Он проходит по коридору и исчезает. Пока я жду, я оглядываю великолепный дом. В мой первый визит у меня не было возможности осмотреться и по-настоящему оценить обстановку. Начиная с роскошных шелков и заканчивая серебряными канделябрами, этот дом просто кричит о богатстве. Дорогие холсты ручной работы от таких художников, как Баун и Годжмен, украшают стены, а люстра с хрустальными капельками сверкает без единой пылинки.
С благоговением смотрю, как утренний свет проникает через огромные палладианские окна и переливается в люстрах, создавая крошечные радуги в холле.
— Поразительно, не правда ли? — мягкий голос звучит через комнату.
Я замечаю женщину, в светлых волосах которой уже появились седые прядки. На ней надет фартук со следами муки — видимо, она только что вышла из кухни.
— Да, — соглашаюсь я. — Меня зовут Сиенна.
Я подхожу к ней и протягиваю руку. Интересно, может ли она быть Гретой, которая вырастила Зейна вместо матери. Она похожа на заботливую маму.
Она делает шаг ко мне и обхватывает мою ладонь обеими руками. У неё тёплая улыбка.
— Приятно познакомиться, Сиенна. Я Грета, — она смеётся. — Мы так рады, что в доме снова появился ребёнок. Давненько этого не было.
Она сжимает мою руку, перед тем как отпустить.
— Как вам Эмили? — улыбаюсь при звуке её имени. — Она хорошо себя вела?
Грета вновь смеётся и вся словно светится изнутри.
— Конечно! Она просто солнышко. И такая умница! — Грета наклоняется ко мне. — Она помогала мне на кухне. Клянусь, не успею я оглянуться, как она заберёт у меня всю работу.
Моя улыбка становится шире. Скорее бы увидеть сестрёнку. Я беспокойно оглядываю холл.
— Они, наверное, вытираются, — говорит Грета. — Будут с минуты на минуту.
Через несколько секунд я слышу топот маленьких ножек по мраморному полу. Я хочу крикнуть ей, чтобы не бегала, а то поскользнётся, упадёт и разобьёт голову, но прикусываю щёку изнутри.
Увидев меня, Эмили запрыгивает мне на руки и зарывается лицом в мою шею. Я крепко прижимаю её к себе, боясь сломать её кости. Её купальник всё ещё мокрый, моя футболка промокает от него, но это такой пустяк. Она обхватывает меня ногами, и я держу её, как маленькую обезьянку. Слёзы застилают глаза. Я готова на всё, лишь бы она была в безопасности.
— Скучала по мне? — бормочу в её влажные волосы.
Она отклоняется и обхватывает мои щёки своими ладошками.
— Куда делись твои волосы, Си-Си?
Глубокий, мелодичный голос раздаётся за ней:
— Да, где же твои волосы?
У меня внутри всё сжимается, когда мой взгляд находит улыбку Зейна, а затем опускается к его обнажённой груди и полотенцу, наброшенному на плечи. Я стараюсь не смотреть на его очерченные грудные мышцы, точёный пресс и V-образные косые мышцы, уходящие под плавки.
Румянец вспыхивает на моих щеках, и я прячу лицо в волосах Эмили, чтобы скрыть своё смущение. Я не хочу пожирать его глазами, но так сложно удержаться.
— Пришлось их обрезать, — говорю Эмили и тут же жалею о своём выборе слов. Зейн подходит ближе, сощурившись.
— Прости, я не ослышался?.. Тебе пришлось их обрезать? То есть, это не было твоим решением?
Я переношу свой вес и перехватываю Эмили поудобнее. Грета понимает это как знак, что ей пора удалиться.
— Ладно, дети, мне пора вернуться к своему тесту. Сиенна, было приятно познакомиться, — Грета хлопает в ладони и сосредотачивается на Эмили. — Хочешь помочь мне раскатать тесто для пирога?
Я ещё не готова выпустить Эмили, но она уже вырывается из моих рук, явно обрадованная предложением.
— Да! Да! — Эмили спрыгивает на пол и бежит к Грете. — А мы можем посыпать его конфетти?
Грета смеётся и проводит рукой по волосам Эмили, направляя её в сторону кухни.
— Ну, не думаю, что пирог с конфетти — это хорошая идея, но может, мы найдём какое-нибудь мороженое и посыплем его. Как тебе такая идея?
Эмили радостно хлопает.
— Да! Обожаю мороженое. А шоколадный сироп будет?
— Конечно…
Их голоса затихают, пока они уходят по коридору, а я разворачиваюсь к Зейну, который пристально рассматривает меня. Он подходит на шаг ближе.
— Что случилось? Где ты была?
— В одном безопасном месте, — это всё, что ему следует знать.
Его глаза темнеют.
— Почему ты не можешь мне довериться?
— Почему ты лгал мне о том, что происходит в ваших лабораториях? — спрашиваю в ответ.
— О чём ты?
— Несовершеннолетние преступники? Эксперименты? Тебе это о чём-нибудь говорит?
Зейн медленно мотает головой.
— Не понимаю, о чём ты.
Я сужаю глаза и скрещиваю руки на груди.
— Хочешь сказать, что вы не проводите эксперименты на несовершеннолетних, пытаясь изменить их ДНК так, чтобы они больше не представляли угрозы обществу?
— Что? Это самый большой бред, который я когда-либо слышал, — говорит он, повышая голос.
— Правда, Зейн? — сарказм сочится из моего тона. — В самом деле?
Зейн пристально смотрит на меня.
— Где ты такое услышала? Кто тебе об этом сказал?
— Похоже, твой отец кое-что от тебя скрывает, — равнодушно бросаю я.
Его взгляд опускается на моё плечо, и я замираю. Надо было выбрать другую футболку. Заживающий след татуировки выглядывает из-под короткого рукава и тянется вниз по руке. Опускаю руки вниз.
У меня перехватывает дыхание, когда Зейн приподнимает мой рукав, открывая покрасневшее место. Его пальцы скользят по контуру, посылая мурашки по моей коже.
— Я уже видел такое… — его глаза вспыхивают злостью, он отшагивает назад. — Погоди. Ты была с теми людьми? «Грань», или как там они себя называют? Эти они напичкали тебя этой ложью? — он замолкает, чтобы сделать глубокий вдох. — Ты была с людьми, которые пытались меня убить?
— Их подставили, — возражаю я. — Это не они пытались убить тебя на Феерии…
— Они взорвали «Мегасферу», — ровно произносит он. Не дождавшись от меня мгновенного отклика, он продолжает: — А знаешь, что произошло прошлой ночью? Знаешь, что они сделали?
Мои глаза расширяются. Он говорит о проникновении в бункер?
Зейн пересекает холл, заходит в комнату с роялем и парой изысканных диванов и берёт в руки планшет.
— Ирис, покажи мне новости, — рычит он.
Я не отрываю глаз от экрана, неохотно подходя ближе. Не хочу знать, что там. Мысли в моей голове — само по себе уже мучительное напоминание о событиях прошлой ночи. Но Зейн протягивает мне планшет, и я беру его.
Темнокожая женщина с классической афро-причёской говорит в камеру. Она стоит на фоне пустыни, но её точное местонахождение не указано.
— По последним данным, члены «Грани» ворвались в секретный подземный правительственный объект и напали на нескольких солдат прошлой ночью. По меньшей мере, двенадцать человек ранены и один убит во время нападения.
Зейн выключает планшет.
— Об этом ты знала?
Мой первый порыв солгать. Но когда я смотрю в его тёплые глаза, я запинаюсь. Сомневаюсь. Не решаюсь.
В конце концов я вскидываю руки от избытка чувств.
— Да! Это ты хотел услышать?! Да! — глубоко вдыхаю. — Я была одной из тех, кто проник на объект.
Брови Зейна сходятся на переносице, разочарование отражается в его глазах.
— Зачем? Зачем тебе это?
— Потому что у них моя мать.
Мотая головой, Зейн отходит к дивану и падает на него.
— Ничего не понимаю, — бормочет он.
У меня мелькает мысль, как здесь отнесутся к тому, что Зейн сел на диван в мокрых плавках, а потом понимаю, что это последнее, что должно меня сейчас волновать.
Я сажусь на край дивана рядом с ним. Мне невыносимо видеть этот разочарованный взгляд. Так, словно у него есть право обижаться на меня, когда это его отец творит бог знает что с несчастными подростками. Но Зейн должен знать правду, или часть правды, чтобы он, возможно, смог понять, почему я вынуждена была сделать то, что сделала.
— Слушай, я не жду от тебя понимания, но вот моя правда. Несколько недель назад меня наняли на работу. Я понятия не имела, кто меня нанял, но мне дали чёткие инструкции, что нужно делать.
— Журналистом? — я чувствую, как его теряю, но ему просто не стоит знать некоторые подробности. Как, например, то, что я украла компьютерный чип, пыталась убить его отца, а теперь должна его соблазнить. Он решит, что я сошла с ума.
— Нет, немного более… опасную работу.
Зейн кивает, будто бы понял.
— Я выполнила задание, но когда попыталась произвести обмен, меня похитил один плохой человек, который знал, что я сделала. У него было новая работа для меня, и он надавил на меня, чтобы я взялась за неё, потому что это… довольно деликатное задание.
— Он угрожал тебе, — без эмоций уточняет Зейн.
— Да, — я коротко, размеренно выдыхаю. — Он похитил мою мать, как гарант того, что я не сольюсь. Но я не могу выполнить задание. Это неправильно. Они всё ещё держат мою маму ради своеобразного выкупа. Не за деньги, конечно. Денег у них предостаточно. Они хотят, чтобы я завершила начатое.
— Что за задание?
— Я не могу сказать.
Зейн запускает руку в свои волосы, а я восхищённо слежу, как двигаются его бицепсы и мышцы плеч. Его ладонь падает на колено, он вздыхает.
— Что произошло прошлой ночью?
Я подробно рассказываю обо всём, что помню, и отмечаю, как сужаются его глаза, когда дохожу до той части, когда солдат схватил мою филейную часть с намерением зайти дальше. На моих словах о том, что Трей застрелил того охранника, Зейн откидывается назад и выдыхает.
— Похоже, что ублюдок получил по заслугам, — бормочет Зейн. Я мотаю головой:
— Нет. Он не заслужил умереть. Его кровь теперь всегда будет на моих руках.
Лицо Зейна смягчается.
— Но ведь не ты нажала на спусковой крючок.
— Не я, но Трей это сделал из-за меня.
— Сиенна, — ласково произносит он. — Тебе нужно отпустить ситуацию. Ты не сделала ничего плохого.
Ах, вот как? Если бы он знал…
— А ещё Гарретт, — слова вырываются, прежде чем я успеваю себя остановить. — Я не смогла спасти его, хотя я пыталась…