что нахожусь в маленькой камере, и один из людей Рэдклиффа смотрит на меня с другой стороны решётки.
Сырой, затхлый запах наполняет ноздри, когда я пытаюсь продышать боль. Я по-прежнему покрыта потом, грязью и кровью, но теперь правая нога под штаниной перевязана. Когда я медленно поднимаюсь в сидячее положение, руки нащупывают что-то липкое. Я сглатываю желчь в горле.
Осмотревшись, я замечаю кого-то сжавшегося, как испуганный кролик, в углу шлакобетонной комнаты. Глаза фокусируются на фигуре и копне рыжих волос.
Это мама.
Я спешу к ней и притягиваю в объятия, пока она смотрит на меня огромными глазами.